Джойс Элберт - Безумная парочка
- Mon Dieu!xlii
Услышав испуганный женский крик, Харри повернулся. Из спальни, которую Алексис назвала главной, вышла, прихрамывая, обнаженная, истерично визжащая женщина
- Кто вы такой? Зачем вы это сделали? Что вам нужно?
Было уже поздно броситься к двери. Няня увидела его. Даже при наличии маскировки он не мог в этот критический момент пойти на риск. Он стоял, глядя сквозь солнцезащитные очки на Роуз, которая опустилась на колени возле своей мертвой хозяйки и зарыдала.
- Кто вы? - повторяла она. - Почему вы сделали эту ужасную вещь? Вас нанял мистер Николсон? Или вам нужны деньги, драгоценности?
Эти слова стали последними словами Роуз Пай. Убить её оказалось труднее, чем Полетт, потому что она была голой - он не мог воспользоваться относительно простым методом, требовавшим наличия лацканов. Однако, поскольку она уже лежала на полу, ему не пришлось наносить первые два удара или попытаться повалить её. Ему оставалось сделать следующее: прижать её к полу в особом положении (однокашник хорошо обучил его этому приему), блокировать движения рук и ног, а затем нанести один смертельный удар точно в левую сонную артерию. Правая сторона оказалась более удобной из-за положения, в котором находилась женщина. На самом деле подошла бы любая сонная артерия.
Затем Харри быстро прошел в спальню Николсонов и схватил первую драгоценность, которая попалась ему на глаза. Это было колье, с которым Джинна играла всего несколько часов тому назад. Засунув украшение в карман купленного на блошином рынке плаща, Харри направился к входной двери и переступил через безжизненные тела двух женщин, распростертые на персидском ковре в нескольких дюймах друг от друга.
Когда он надел перчатки и повернул ручку двери, в конце длинного коридора появилась маленькая фигурка в изящной ночной рубашке. Джинна потерла глаза, словно только что вырвалась из ужасного кошмара и не могла отличить сон от реальности. К тому моменту, когда из её горла вырвался истошный крик, Харри уже вышел из здания и зашагал по авеню Фош, насвистывая себе под нос.
19
- Полетт и няня? - сказала я. - Не могу в это поверить. Какое потрясение ты, должно быть, пережил.
- Потрясение - не то слово, - сказал Харри. - Я решил, что в постели Полетт лежит какой-то мужчина, это само по себе было бы опасным, но увидеть вышедшую из спальни обнаженную прихрамывающую женщину, понять, кто она такая и чем они занимались... я был совершенно не готов к этому. Ты не подозревала?
- Нет.
Мы находились в моей спальне, Харри менял одежду Эдуардо на костюм, который он оставил у меня перед тем, как отправиться на авеню Фош. Я все ещё не могла поверить, что он сделал это - убил Полетт ради меня (ликвидация Роуз была совершенно случайной и не шла в счет.) Я не смогла бы придумать ничего более лестного для меня: он любил меня так сильно, что согласился убить по моей просьбе, пренебрег огромной опасностью, которая заключалась для него в таком поступке. Пусть даже, как я уверяла Харри прошлой ночью, полиция никогда не заподозрит его. Если только он как можно скорее уберется из моей квартиры.
Не знаю, какой извращенный ход мыслей заставил меня уговорить Харри воспользоваться "водолазкой" и брюками Эдуардо для совершения убийства Полетт. Этот шаг был рискованным. Возможно, это понравилось нам обоим. Мы любим риск, опасность, возбуждение.
- Сейчас без двадцати двенадцать, - сказала я Харри. - Тебе надо поторопиться. Не забудь воспользоваться задней лестницей.
К счастью, здание, где я жила, было не слишком роскошным, и в подъезде не сидела консьержка, но меньше всего мы хотели, чтобы Харри столкнулся с кем-то из жильцов. Поэтому он поднялся сюда по задней лестнице, чтобы взять одежду Эдуардо и оставить свою собственную.
- Что ты собираешься сделать с этими вещами? - спросил он, указывая на кепку, плащ, башмаки и солнцезащитные очки.
- Не беспокойся. Ты выполнил свою часть работы. Я выполню мою. Отправляйся в "Ланкастер" и не звони мне, что бы ни случилось. Ни сюда, ни на работу. Ты ведь понимаешь, как это важно? Мы не должны поддерживать связь между собой в ближайшее время.
Хотя я действительно любила Харри, как ни смогла бы полюбить ни одного другого мужчину, это не мешало мне предвкушать мою будущую жизнь в качестве миссис Иэн Николсон. Словно одно было никак не связано с другим, каким бы странным ни казалось такое положение.
Харри осторожно взял меня за плечи.
- Я хочу позаниматься с тобой любовью - прямо сейчас! Но мы должны быть благоразумными, верно?
- Да, дорогой.
Мы обменялись долгими, страстными, неблагоразумными поцелуями, которые обожгли наши души, оставили на них дымящиеся клейма. Сейчас, как и в двенадцатилетнем возрасте, я знала, что мы с Харри всегда будем вместе, сколько бы разлук нас ни ждало, какими бы долгими они ни были. Наши судьбы ещё не подвели нас к окончательному соединению, такие вещи, как время, темп жизни, нельзя подталкивать и подгонять. Они как бы обладают собственным разумом, и если вы не отдадитесь во власть течения, то непременно утоните. Вот в чем все дело. Я знала это, как и Харри. Самым потрясающим, восхитительным казалось то, что нам не было нужды говорить об этом, мы понимали друг друга без слов.
Если вы принадлежите друг другу, как мы с Харри, вам нет необходимости обсуждать некоторые моменты, особенно наиболее важные. Вы ощущаете все сердцем. Мне жаль людей (вероятно, их на свете процентов девяносто пять, если не больше), которые никогда не испытывали такой близости. В некотором смысле это чувство сильнее любви. Оно одновременно мистическое и невероятно реальное. Вероятно, здесь есть нечто сверхъестественное - я имею в виду полное взаимное отождествление между мной и Харри. Возможно, оно способно возникнуть только у людей, знающих друг друга с рождения.
- Хорошо, я ухожу, - сказал Харри, восстанавливая с помощью расчески свою явно дорогую прическу. - Береги себя, Алексис. Надеюсь, у тебя все сложится так, как ты хочешь.
- Ты имеешь в виду - с Иэном?
- Да.
- Надеюсь, у тебя тоже все получится. С Иэном.
- Он определенно стал центральной фигурой для нас обоих, верно?
- Лишь на мгновение, - напомнила я Харри. - Мы сами - центральные фигуры.
Харри оценивающе посмотрел на мое тело, прикрытое рыжим пеньюаром, лицо без косметики и завитые рыжие волосы, стянутые поясом от пеньюара.
- Из тебя получится красивая невеста, - сказал он.
- А ты снимешь три весьма успешных фильма.
- Думаешь, Иэн согласится финансировать мой проект?
- Я в этом уверена. Хотела бы я знать, когда мы встретимся снова.
Харри улыбнулся, прощая меня.
- И где?
Он вышел в дверь, и я осталась одна с остатками его маскировки. Сразу же надела перчатки из кожи антилопы, аккуратно свернула свитер и брюки Эдуардо, положила их обратно в шкаф Евы, где она их всегда хранила. Брюки ещё были влажными от дождя , но к утру они высохнут, к тому же ни Ева, ни Эдуардо не имели оснований подозревать, что эти вещи когда-либо покидали квартиру.
Потом я взяла кухонные ножницы и порезала кепку, плащ, перчатки и обувь Харри на мелкие кусочки. Башмаки были такими старыми и поношенными, что расчленить их на части не составило труда ( повозиться пришлось только с подошвами). Я положила все в бумажный пакет, бросила туда солнцезащитные очки и спрятала его в моем шкафу за ярдами шелка, шифона, тафты и бархата, составлявшими подаренную Терезой коллекцию туалетов. Завтра я избавлюсь от этого пакета.
Утром я положила его в фирменную сумку мадам Терезы. Сильное похмелье помешало Еве пойти на работу. Я отправилась одна к станции метро на пятнадцать минут раньше обычного. Вместо того, чтобы сойти на моей обычной станции, я проехала ещё две станции и затем выскочила из вагона вместо с другими работающими парижанами - спешащими сонными людьми, которые окончательно придут в себя не раньше чем через час. Окруженная этой ничего не видящей толпой, я достала бумажный пакет и бросила его в ближайшую урну на углу какой-то безликой улицы.
- До сих пор не могу поверить, что они мертвы. - Я отлично играла свою роль с мадам, притворяясь, будто только услышала об убийстве из новостей.
- Тебе придется выждать подобающее время, чтобы наше набожное, лицемерное общество не обвинило тебя, а потом, Шоффе, ты станешь законной миссис Иэн Николсон. А мне придется подыскать новую манекенщицу. Что ж, c'est la guerre.xliii Где, по-твоему, ты будешь жить? Вы останетесь в Париже?
Я знала, что Иэн не захочет остаться в Париже после случившегося. Я так полюбила этот прекрасный, очаровательный, романтический город. Вероятно, Иэн пожелает вернуться в Лондон.
День прошел без каких-либо событий. В полдень я, как обещала, позвонила Еве. Она показалась мне такой же оглушенной похмельем, как и утром, когда я покинула её.
- Убиты жена Иэна и няня, - сказала я. - Ты можешь в это поверить?
Но даже эта шокирующая информация не пробилась сквозь пелену, окутавшую её сознание.
