Хелен Филдинг - Бриджит Джонс - Грани разумного
7.00. О-о-ох, кто исчеркал эту проклятую книгу?
7.05. Сегодня я принимаю на себя ответственность за собственную жизнь и начинаю себя любить. Я прекрасна. Я изумительна. О боже, где сигареты?..
7.10. Так, сейчас встаю и иду в спортзал.
7.15. Хотя, вообще-то, скорее всего, довольно опасно выкладываться до того, как окончательно проснешься, - можно повредить суставы. Пойду в зал вечером, перед "Встречей с незнакомкой". Глупо идти туда в субботу днём, когда надо переделать столько дел, напр. походить по магазинам. Хватит думать о том, что Джуд и Шез сейчас обе, наверно, лежат в постели и занимаются диким, диким, диким сексом.
7.30. Сексом.
7.45. Сейчас наверняка слишком рано, чтобы кому-нибудь звонить. Если я проснулась, это ещё не значит, что все вскочили тоже. Надо учиться быть внимательнее к другим.
8.00. Только что позвонила Джуд. Практически невозможно описать эту сцену, с блеянием, всхлипываниями и рыданиями.
- Джуд, что такое случилось? - обескураженно спросила я её.
- У меня депрессия... - всхлипнула она. - Всё кажется чёрным, чёрным... Я не вижу выхода, я не...
- Всё в порядке, всё в порядке, - успокаивала я её, дико озираясь на окно в надежде, что мимо пройдет психотерапевт. - Это серьёзно или просто алкоголь?
- Всё очень, очень пло-охо, - затянула Джуд зомбированным голосом. - Всё это копилось во мне около одиннадцати лет. - И снова разревелась. - Впереди целый уик-энд, а я одна, одна... Я совсем не хочу жить...
- Ничего, всё хорошо, - утешала я Джуд, соображая, куда звонить - в полицию или в Общество добрых самаритян.
Выяснилось, что вчера вечером, после ужина, Стейси непонятно почему бросил её одну и не договорился о новой встрече. И теперь Джуд кажется, что в четверг она совершила большую ошибку, когда целовалась с ним.
- Мне так плохо. Впереди целый уик-энд. Одна, одна, я могу умереть и...
- Хочешь - давай встретимся вечером.
- О-о-о, да, пожа-алуйста! Пойдем в "Сто девяносто два"! Я могу надеть свой новый кардиган. Следующим позвонил Том.
- Почему ты не перезвонил мне вчера вечером? - спросила я.
- Что? - каким-то странным, скучным, монотонным голосом отозвался он.
- Ты мне не перезвонил.
- А-а, - устало вздохнул Том, - подумал, что мне нельзя ни с кем разговаривать.
- Почему? - озадачилась я.
- Ох... потому что я утратил свою индивидуальность и превратился в депрессивного маньяка.
Оказывается, Том всю неделю работал дома в одиночестве, переживая из-за Джерома. Через какое-то время мне удалось ему помочь - осознал, что воображаемое сумасшествие довольно смешная идея: не проинформируй он меня о своём клиническом безумии - не заметила бы никакой разницы.
Напомнила Тому, как Шерон однажды три дня не выходила из дому - ей показалось, будто солнце разрушает её лицо, как в видеоэффекте. Она никого не хотела видеть и не желала подставлять себя под ультрафиолетовые лучи, пока сама с этим не смирилась. А когда всё же пришла в "Кафе руж", выглядела точно так же, как неделю назад. Наконец мне удалось перевести разговор с проблемы Тома на мою карьеру интервьюера известных людей, - таковая, к сожалению, кажется, кончилась, по крайней мере пока.
- Не волнуйся, бэби, - успокоил меня Том, - они всё забудут через десять минут, вот увидишь. Ты начнёшь заново.
14.45. Теперь мне намного лучше. Я поняла: весь вопрос в том, чтобы не страдать из-за своих проблем, а помогать другим. Только что провела час с четвертью у телефона, подбадривая Саймона, который явно не лежал в постели с Шеззер. Оказывается, сегодня вечером он предполагал встретиться с девушкой, по имени Джорджи, с которой время от времени тайно спал по субботам. Но теперь Джорджи говорит, что субботний вечер не кажется ей подходящим временем слишком похоже на "расписание".
- Я неудачник в любви, проклят богами и навсегда останусь один! свирепствовал Саймон. - Навсегда, навсегда! Впереди целое воскресенье...
Объяснила Саймону: одиночество - это прекрасно, потому что мы свободны! Свободны! (Хотя почему-то надеюсь, что Шез до конца не догадается, насколько свободен Саймон.)
15.00. Я - чудо: весь день была почти психотерапевтом. Сказала Джуд и Тому - пусть звонят мне в любое время днём и ночью, только бы так не огорчались. Вот видите, какая мудрая, уравновешенная - прямо мать-настоятельница из "Звуков музыки". Легко могу представить себе, как пою "Достигни всех вершин" у стены посреди "192", а Джуд почтительно преклоняет колени на заднем плане.
16.00. Только что зазвонил телефон: Шеззер давится слезами, но старается это скрыть. Дело вот в чем: Саймон позвонил ей и выложил всю историю про Джорджи (оч. неприятно, так как ясно, что моего собственного святого акта добродетели оказалось недостаточно для, как я теперь понимаю, эмоционально жадного Саймона).
- Но я до сих пор думала, что вы "просто хорошие друзья", - возразила я.
- Я тоже так думала, - ответила Шеззер. - Но теперь понимаю, что в душе фантазировала, будто это высшая форма любви. Как ужасно быть одинокой! - И она разрыдалась. - Никто тебя не обнимет вечером, никто не поможет тебе починить кастрюлю... Впереди целый уик-энд! Совершенно одна!
16.30. Ура! Придут все - Шез, Джуд и Том (но не Саймон - он в опале за Смешанные Звонки). Собираемся заняться индийской медитацией, а потом будем смотреть по видео сериал "Скорая помощь". Как здорово быть одинокой - можно веселиться с разными людьми, а жизнь полна свободы и перспектив.
18.00. Случилось ужасное - позвонила Магда:
- Сунь его обратно в горшок, сунь обратно! - Слушай, не знаю, стоит ли мне об этом тебе говорить, Бридж, но... Сунь его обратно в горшок, сунь обратно!
- Магда! - пригрозила я.
- Прости, милая. Слушай, я звоню, чтобы сказать тебе, что Ребекка... Смотри теперь, как это противно, правда? Кака! Кака! Скажи - "кака"!
- Что?
- Марк возвращается на следующей неделе. Она пригласила нас на послевыборный обед в его честь, что-то типа "добро пожаловать домой", и... Не-е-е-ет! О'кей, о'кей, положи мне в руку!
Обессиленно шарю рукой по кухонному столу, отыскивая сигарету.
- Ладно, тогда положи в руку папе. Дело в том, Бридж... Ты не возражаешь, если мы пойдём, или ты опять? Тогда делай это в горшок. В горшок!
- О боже! - простонала я. - О боже!
18.30. Иду за сигаретами.
19.00. По всему Лондону ходят парочки, по-весеннему держатся за руки, спят друг с другом и планируют чудесные мини-брейки. А я до конца жизни останусь одна. Одна!..
20.00. Всё вышло просто прекрасно. Сначала пришли Джуд и Том, с вином и журналами, и устроили мне выволочку за то, что я не знаю, что такое пашмина. Джуд решила, что у Стейси огромная задница, а ещё он мечтает класть ладонь ей на руку и шептать слово "счастье", о чём она вовремя не догадалась, и это определённо означает, что он уже выбросился из окна. Кроме того, мы сошлись на мысли, что всё хорошо: Магда пойдёт на вечеринку ненавистной Ребекки как шпионка, и, если Марк действительно встречается с Ребеккой, тогда он точно голубой, и это тоже хорошо - особенно для Тома, который очень оживился. А ещё Джуд собирается устроить вечеринку в честь выборов и не приглашать Ребекку. Ха!
А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-хха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-хха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-хха-ха-х
а-ха-ха-ха-ха!
Потом приехала Шез, вся в слезах, и это в определённом смысле неплохо обычно она не показывает, если её что-то волнует.
- Сволочные сволочи! - в конце концов сообщила она. - Весь этот год сплошной эмоциональный облом, и я совсем запуталась.
Все бросились ей на помощь, вооружившись номером "Вог", шампанским, сигаретами и т.д., а Том объявил, что не существует такой вещи, как платоническая дружба.
- Конешн, всь они сволчи, - констатировала Джуд заплетающимся языком. Просто ты свихнулась на сексе.
- Нет-нет, - возразил Том, - это просто кошмарный вариант отношений конца тысячелетия. Дружба между мужчиной и женщиной строится на сексуальной динамике. Люди делают ошибку, когда игнорируют это, а потом расстраиваются, если их друзья не хотят с ними спать.
- Я не расстраиваюсь, - пробормотала Шеззер.
- А как насчёт такой дружбы, когда оба не хотят спать друг с другом? поинтересовалась Джуд.
- Не бывает такого. Секс - вот что всем движет. "Друзья" - это плохое определение.
- Пашмина, - вставила я, отхлебнув шардонне.
- Точно! - возбуждённо воскликнул Том. - Это пашминаизм конца тысячелетия. Шеззер - "пашмина" Саймона, потому что она очень хочет спать с ним и он её унижает, а Саймон - "пашмастер" Шеззер.
Шерон в ответ на это ударилась в слезы, и двадцать минут мы потратили на то, что успокаивали её с помощью ещё одной бутылки шардонне и пачки сигарет, после чего вернулись к составлению списка дальнейших определений, а именно:
Пашминсер. Друг, с которым ты хочешь спать, но на самом деле он голубой. ("Я, я, я!" - сказал Том.)
Пашмуж. Друг, с которым ты спала, а теперь он женат и у него дети и ему нравится иногда встречаться с тобой в память о былых временах, но ты при этом чувствуешь себя сумасшедшей, бесплодной старой девой, воображающей, что в неё влюблен викарий.
