Саддам Хусейн - Забиба и царь
После того как сказали все то, что сказали, прославляя страшную и упорную битву, ее символы и героев, зал успокоился. Но тех, кто сидел рядом с женщиной, что положила себе на колени ребенка, поразило, что она была единственной из присутствующих, кто не плакал. Она хранила молчание и не произносила ни слова. А когда сидящие рядом спрашивали ее об этом или вопросительно заглядывали в глаза, она слегка улыбалась и говорила:
- В глазах моих уже не осталось слез, чтобы их источать. У меня было пять сыновей, а на коленях у меня сын старшего из них. Слезы мои не вернут моих сыновей. Их причислили к символам героизма и славы нашего великого народа. А я пришла сюда поддержать тех, кто нуждается в поддержке изнутри и снаружи, чтобы болтуны и те, кто выдает себя за знатоков, не выхолостили понятия героизма, смелости и благодарности, чтобы не позабыли мы Забибу и того, что сделали наши сыновья, пожертвовавшие свои жизни. Помня о том, что сделал великий народ, в рядах которого находились и пять моих сыновей, а во главе стояла Забиба, мы обязаны бережно хранить безопасность нашей земли и наше единство. Мы должны избрать того, кто, благодаря своим особенным качествам, будет вести нас, кто справедливо будет править нами в настоящем и в будущем. Только в этом случае расстроим мы планы наших врагов, только тогда самопожертвование народа не останется в прошлом, а будет почитаться и поощрять сынов народных к тому, чтобы и они, если будет необходимо, пожертвовали собой по их примеру.
- Я, сестра моя (или дочь моя), - обращалась она к тем женщинам, которые ее спрашивали, в соответствии с их возрастом, - напрягаю свое сознание и собираю в кулак все оставшиеся силы, чтобы навсегда сохранить в памяти ту цель, ради которой пролилась кровь моих сыновей и Забибы. Я не кричу и не плачу вместе с вами, чтобы не растратить последние силы, чтобы усмотреть тех, кто своим славословием попытается увести нас от той цели, ради которой пожертвовали собой мои сыновья, наши сыновья, наши герои. Чтобы заметить тех, кто захочет предать кровь Забибы, дочери народа и души народа. Именно поэтому я только слушаю и стараюсь понять то, что происходит передо мной, и не занимаю себя в настоящий момент ничем другим, кроме этого.
Услышав эти слова, женщины перестали рыдать, а мужчины утерли слезы куфийями или руками, и сказали все этой славной женщине:
- Аллах с тобой и укрепит Он тебя! Все мы будем стражниками, охраняющими принципы, за которые отдали свои жизни герои Ирака и его славные дочери, за которые сражались оставшиеся в живых и те, кто уже пребывает рядом с Господом нашим на небесах. Мы не позволим самозванцам, шарлатанам и ничтожествам предать забвению самопожертвование наших сыновей, братьев и сестер, наших символов. Мы не позволим им этого сделать, и то, что необходимо сберечь в памяти из понятий истории, родины и веры, люди будут помнить веками.
* * *
Тут все снова услышали председателя собрания, стукнувшего кулаком по столу, и замолчали. После того как все освободили часть запасов своих слез, томившихся в груди, души их стали более податливыми, а сами они перестали нарушать порядок, требующий соблюдения в зале спокойствия и дисциплины.
Сказал председатель собрания, а звали его Абд Раббиги*:
- Я напоминаю вам о порядке высказывания в этом зале. Прежде всего, нам следует говорить о главных задачах и не расточать слова без толку. Соблюдая все приличия, мы все же не должны попусту блистать словами, потому что золото остается золотом, даже если поверх него земля. А если золото не настоящее, то его, конечно, придется натирать до блеска, удаляя ржавчину, чтобы люди думали, что это золото.
Каждый, кому большинство присутствующих предоставит такое право, сможет говорить на те темы, которые мы обсудим в соответствии с повесткой дня, но никто не будет выступать дважды по одному и тому же вопросу, если будут еще желающие высказаться. Каждый, кто захочет говорить, должен спросить разрешения, подняв для этого правую руку. Слово будет давать председатель собрания, и если у вас нет возражений или каких-либо поправок относительно порядка проведения собрания, давайте сразу же перейдем к повестке дня.
Руку поднял Нури Джаллаби. Председатель собрания позволил ему говорить, и всем было ясно, что он из числа тех, кто принадлежит к благородным мира сего. У него не было ясной позиции по отношению к народу и армии, и он попал на это собрание явно незаслуженно.
Он встал и сказал:
- Раньше у нас было принято предоставлять первое слово лучшим людям общества, а не всем подряд. Почему вы нарушаете традицию?
Председатель ответил:
- Наше собрание само себе хозяин. Мы разрабатываем правила решением большинства, и устанавливают их те, кто подчиняется собранию и соблюдает его решения в своей жизни.
Руку поднял один из военных и сказал:
- Я согласен с тем, что говорит председатель собрания, но хотел бы кое-что добавить. Если мы готовы принять все старое, как оно есть, то зачем в таком случае мы здесь собрались?
Ему захлопало большинство сидящих в зале.
Слово, подняв руку, попросил Ахмад Аль-Хасан. По его внешности было видно, что он из выдающихся людей, которые возглавили сопротивление захватчикам. Ему было лет сорок. Когда председатель собрания дал ему слово, он встал и сказал:
- Трудно придерживаться такого порядка проведения собрания, и можно было бы прислушаться к нашему другу, - он указал рукой на Нури Джаллаби, который предложил изменить порядок предоставления слова. Но позвольте спросить, кто дал ему право считать себя одним из лучших людей общества, а значит - высказываться раньше других? На каком основании пришел он к такому выводу?
Когда Нури Джаллаби ответил, что он унаследовал это право от своих отцов, сказал Ахмад Аль-Хасан:
- То, что унаследовано нами из традиций, надлежит соблюдать тем, кто уважает эти традиции, или тем, на кого они возложены в виде обязанностей власть имущими против его воли, а друг наш Нури Джаллаби не имеет здесь никакой власти. Наследство делится здесь по праву, которое нужно еще заслужить. Мы не верим тому, что ты говоришь, и мы не сыновья твоего отца, чтобы ты раздавал нам наследство. Ты не можешь навязывать нам порядок, который был удобен тебе в условиях власти, основанной на наследовании трона. Мы собрались как раз для того, чтобы обсудить этот порядок, и здесь достаточно тех, кто желает его изменить.
Закричал Нури Джаллаби, когда увидел, что его доводы оказались беспочвенными:
- Ты хочешь сказать, что изменишь порядок царской власти?
Несмотря на то удивление, которое он попытался при этом изобразить, его слова прозвучали неуверенно и нетвердо. А Ахмад Аль-Хасан, улыбнувшись, сказал:
- Да, если согласятся две трети собравшихся здесь, мы изменим режим.
Сказал Нури Джаллаби:
- Что, и смените царя?
Ответил Ахмад Аль-Хасан от лица народа:
- Да, сменим царя. Мы сменим того, кто стал царем при отсутствии воли народа, благодаря силе и политике чужеземных держав, которые устанавливают царей в наших краях, включая и царей нашей огромной земли, против воли и желания народа.
Сейчас, когда воля народа заявила о себе, а несправедливая воля и чужеземные силы не могут навязывать нам свое влияние, те, кто представляет народ и его вооруженные силы, вправе высказывать свое решительное мнение о том, что необходимо народу, а что для него неприемлемо.
Замолчал Нури Джаллаби, который обманом и незаслуженно пришел на собрание, и не нашел, что на это ответить.
Тогда заговорил председатель собрания:
- Я прошу вас не торопиться обсуждать вопрос, который мы еще не ввели в повестку дня. Продолжим наше собрание.
Председатель повторил:
- Есть в этом зале тот, кто выступает против такого порядка проведения собрания?
* * *
Руку подняла мать пятерых павших героев. Председатель позволил ей говорить, и она сказала:
- У каждого собрания должны быть свои цель и суть, хотя бы изначально. Если мы еще не решили, под каким лозунгом проводить это собрание, я не думаю, что кто-то будет против того, что мы собрались здесь, чтобы прославить наших героев.
Зал зашумел возгласами и аплодисментами.
А мать героев, продолжая, сказала:
- Воистину, Забиба - героиня народа и вдохновительница его, символ его героизма и самопожертвования, поэтому я предлагаю принести ее портрет и повесить высоко над столом председателя собрания, чтобы всем казалось, что она над нашими головами, и чтобы ее мог видеть каждый сидящий в зале. Так, по крайней мере, определится основное направление нашего собрания.
Председатель сказал:
- Предложение матери героев повесить портрет Забибы в центре зала заседания над нашими головами заслуживает уважения.
Ударил председатель собрания по столу, стоявшему перед ним, и сказал:
- Теперь, когда стало ясно, что большинство согласно с порядком проведения нашего собрания, перейдем к обсуждению повестки дня.
