Роман на крыше - Пэлем Грэнвилл Вудхауз

– Ну, разумеется, Финч!

– Да, признаюсь, я плохо усваиваю имена, – сказал мистер Вадингтон. – Я помню, в колледже был у нас паренек по имени Фоленсби; вообразите, я никак не мог вдолбить в башку его имя и все называл его Фергюсон. Ну, вот ни за что не мог запомнить! Я даже помню…

– Сигсби! – послышался грозный оклик.

– В чем дело?

– Замолкни! – отчеканила миссис Вадингтон и снова сосредоточила все свое внимание на Молли. – Твой отец говорит, будто ты рассказывала ему какую-то абсурдную историю о том, что…

– Что я помолвилась с Джорджем? – пришла ей на помощь Молли. – Конечно, это правда. Я действительно помолвилась с ним. Представьте себе, по какому-то странному совпадению мы встретились с ним сегодня в Центральном Парке, неподалеку от Зоологического Сада…

– Вот куда я уже сто раз собирался сходить и так и не собрался – прервал ее Сигсби Вадингтон.

– Сигсби! – послышался грозный оклик.

– Да ладно, ладно. Молчу. Я только хотел сказать…

– Мы оба, понятно, были чрезвычайно изумлены, – продолжала Молли. – «Как это забавно, что мы встречаемся здесь», – говорю я. А он отвечает…

– У меня нет ни малейшего желания слышать, что ответил мистер Финч.

– Так вот, мы с ним походили по Зоологическому Саду и разглядывали зверей и животных, как вдруг около клетки сибирского яка он обращается ко мне и просит меня выйти замуж за него… – Никогда этого не будет! – воскликнул Сигсби Вадингтон, и в голосе его вдруг прозвучала непоколебимая решимость, как это бывает иногда с людьми, которые раз в жизни отваживаются отстаивать свои права. – Если ты выйдешь замуж, то венчание будет происходить в соборе святого Томаса, а не возле клетки сибирского яка!

– Да нет же, папа, ты не так понял меня. Мы случайно оказались возле клетки сибирского яка, когда он сделал мне предложение.

А! – сказал Сигсби Вадингтон.

Глаза Молли приняли мечтательное выражение. Губы ее сложились в нежную улыбку, точно она снова переживала те дивные минуты в жизни девушки, когда любимый человек манит ее и просит следовать за ним в рай.

– Надо было бы вам взглянуть в этот момент на его уши! – вдруг воскликнула она. – Они стали совершенно красные!

– Неужели? – расхохотался Сигсби Вадингтон.

– Ну, прямо пунцовые! А когда он заговорил, он начал захлебываться!..

– Несчастный остолоп!

Молли, точно разъяренная тигрица, повернулась к мачехе:

– Как вы смеете называть остолопом моего дорогого Джорджи?

– Как ты смеешь называть этого остолопа своим дорогим Джорджи? – полюбопытствовала миссис Вадингтон.

– Потому что он мой милый, дорогой Джорджи! Я люблю всем сердцем моего прелестного агнца, и я выйду за него замуж!

– Никогда этого не будет! – воскликнула миссис Вадингтон дрожащим от негодования голосом. – Неужели ты воображаешь, что я позволю тебе загубить свою жизнь и выйти замуж за презренного искателя богатых невест?

– Это неправда!

– Он нищий художник!

– Ну, что из этого? Зато он страшно умный и, наверное, будет продавать свои картины бог весть за какие деньги.

– Вздор!

– А помимо того, вызывающе продолжала Молли – когда я выйду замуж, то получу жемчужное ожерелье, которое мой отец когда-то подарил моей покойной матери. Я продам ожерелье, и нам хватит этих денег на много лет.

Миссис Вадингтон только собралась было ответить, и едва ли может быть какое-нибудь сомнение в том, что ее ответ был бы подобен бешеному удару хлыстом. Но поток слов, который готов был политься из ее уст, был остановлен испуганным возгласом, вырвавшимся из груди ее супруга.

– Что с тобой делается, Сигсби? – крикнула раздосадованная миссис Вадингтон.

Сигсби Вадингтон, казалось, вел в этот момент ожесточенную борьбу с какой-то ужасной душевной тревогой. Он смотрел на свою дочь выпученными от ужаса глазами.

– Ты говоришь, что продашь ожерелье? – пробормотал он.

– Замолчи, пожалуйста, Сигсби! – крикнула миссис Вадингтон. Какое это имеет значение, продаст она ожерелье или нет? Гораздо важнее то, что эта заблуждающаяся девушка вешается на шею жалкому мазилке, какому-то презренному художнику, шляющемуся по улицам с мандолиной…

– И вовсе у него нет мандолины! Он мне сам говорил, что…

– …когда она могла бы, при желании, выйти замуж за очаровательного человека, носящего старинный английский титул…

Миссис Вадингтон внезапно умолкла, не закончив фразы. Ей вспомнились слова мадам Юлали, сказанные совсем еще недавно.

Молли воспользовалась случаем, представившимся ей благодаря этой неожиданной паузе, и перешла в контратаку.

– Я бы не решилась выйти замуж за лорда Хэнстантона, будь он даже единственным мужчиной на всем земном шаре!

– Родная моя – сказал Сигсби Вадингтон тихим умоляющим голосом – по-моему, тебе не следовало бы продавать ожерелье.

– Нет, я обязательно продам его. Когда мы повенчаемся, нам очень нужны будут деньги.

– Никогда вы не повенчаетесь! – крикнула миссис Вадингтон, приходя в себя. Следовало бы ожидать, что порядочная девушка с презрением отнесется к предложению какого-то омерзительного Финча. Ведь этот человек настолько жалок, что у него не хватило духу прийти сюда и лично передать мне эту жуткую весть. Он предоставил это тебе…

– Джорджи не мог прийти сюда. Бедняжку арестовал полисмен.

– Ага! – ликующим голосом воскликнула миссис Вадингтон. – И вот за такого человека ты собираешься выйти замуж? За какого-то бродягу, за арестанта!

– Ничего подобного! Это только доказывает, какая у него добрая душа. Когда я дала согласие выйти замуж за него, он вдруг остановился на углу Пятьдесят Девятой улицы и Пятого Авеню и начал раздавать прохожим долларовые кредитки. Не прошло и двух минут, как образовалась очередь вплоть до Мэдисон Авеню, и всякое движение прекратилось на протяжении четырех миль. Пришлось вызвать конную полицию, а Джорджа увезли в полицейском фургоне. Я позвонила Гамильтону Бимишу и попросила его добиться освобождения мистера Финча под залог и привезти его сюда. Они должны быть тут с минуты на минуту.

– Мистер Гамильтон Бимиш и мистер Джордж Финч! – объявил в этот момент Феррис.

По интонации его голоса всякий наблюдательный человек понял бы, что Гамильтон Бимиш-почетный гость, но что касается Джорджа Финча, то его Феррис вынужден был впустить, вопреки тому, что подсказывало ему сердце, лишь потому, что таково было поведение мистера Бимиша. Феррис не мог долго выносить холодного взгляда этих глаз, вооруженных очками.

– А вот и мы -весело объявил Гамильтон Бимиш. – Я вижу, что мы прибыли как-раз вовремя, чтобы принять участие в семейном совете.

Миссис Вадингтон посмотрела уничтожающим взглядом на Джорджа Финча, и тот сделал попытку спрятаться позади высокой тумбы. Джордж Финч превосходно понимал, до чего у него непрезентабельный вид. Ничто в такой степени не нарушает внешнего облика