Эдгар По - Сфинкс. Приключения Шерлока Холмса (сборник)
– Нет, он был против. Кроме мистера Мак-Карти, никто на этом не настаивал. – Ее чистое, юное лицо на миг покрылось краской смущения, когда Шерлок Холмс бросил на нее проницательный взгляд.
– Благодарю вас за эти сведения, – сказал он. – Если я заеду к вам завтра, я смогу повидаться с вашим отцом?
– Боюсь, доктор не разрешит.
– Доктор?
– Да, а разве вы не слышали? Бедный отец уже несколько лет болеет, но эта трагедия сломила его окончательно. Он слег, и доктор Уиллоуз говорит, что его нервная система расшатана до предела. Мистер Мак-Карти был единственным человеком, которого папа знал еще по Виктории.
– Ха! По Виктории! Это важно.
– Да, они познакомились на приисках.
– Вот именно, на золотых приисках, где, насколько я понимаю, мистер Тэнер и заработал свои капиталы.
– Ну да, разумеется.
– Благодарю вас, мисс Тэнер. Вы мне очень помогли.
– Прошу вас, если завтра появятся какие-нибудь новости, сообщите мне. Вы же наверняка пойдете в тюрьму, чтобы поговорить с Джеймсом, мистер Холмс, умоляю вас, передайте ему: я знаю, что он этого не делал.
– Передам, мисс Тэнер.
– Мне нужно идти, папа очень плох, он очень переживает, когда я надолго его покидаю. До свидания, и да поможет вам Бог. – Она бросилась из комнаты так же порывисто, как совсем недавно вошла в нее, и мы услышали стук колес ее коляски, которая поехала вниз по улице.
– Знаете, Холмс, мне за вас стыдно, – выждав минуту, с укором проговорил Лестрейд. – Зачем давать девушке надежду, если потом все равно придется ее разочаровывать? Я не такой уж чувствительный человек, но, по-моему, это жестоко.
– Я думаю, что мне удастся найти способ снять обвинение с Джеймса Мак-Карти, – сказал Холмс. – У вас есть разрешение на посещение его в тюрьме?
– Да, но только для вас и для меня.
– Хорошо, тогда я, пожалуй, изменю свое решение по поводу сегодняшней поездки. Мы еще успеваем на поезд в Хирфорд, чтобы повидаться с ним?
– Вполне.
– Тогда едем. Ватсон, извините, что я вас бросаю, но меня не будет всего пару часов.
Я проводил их до станции, потом погулял по улочкам этого славного городка и наконец вернулся в гостиницу, где улегся на диван и попытался занять свое внимание найденным тут же, в номере, дешевым французским романом. Сюжет его по сравнению с той глубокой тайной, в которую мы были погружены, казался настолько слабым, и мысли мои так часто возвращались из мира писательских выдумок в реальный мир фактов, что вскоре я швырнул книжку через всю комнату и погрузился в раздумья над событиями сегодняшнего дня. Предположим, рассказ этого несчастного юноши – правда, тогда какая дьявольщина, какая совершенно непредсказуемая и невообразимая беда могла случиться в тот промежуток времени, когда он отошел от отца, а потом прибежал на его крики обратно к озеру? Старшему Мак-Карти пришлось столкнуться с какой-то ужасной и беспощадной силой. Что же это могло быть? Возможно, характер полученных им травм натолкнет меня как медика на какие-либо выводы? Я дернул шнурок звонка и попросил принести мне еженедельную местную газету с подробным отчетом о проведенном дознании. В заключении медика, проводившего осмотр тела, говорилось, что задняя треть теменной кости и левая половина затылочной раздроблены сильным ударом тупого предмета. Я пощупал это место у себя на голове. Такой удар мог быть нанесен только сзади. Это говорило в пользу обвиняемого, поскольку, по свидетельским показаниям, во время спора с отцом они стояли друг к другу лицом. Хотя это ничего и не доказывает, поскольку перед ударом отец мог отвернуться. Все равно нужно будет обратить на это внимание Холмса. А непонятное упоминание о крысе? Что это значит? Наверняка это не предсмертный бред. Человек, умирающий от сокрушительного удара по голове, обычно не бредит. Нет, скорее, он пытался сказать, что с ним произошло. Что же именно? Я изо всех сил напряг мозг в надежде придумать хоть какое-нибудь объяснение. А серая одежда, замеченная молодым Мак-Карти? Если он ее не придумал, то, скорее всего, это убийца уронил что-то из своей одежды, очевидно, пальто, когда бежал с места преступления, после чего не побоялся вернуться, чтобы забрать его в ту минуту, когда сын жертвы сидел, склонившись над телом отца, в каких-нибудь десяти ярдах от него. Все это дело было буквально соткано из загадок и совершенно невероятных и необъяснимых событий. Неудивительно, что Лестрейд так отнесся к нему, и все же я был настолько уверен в проницательности Шерлока Холмса, что не терял надежду, ведь каждый вновь открытый факт только усиливал его убежденность в невиновности молодого Мак-Карти.
Уже вечерело, когда вернулся Шерлок Холмс. Он был один, поскольку Лестрейд остался в Хирфорде.
– Барометр все еще не падает, – заметил мой друг, усаживаясь в кресло. – Крайне важно, чтобы не пошел дождь, пока мы не осмотрим место преступления. Но с другой стороны, за такую работу нужно браться отдохнувшим и полным сил, поскольку она требует предельной концентрации внимания, так что мне после столь длительного путешествия сначала следует хорошенько отдохнуть. Я встречался с юным Мак-Карти.
– И что вы узнали?
– Ничего.
– Он не рассказал ничего нового?
– Ни слова. Поначалу мне казалось, что он знает, кто убийца, и прикрывает его или ее, но теперь я полностью уверен, что он в таком же неведении, как и все остальные. Он не так уж сообразителен, но это вполне приятный и, надо полагать, добрый молодой человек.
– Однако вкусов его я не одобряю, – заметил я, – если он действительно противится браку с такой очаровательной девушкой, как мисс Тэнер.
– О, за этим скрывается печальная история. Он отчаянно, безумно влюблен в нее, но два года назад, когда он был совсем юн, однако с ней знаком еще не был (она пять лет провела в пансионе), этот глупец, представьте себе, попался в цепкие лапы некой барменши из Бристоля и тайно на ней женился. Об этом никто не знает, но вы, наверное, догадываетесь, как для него невыносимо не делать того, за что он готов отдать полжизни, но что, как он понимает, совершенно невозможно. Безумие, порожденное безысходностью, и заставило его поднять руку во время последнего разговора с отцом, когда тот в очередной раз уговаривал его сделать предложение мисс Тэнер. Юноша не имеет собственных доходов, а отец, человек очень жесткий, если бы узнал правду, просто выгнал бы его из дому. Последние три дня он провел в Бристоле у своей жены-барменши, но отец не знал, куда он ездил. Заметьте это обстоятельство. Это важно. Но нет худа без добра: барменша, узнав из газет, в какую переделку он попал и что ему грозит виселица, тут же его бросила и сообщила в письме, что у нее уже имеется другой законный супруг на Бермудской верфи, поэтому их ничего не связывает. Думается мне, эта новость искупила все страдания юного Мак-Карти.
– Но если он невиновен, кто же это сделал?
– В самом деле, кто? Я обращу ваше внимание на два обстоятельства. Первое: убитый должен был с кем-то встретиться, и этот кто-то не его сын, поскольку сын тогда был в отъезде и когда должен был вернуться, старший Мак-Карти не знал. Второе: по свидетельским показаниям, убитый кричал «Кууии!», хотя еще не знал, что его сын вернулся. Это два самых важных обстоятельства для понимания дела. А теперь, если вы не против, давайте поговорим о Джордже Мередите и оставим остальные мелочи до завтра.
Как Холмс и предвидел, дождь так и не пошел, утро выдалось ясным и безоблачным. В девять часов за нами на экипаже заехал Лестрейд, и мы направились к ферме Хазерлей и озеру Боском-пул.
– Утром до меня дошли серьезные новости, – заметил по дороге Лестрейд. – Мистеру Тэнеру стало хуже, его врач говорит, что нет надежды.
– Он, должно быть, очень стар? – спросил Холмс.
– Ему около шестидесяти, но жизнь за границей подорвала его здоровье, он давно болеет. Эта история сломила его окончательно. Он много лет дружил с Мак-Карти и, могу добавить, покровительствовал ему – я выяснил, что ферму Хазерлей он отдал ему бесплатно.
– В самом деле? Это интересно! – воскликнул Холмс.
– Да-да. Он и во многом другом ему помогал. Здесь все говорят, сколько добра он сделал Мак-Карти.
– Вот как! А вам не кажется несколько подозрительным, что этот Мак-Карти, человек, судя по всему, далеко не богатый, к тому же стольким обязанный Тэнеру, тем не менее открыто говорил о браке своего сына с его дочерью, наследницей всего состояния, причем вел себя так, словно вопрос этот уже решен и осталось только сделать официальное предложение? Это кажется тем более удивительным, что старший Тэнер был против этого. Об этом нам известно со слов его дочери. Это вас не наводит ни на какие логические выводы?
– Знаем мы ваши логические выводы и умозаключения, – усмехнулся Лестрейд и подмигнул мне. – Понимаете, Холмс, после всяких там теорий и фантазий трудно сосредоточивать внимание на фактах.
