Редьярд Киплинг - Отважные мореплаватели

Утром в окна ворвался свежий морской бриз, и "Констанс" уже стояла между товарными составами в Глостере. Гарви отправился по своим делам.

- Но он может опять упасть за борт и утонуть, - печально промолвила миссис Чейн.

- Пойдем посмотрим и, если надо, бросим ему конец. Ты ведь никогда не видела, чтобы он зарабатывал себе на жизнь, - ответил ей Чейн.

- Какая нелепость! Можно подумать, что ему это надо...

- Это надо тому, кто его нанял. И он, пожалуй, прав.

Минуя магазины, торгующие рыбацкими дождевиками, они направились к пристани Вувермена, над которой торчали мачты "Мы здесь" с ее развевающимся флагом. Диско стоял у главного люка, отдавая распоряжения Мануэлю, Пенну и дядюшке Солтерсу, орудовавшим талями. Дэн подавал на борт корзины, которые наполняли Длинный Джек и Том Плэтт, а Гарви с блокнотом в руках представлял интересы шкипера возле весов, установленных на кромке пирса.

- Готова! - раздался голос снизу.

- Вира! - командовал Диско.

- Давай! - кричал Мануэль.

- Есть! - подхватывал Дэн, заводя корзину за борт.

Потом Гарви звонко и отчетливо выкрикивал вес очередной корзины.

Когда была отгружена последняя корзина рыбы, Гарви отчаянным прыжком перебрался с пирса на шхуну, чтобы вручить Диско свой блокнот, и выкрикнул напоследок:

- Двести девяносто два и пустой трюм!

- Сколько всего, Гарви?

- Восемь шестьдесят пять. Три тысячи шестьсот семьдесят шесть долларов с четвертью. Я б от доли не отказался...

- Что ж, было бы неверно сказать, что ты ее не заслужил, Гарви. Не сходишь ли к Вувермену со своей бухгалтерией?

- Кто этот мальчик? - спросил Чейн Дэна, давно привыкшего к самым нелепым вопросам со стороны этих бездельников, приезжающих сюда на лето.

- Что-то вроде нашего пассажира, - последовал ответ. - Мы подобрали его на Отмелях. Говорит, что снесло с пассажирского парохода. К рыбацкому делу теперь привыкает.

- Хлеб-то свой он отрабатывает?

- Ага... Отец, тут один хочет знать, отрабатывает ли Гарви свой хлеб. Не хотите ли подняться на борт? Для нее мы поставим трап.

- Я бы очень хотел. И тебе, мать, не помешает увидеть все своими глазами.

Женщина, которая еще неделю назад едва могла оторвать голову от подушки, неловко поднялась по трапу и стояла, пораженная, на носу шхуны среди царившего там беспорядка.

- Вас вроде Гарви интересует?

- Да, пожалуй...

- Неплохой парень и довольно послушный... Слышали, как он здесь оказался? По-моему, у него было нервное расстройство или же он стукнулся головой обо что-то, когда мы его вытащили на борт. Сейчас он в полном порядке... Да, это наша кают-компания. Пожалуйста, входите, хоть здесь страшный беспорядок... А вон на трубе его цифры: это он наши координаты записывал.

- Он здесь спал? - спросила миссис Чейн, сидевшая на желтом рундуке и глядевшая на неубранные койки.

- Нет. Его место в носовом кубрике. Не могу сказать о нем ничего плохого, кроме разве того, что он на пару с моим сыном таскал из камбуза пончики, когда им было положено спать.

- Гарви вел себя примерно, - вступил дядюшка Солтерс, спускаясь по трапу. - Только вот сапоги мои он забросил на мачту, да и к тем, кто побольше его знает, особенно в фермерском деле, относится не больно-то уважительно; но во всем этом Дэн виноват.

А тем временем Дэн, которому Гарви еще утром сделал несколько прозрачных намеков, исполнял на палубе воинственный танец.

- Том! Том! - прошептал он в люк. - Пришли его родители, а отец еще не смекнул, и они толкуют в рубке. Она красотка, а он, по виду, и есть тот богач, о котором твердил Гарв.

- Боже правый! - воскликнул Длинный Джек, выбираясь на палубу, весь перемазанный солью и в рыбьей чешуе. - Ты, никак, знал, что вся эта история про упряжку и все прочее правда?

- Конечно, с самого начала, - ответил Дэн. - Пошли посмотрим, как отец ошибается в своих суждениях.

Предвкушая удовольствие, они вошли в рубку как раз тогда, когда Чейн сказал:

- Я рад, что у него такой характер, потому что... это мой сын.

У Диско отвисла челюсть - Длинный Джек потом клялся, что он слышал, как она щелкнула, - и он поочередно с изумлением переводил взгляд с мужчины на женщину.

- Четыре дня назад я получил его телеграмму в Сан-Диего, и мы приехали.

- В собственном вагоне? - спросил Дэн. - А ведь он говорил про это.

- Да, конечно.

Дэн посмотрел на своего отца, весьма неуважительно подмигивая и кривляясь при этом.

- А еще он рассказывал, что у него есть собственная упряжка с четырьмя пони, - сказал Длинный Джек. - Это тоже правда?

- Возможно, - ответил Чейн. - Верно, мать?

- Да, кажется, когда мы жили в Толедо, у него была такая тележка.

Длинный Джек присвистнул.

- Ого, Диско! - только и сказал он.

- Я... ошибся в своих суждениях... больше, чем рыбаки из Марблхед, произнес Диско с натугой, будто слова вытаскивали из него лебедкой. - И не боюсь признаться вам, мистер Чейн, что считал мальчишку помешанным. Он чудно говорил о деньгах.

- Он мне рассказывал.

- А что еще он вам говорил?.. Потому как я раз здорово его стукнул. Он бросил тревожный взгляд на миссис Чейн.

- О да, - ответил Чейн. - И, пожалуй, это очень пошло ему на пользу.

- Я решил, что так надо, иначе никогда бы не сделал этого. Не думайте, что на этом судне плохо обращаются с юнгами.

- Я и не думаю, мистер Троп.

Миссис Чейн разглядывала лица: железное, цвета слоновой кости бритое лицо Диско; обросшее фермерской бородкой - дядюшки Солтерса; смущенно-простоватое - Пенна; спокойное, улыбчивое лицо Мануэля; восхищенную ухмылку Длинного Джека и шрам Тома Плэтта. То были грубые лица, по ее представлениям, но она смотрела на них глазами матери и потому поднялась с распростертыми объятиями.

- О, назовите себя, - сказала миссис Чейн, чуть не плача. - Я хочу поблагодарить и благословить вас всех.

Диско церемонно представил каждого по очереди. Капитан старой школы не мог бы этого сделать лучше, и миссис Чейн лишь лопотала что-то бессвязное. Поняв, что первым обнаружил Гарви Мануэль, они едва не бросились ему на шею.

- Да разве я мог не вытаскивать его? - объяснял бедняга Мануэль. - А вы сами что бы сделали? Мы получили хороший юнга, и я очень довольный, что он оказался ваш сын.

- Он мне сказал, что подружился с Дэном! - воскликнула миссис Чейн.

Дэн и так уже покраснел, а когда она на глазах у всех поцеловала его в обе щеки, его лицо стало пунцово-красным.

Затем они показали ей носовой кубрик, и она снова разрыдалась, и койки Гарви, и кока-негра, который мыл в это время плиту, и он кивнул ей, будто своей старой знакомой. Перебивая друг друга, они рассказывали ей о своей жизни на судне, и она сидела, положив свои руки в тонких перчатках на засаленный стол, и то смеялась дрожащими губами, то плакала навзрыд.

- Значит, Гарви не был помешанным? - медленно произнес Пенн.

- Слава богу, нет, - ответила жена миллионера.

- Наверно, ужасно быть сумасшедшим. Еще страшнее, наверно, потерять собственное дитя. Но ведь ваш ребенок вернулся? Возблагодарим за это господа.

- Хэлло! - крикнул Гарви, милостиво поглядывая на шхуну с пристани.

- Я ошибся, Гарв. Я был неправ, - поспешно сказал Диско, подняв руку. - Я ошибся в своих суждениях. И не надо растравлять рану.

- Уж этим займусь я, - тихонько сказал Дэн.

- Ты, наверно, сейчас уедешь, Гарв?

- Не уеду, пока не получу остаток жалованья, если только вы не захотите отдать в придачу "Мы здесь".

- Правильно. Я совсем забыл. - И Диско отсчитал причитавшиеся ему доллары. - Ты сделал все, что должен был сделать, Гарв, и справился со всем так, будто воспитывался... - Диско осекся: он не совсем представлял себе, куда может завести его конец фразы.

- Не в собственном вагоне? - ехидно предложил Дэн.

- Пошли, я покажу его вам, - сказал Гарви.

Чейн остался потолковать с Диско, а все остальные во главе с миссис Чейн отправились в депо. При виде этой процессии французская горничная издала вопль ужаса; Гарви же представил им "Констанс" во всем его великолепии. Все молча взирали на тисненую кожу, серебряные ручки дверей и поручни, бархат и зеркальные стекла, никель, бронзу, кованое железо и инкрустацию из редких пород дерева.

- Я ведь вам говорил, ведь я вам говорил! - торжествовал Гарви, доказав наконец свою правоту.

А в рубке "Мы здесь" отцы обоих мальчиков приглядывались друг к другу, попыхивая сигарами. Чейн отдавал себе отчет в том, что имеет дело с человеком, который ни за что не возьмет у него денег, и теперь ждал удобного случая.

- Я ничего такого не сделал ни вашему сыну, ни для вашего сына, разве что научил его пользоваться квадрантом, - говорил Диско. - И он куда лучше моего сына соображает в цифрах.

- Кстати, - спросил Чейн будто между прочим, - какие у вас планы насчет вашего сына?

Диско вынул изо рта сигару и помахал ею в воздухе.

- Дэн простой парень и не очень-то позволяет мне решать за него. Когда я уйду в док, ему достанется это ладное суденышко. По-моему, рыбацкое дело ему по душе. Это точно.