Иерухам Кохен - Всегда в строю (Записки израильского офицера)
Слова шейха показались правдивыми Игалу, и он без обиняков спросил Абу-Юсуфа, что заставило его пойти на столь необычный шаг. Ответ шейха прозвучал откровенно и искренне: "В Торе написано, что эта земля предназначена для евреев, и нечего оспаривать Святое писание. Я и мои люди мы хотим жить в мире как верные граждане еврейского государства". Шейх добавил, что он не хочет войн и предпочитает избегать кровопролитий и страданий. По личному опыту он знает, что евреи и арабы могут жить в мире. Он резко отозвался о руководстве высшего Арабского совета, которое обмануло арабское население, начав войну, когда преимущество было на стороне евреев. По мнению Игала именно последний довод Шейха был решающим. Мы знали также, что шейх жаждал кровной мести за предательство арабского руководства и вера в победу евреев толкнула его на подобное решение.
Хотя мы верили в искренность шейха и хотели воспользоваться услугами его людей, поручив им патрулирование местности, сбор информации о противнике и преследование сирийских сил, но мы должны были убедиться в его надежности. Выйдя вместе с шейхом из шатра, мы попросили его сообщить данные о сирийской армии, дислоцированной к востоку от Иордана, за мостом Бнот-Яаков. Шейх дал полный и детальный ответ относительно сконцентрированных там сил. Я сравнил информацию шейха с имевшимися у нас сведениями. Все совпадало. Этого было достаточно, чтобы Игал решил ввести людей шейха в состав наших сил. Чтобы обеспечить тесную связь между племенем и командованием, Игал тут же назначил Ицхака Хенкина - сына члена Ха-шомера Иехезкеля Хенкина - командиром бедуинского подразделения, которое было названо Пал-Хеаб (Палмах-Хеаб). Этому же подразделению были переданы саперы и автоматчики Палмаха. Расставаясь с шейхом, мы ударили по рукам, что символизировало союз между евреями и арабами, первый военный союз такого рода в Государстве Израиль.
Однажды нам сообщили, что несколько человек из Ливана и Сирии хотят тайно встретиться с нами. Игал поручил мне выяснить, в чем дело. Оказалось, что представители маронитов-ливанцев и руководители сирийских друзов должны приехать в Метуллу и хотят встретиться с евреями. На протяжении многих лет пограничный город Метулла служил нам местом встречи с арабами из Ливана и Сирии, которые стремились к установлению добрососедских отношений с евреями.
Игал в бытность свою командиром сирийского подразделения интересовался спецификой положения маронитской и друзской общин в Ливане и Сирии. Он считал, что с ними можно поддерживать связи, что ослабляло бы сирийско-ливанский военный союз. Из-за суровых мер предосторожности, которые необходимо было предпринимать при пересечении границы, ливанцы смогли прибыть в Метуллу в 11 часов ночи. Друзы не приехали вообще, так как им не удалось пересечь границу.
Ливанцы не скрывали своих опасений по поводу возможных военных действий. Они рассказали, что не согласны с воинственными декларациями правительств арабских стран и хотят прийти к договоренности с евреями. Они говорили сбивчиво и неуверенно. Игал сказал им, что мы не испытываем враждебности к народам Сирии и Ливана, но, к сожалению, правительства этих стран своей политической линией заставляют нас защищаться любыми имеющимися в нашем распоряжении средствами. Он объяснил, что окончательное решение за ними, и выразил надежду на установление мира и взаимопонимания между народами нашего района.
После встречи, возвращаясь из Метуллы в Рош-Пинну, мы столкнулись с подразделением Пал-Хеаб, возвращавшимся после удачной операции по ту сторону сирийской границы. Подразделение гнало большое стадо коров - захваченный трофей. Бедуины были удивлены тем, что еврейский командир находится в дороге в такой поздний час, и стали восхвалять его и его бойцов. Что касается стада, то оно было отдано на провиант.
19 мая рота 3-го батальона пересекла Иордан и прорвалась в лагерь противника, застав его врасплох. Вначале сирийцы оказывали ожесточенное сопротивление, но после непродолжительного обстрела из автоматического оружия и гранатного боя они сдались. Наши основные силы, в распоряжении которых было лишь стрелковое оружие и взрывчатые материалы вступили в бой за группой, прорвавшейся в лагерь, уничтожили транспорт противника, бронемашины, подожгли нефтехранилище, другие строения. Огонь полыхал три дня и три ночи, заволакивая дымом всю местность. Этот "столб огненный" был виден из всех поселений Галилеи и поднимал боевой дух наших бойцов.
В ту же ночь подразделения 3-го батальона, переброшенные в Иорданскую долину, атаковали в Цемахе полицейский пост и находившееся рядом с ним здание школы. Правда, намеченные объекты не были взяты, но прибытие 3-го батальона на помощь бойцам в иорданской долине и бой, проведенный в тылу врага, был большой моральной поддержкой для наших сил, а также нарушил планы наступления сирийцев.
Чтобы оттянуть силы противника из Иорданской долины, нам поручили провести операции в его глубоком тылу в район Кфар-Хараб на Голанских высотах к востоку от Эйн-Гева. Мы с Игалом проплыли на моторной лодке от Гинносара до Эйн-Гева. Ночь была лунной. Сирийцы, заметив лодку, открыли бесперебойный огонь. Наконец, мы добрались до Эйн-Гева. Поселенцы проявляли выдержку и спокойствие, несмотря на разрушения в поселении, причиненные огнем сирийцев. Бойцы подразделения Палмаха, добравшись до назначенного места в лодках под непрерывным сирийским обстрелом, были совершенно измотаны. Однако во время операции бойцы забыли об усталости. Подразделение приблизилось к магистрали, по которой направлялось подкрепление сирийской армии, уничтожило шесть машин с солдатами и взорвало шоссе. Появление израильских сил в тылу сирийцев посеяло панику среди солдат противника. Срыв наступления, подготовленного Сирией, а также наши смелые операции на различных участках фронта, заставили сирийскую армию отступить из сектора Иорданской долины.
Когда миновала опасность, нависшая над Иорданской долиной, 3-й батальон снова включился в операцию "Ифтах". Завершалась подготовка к занятию Малкии. Слесарные мастерские киббуцов трудились над созданием самодельных бронемашин. Основой бронетанковой колонны служили два танка - наш трофей в бою за полицейский пост на горе Кнаан. В колонне было также несколько автобусов, к которым были прикреплены металлические щиты, и грузовики с бронированным кузовом. На одной из машин была установлена 20-миллиметровая пушка. Эта машина возглавила колонну, которая вошла в Манару вместе с транспортом снабжения. Бронемашины были дислоцированы в Манаре за два дня до начала операции по взятию Малкии. Нашей целью было ввести противника в заблуждение и застать его врасплох. Мы понимали, что лобовая атака обречена на провал из-за превосходства противника как в живой силе, так и в военной технике. Поэтому было решено начать мнимую атаку с наших позиций в Неби-Юша и Рамот-Нафтали, но основной удар нанести с тыла, с ливанской территории.
Бой за Малкию начался 28 мая 1948 года. Силы 1-го батальона под командованием Дана Ланера, укрепившиеся к югу и юго-востоку от Малкии, открыли массированный обстрел. С наступлением темноты по шоссе, проходившему к северу от Неби-Юша. двинулась вереница грузовиков при зажженных фарах по направлению к Малкии и частично оттянула на себя огонь противника. Когда грузовики приблизились к огневым точкам противника, фары потушили и грузовики повернули обратно. Этот прием повторился несколько раз с небольшими вариациями, что создавало видимость отправки на фронт крупных израильских сил.
Под покровом темноты бронированная колонна пересекла ливанскую территорию между киббуцом Манара и шоссе, которое вело от Мардж-Аюна на Малкию. 1-й батальон воспользовался паникой в лагере ливанцев. Противник спасался бегством, оставляя на поле боя убитых, боеприпасы, военную технику. Исходная база действий ливанцев против Израиля была уничтожена. Утром наши силы стали укреплять занятые ими позиции, а наши бронемашины патрулировали шоссе между Малкией и Манарон. Сирийская авиация, хотя и вела обстрел наших позиций с воздуха, уже не могла изменить сложившейся ситуации.
Одновременно с боем за Малкию подразделения 3-го батальона атаковали две сирийские пограничные заставы, с которых можно было контролировать Шамир и Лахавот ха-Башан. Враг, находившийся по ту сторону границы, поверил, что в нашем распоряжении находились значительные силы.
После внушительных побед, одержанных в ходе операции "Ифтах" и бригадой Кармели, которой командовал Моше Кармел, Игал просил начальника оперативного отдела генерального штаба Игаэля Ядина прибыть вместе с Моше Кармелом в Рош-Пинну и обсудить вопросы, связанные с дальнейшим ведением войны. Ядин не мог оставить штаб и послал вместо себя Исраэля Бара, офицера оперативного отдела по северному району. Игал проанализировал ситуацию и отметил, что, учитывая победу на обоих флангах Галилеи, следует полагать, что бригады Ифтах и Кармели могут освободить в течение двух-трех дней и центральную часть Галилеи, которую удерживали местные силы при поддержке сирийских добровольцев. После завершения этого этапа борьбы Игал предлагал, чтобы бригада Кармели и дополнительные полевые роты, а также караульная служба обеспечивали оборону Галилеи. Для этого он предлагал проводить необходимые операции по другую сторону границы. Игал считал, что следует создать крупные оперативные силы под его командованием, ядром которых должна была быть бригада Ифтах. Этим силам предстояло передвигаться вдоль Иорданской долины, к флангу иорданского легиона и иракским соединениям, которые стали проникать в район Шхема и Дженина. Эти же силы должны были по плану Игала изолировать арабские силы, находившиеся в тылу на другом берегу Иордана.
