Луи-Фердинанд Селин - Смерть в кредит
Тут он задал мне вопрос о том, что я буду делать, когда получу аттестат.
– Я займусь торговлей, – подобострастно ответил я.
– Торговля – это тяжелое дело, малыш!.. – ответил он мне… – Могли бы вы еще подождать?.. Может быть, на следующий год?..
Он, должно быть, не считал меня здоровяком… Внезапно я подумал, что провалился… Я представил себе возвращение домой, драму, которую вызову… Я почувствовал головокружение… Мне показалось, что я сейчас упаду… меня как будто уже колотили… Я схватился за стол… Старик увидел, как я побледнел…
– Да нет, мой мальчик! – сказал он. – Успокойтесь же! Это все ерунда! Я приму у вас! Вы вступите в жизнь! Раз вы так этого хотите!
Я снова уселся на скамью у стены!.. Я был потрясен. Я спрашивал себя, не была ли это просто уловка с его стороны… Чтобы отделаться. Моя мать сидела около церкви на стульчике, ждала результатов…
Закончили еще не все… Еще оставались мальчики… Теперь я заметил их. Они бормотали свои ответы, уткнувшись глазами в пол… карта Франции, континенты…
После его слов о вступлении в жизнь я смотрел на своих маленьких товарищей так, как будто увидел впервые… Страх не пройти пригвоздил их к столу, они корчились, как в ловушке.
Вот так и вступают в жизнь? Даже в это мгновение они старались уже не быть мальчиками… Старались придать лицам такое выражение, как у взрослых мужчин…
Одетые в фартуки, все они немного походили друг на друга. Это были такие же, как я, дети мелких торговцев из центра, имевших свои лавки или магазины… Все они были довольно хилые… Таращили глаза, силясь ответить старику…
Сидящие вдоль стен родители следили за этой процедурой… Они наблюдали за своими детьми, бросая на них суровые взгляды, чтобы настроить их на серьезный лад. Мальчики все время сбивались… Съеживались все больше… Старик был неутомим… Он отвечал за всех… Это была сессия кретинов… Матери постепенно выходили из себя… Они грозили жестокой расправой… В комнате пахло убийством… Наконец всех ребят проэкзаменовали… Оставалось огласить список получивших аттестат… Чудо из чудес!.. Экзамен выдержали абсолютно все! Инспектор Академии объявил об этом со сцены… На животе у него была цепочка с большим брелоком, который подпрыгивал при каждой фразе. Он немного запинался, перепутал все имена… Это уже не имело никакого значения…
Воспользовавшись случаем, он сказал несколько проникновенных слов… очень сердечных… очень ободряющих… Он заверил нас, что, если мы будем вести себя в жизни достойно, мы можем быть уверены, что позже будем вознаграждены.
Я описался и обкакался, мне было трудно двигаться. Я был не одинок. Все дети бегали через двор. Но моя мать сразу же почувствовала запах, когда сжимала меня в объятиях… От меня так воняло, что пришлось держаться подальше от остальных. Я не мог даже попрощаться со своими приятелями… занятия закончились… Чтобы побыстрее вернуться, мы сели в фиакр…
Там устроили сквозняк. При помощи забавных окошечек, которые хлопали всю дорогу. Она снова заговорила о Каролине. «Как бы она была счастлива, узнав, что ты выдержал экзамен!.. Ах! Если бы она была жива!..»
Мой отец, не зажигая света, ждал на первом этаже результатов. Он был так взволнован, что уже принялся приводить в порядок товар на витрине…
– Огюст! Он выдержал!.. Ты слышишь меня?.. Он выдержал!.. Он легко прошел!..
Он крепко обнял меня… Зажег свет, чтобы меня видеть. Он смотрел на меня с любовью. Он был невероятно взволнован… Его усы дрожали…
– Прекрасно, мой мальчик! Ты заставил нас сильно поволноваться!.. Теперь я поздравляю тебя!.. Ты вступаешь в жизнь… Будущее в твоих руках!.. Нужно найти достойный пример для подражания!.. Идти прямой дорогой!.. Работать!.. Упорно трудиться!..
Я попросил у него прощения за то, что всегда был таким неблагодарным. Расцеловал его от всего сердца… Но от меня так сильно воняло, что он стал принюхиваться…
– А! Что? – он оттолкнул меня. – Ах! свинья!.. Засранец!.. он весь в дерьме!.. Ах! Клеманс! Клеманс!.. Отведи его наверх, прошу тебя!.. Не выводи меня из себя! Он омерзителен!..
Излияния кончились.
Меня вычистили с ног до головы, протерли одеколоном. На следующий день приступили к поискам по-настоящему приличного дома, где я мог бы заняться торговлей. Места, где ко мне были бы построже, где бы мне ничего не спускали.
Не помучишься – не научишься! Таково было мнение Эдуарда. У него был двадцатилетний опыт. Остальные думали так же.
* * *
Самое главное в торговле – это внешний вид. Служащий, который не следит за собой, бросает тень на хозяев… Ваша репутация зависит от обуви!.. Не жалейте денег на ноги!..
Около Центрального рынка находился известный магазин «Принц Регент»… Как раз то, что нужно! Жесткие и заостренные формы всегда производят впечатление… стиль «утиные носы». Ногти впиваются вам в мясо, это чрезвычайно изящно! Моя мать купила мне сразу две пары, которые практически невозможно было носить. Потом мы пошли в магазин верхней одежды «Высший класс»… Чтобы закончить мою экипировку, мы воспользовались магазином уцененных товаров.
Она заплатила за три пары безупречных и прочных брюк, взятых с запасом на десять лет. Я рос быстро. Куртка тоже была самая темная, на руке у меня была повязка, траур по Бабушке. Я должен был производить серьезное впечатление. Ни в коем случае нельзя было ошибиться в выборе воротничков… В молодости, когда у тебя тонкая шея, их ширина чем-то подкупает. Единственным дозволенным украшением был галстук-бабочка, повязанный особым образом. И конечно, цепочка от часов, но тоже из-за траура выкрашенная в коричневый цвет. Все это у меня было. Я был корректен. Предупредителен. Отец тоже носил часы, но золотые, настоящий хронометр… Он считал на них секунды… Большая, быстро бегущая стрелка гипнотизировала его. Он часами, не двигаясь, мог смотреть на нее…
Моя мать повела меня к месье Берлопу в «Ленты и оборки» на улице Мишодьер, сразу за Бульварами.
Она была настолько щепетильна, что обо всем предупредила его заранее… Что они со мной намучаются, что от меня можно ждать чего угодно, что я довольно ленив, совершенно непослушен и чрезвычайно легкомыслен. Таково было ее мнение… Я же всегда старался изо всех сил. Более того, она сказала, что я постоянно ковыряю в носу и это настоящая мания. После ее рекомендации мне стало стыдно. Конечно, они все время пытались меня исправить, но немногого достигли… Месье Берлоп, слушая эти подробности, неторопливо чистил себе ногти… Он оставался серьезным и озабоченным. На нем был замечательный жилет, весь усеянный золотыми пчелами… Еще я помню его веерообразную бороду и круглую вышитую ермолку, которую он не снял и при нас.
Наконец он ответил… Он попытается меня воспитать… Он даже ни разу не взглянул на меня… Если я проявлю добрую волю, ум и старательность… Ну, а там видно будет… После нескольких месяцев работы в отделе он, может быть, переведет меня на другое место… К коммивояжеру… Носить коробки с образцами товаров… Я познакомлюсь с покупателями… но перед тем как меня взять, нужно посмотреть, на что я способен… Есть ли у меня коммерческая жилка!.. Призвание к торговле… Компетентность… Преданность…
Впрочем, после всего, что сказала моя мать, это становилось весьма сомнительным…
Во время беседы месье Берлоп причесывался, прихорашивался, у него всюду были зеркала… То, что он нас принял, было честью для нас… Впоследствии мама часто повторяла, что хозяин проявил любезность, удостоив нас личной беседы.
«Берлоп и сын» не брали кого попало на воспитание, даже бесплатно!
На следующий день, ровно в семь часов, я был уже на улице Мишодьер перед их жалюзи… Я сразу же помог мальчику поднять их… Я вертел ручку… Мне хотелось сразу же продемонстрировать усердие…
Ну конечно же, сам Берлоп не занимался моими первыми шагами, это делал месье Лавлонг… Без сомнения, редкая сволочь. Он следил за вами весь день, с первой же минуты… Ходил за вами по пятам, подошвы его были подбиты войлоком… Весь изгибаясь, сзади, из коридора в коридор… С руками, висящими вдоль тела, готовый прыгнуть, наброситься на вас… Он собирал сигареты… даже самые маленькие окурки… брошенные неизвестно кем…
Не успел я снять пальто, как он меня уведомил:
– Я ваш непосредственный начальник! Как вас зовут?
– Фердинанд, месье…
– Так, я вас предупреждаю… В этом доме не паясничать! С сегодняшнего дня начинается испытательный срок, месяц… В моей власти выставить вас на улицу! Вот! Ясно? Понятно?
Проговорив это, он исчез, как призрак, между штабелями коробок… Он постоянно что-то бормотал… Мог появиться в любой момент, когда его совсем не ждали… Он был горбун. Прятался за спинами покупателей… Продавцы тряслись перед ним с утра до вечера. Он все время улыбался, но как-то странно… Настоящая зараза…
* * *
Когда весь товар перемешан в беспорядке, иметь дело с шелком хуже, чем с любой другой тканью. Все куски, отрезы, образцы, начатые рулоны разбрасываются, разматываются, бесконечно путаются… К вечеру на это невозможно смотреть. Попадаются чудесные нагромождения, совершенно невероятные, как кусты.
