Эдит Несбит - Дети железной дороги
– Ладно, – попросту согласились они и начали осторожно спускаться по крутому берегу к дороге, которая шла вдоль канала.
Насадив на крючок наживку, дети в течение получаса терпеливо, но совершенно безрезультатно рыбачили. Рыба мало того что решительно не желала ловиться, но даже не надкусила наживку, а гладкие воды канала изо всех сил прикидывались, будто ее в них и нет, пусть даже и самой крохотной.
Громкий окрик раздался так неожиданно, что все трое подпрыгнули.
– Эй! – обратился к ним этот окрик весьма неприятным тоном. – Отваливайте отсюда!
В полудюжине ярдов от них по дороге шла пожилая белая лошадь, тащившая на канате баржу. Дети вскочили на ноги и спешно вскарабкались вверх по берегу.
– Подождем, когда они уплывут, и вернемся, – сказала Бобби.
Но, к их досаде, баржа не уплыла, а в свойственной баржам манере остановилась под мостом.
– Очень приятно, – проворчал Питер. – По-моему, она собирается здесь бросить якорь.
Но никакого якоря баржа не бросила, потому что они вообще никогда такого не делают. Барочник попросту привязал ее борт от кормы до носа несколькими канатами к столбам и аншпугам, специально для этой цели вбитым на берегу.
– Ну и чего вы на меня вылупились? – проорал злобно барочник детям.
– Мы не вылупились, – ответила ему Бобби. – Мы не такие невоспитанные.
– Невоспитанные, чтоб вам! – проорал барочник. – Отваливайте отсюда!
– Сами отваливайте! – обозлился Питер, потому что, во-первых, пообещал сестрам побить мальчишек, а во-вторых, находился на полпути к вершине крутого берега и ощущал себя в совершенной безопасности. – Мы имеем полное право здесь находиться, как и любой другой.
– Да ну? – злобно уставился на него барочник. – Зазря ты мне это сказал.
Он пересек палубу в явном намерении сойти с баржи на сушу.
– Ой, Питер, пошли скорее! Пошли! – хором взвыли обе сестры.
– Только не я, – заартачился он. – А вам действительно лучше, наверное, будет уйти.
Бобби и Филлис, вскарабкавшись вверх по откосу, остановились в полной готовности продолжать отступление, как только им станет ясно, что брату не угрожает опасность. Путь домой лежал под гору, бегать они умели достаточно быстро, по виду же краснорожего, грузного и весьма-таки плотного барочника трудно было предположить выдающиеся достижения в этой области.
Впрочем, едва он поставил ногу на палубу, им пришлось с ужасом убедиться, что внешность часто бывает обманчива.
Всего лишь одним прыжком вверх по берегу он достиг Питера, поймал его за ногу, стянул его вниз, встряхнув, вернул в вертикальное положение и свирепо осведомился:
– Ну и чего ты мне там пищал? Заруби себе на носу: эти воды охранные, и никакого тебе нет права здесь рыбу ни ловить, ни вообще торчать!
Питер впоследствии с неизменной гордостью вспоминал, что, пока злобные пальцы барочника все сильнее клещами сжимались на его ухе, а свирепая багряная рожа все ниже нависала над его лицом и он уже ощущал шеей жаркое дыхание противника, у него хватило мужества сказать совершенную правду:
– Я не поймал у вас здесь ни одной рыбы.
– Ну, в том, убежден, не твоя заслуга, – и барочник крутанул ухо Питера не так чтобы очень сильно, но ощутимо.
Питер и впрямь не мог утверждать, что это его заслуга. Тем временем Бобби и Филлис, вцепившись в ограду наверху берега, прыгали от волнения. Вдруг Бобби, скользнув под жердь, кинулась вниз с такой скоростью, что Филлис, последовавшая за ней в куда более медленном темпе, не сомневалась: спуск сестры обязательно завершится в водах канала. И это, конечно, произошло бы, не отпусти барочник вовремя Питера, чтобы схватить ее возле самой воды и поставить на ноги.
– Это кого ж ты толкаешь-то, а? – уставился он на Бобби.
– Ой, – задыхаясь, проговорила она. – Я вообще никого не толкаю. То есть это я не нарочно. Пожалуйста, не сердитесь на Питера. Конечно, если это ваш канал, то мы больше не будем. Но мы же не знали, что он ваш.
– Отваливайте отсюда, – коротко бросил барочник.
– Да, да, мы сейчас уйдем, – не стала с ним спорить Бобби. – Но мы действительно просим у вас прощения и действительно не поймали ни одной рыбы. Иначе бы я обязательно вам сказала. Честное слово.
Она продемонстрировала ему пустые ладони, а Филлис вывернула маленький карманчик на своем платье, показывая, что и в нем нет рыбы.
– Ну-у, – уже несколько мягче протянул барочник. – Отваливайте тогда, и чтобы больше такого не было.
Дети, снова карабкаясь по крутому берегу, услыхали, как барочник крикнул:
– Брось мне пиджак, Мария!
Из двери каюты вышла, держа на руке ребенка, рыжеволосая женщина в зеленом клетчатом платье. Она ловким движением бросила ему пиджак, и он, облачившись в него, поднялся к мосту.
– Как уложишь ребенка, валяй в «Розу и корону». Там меня и найдешь, – крикнул он с моста женщине и двинулся по дороге, ведущей к деревне.
Дети, выждав момент, когда он исчез из виду, вернулись на мост. На этом, конечно же, настоял Питер, который решительно произнес:
– Канал ему, может, и принадлежит, хотя я и в это не очень верю, но мост-то уж точно всехний. Доктор Форрест мне говорил, что это общественная собственность. И я заявляю вам с полной ответственностью: ни какому-то барочнику, ни вообще никому другому я не позволю себя выгонять с моста.
Ухо у Питера еще побаливало, но несильно, а вот чувства были оскорблены до предела.
Девочки подчинились ему и пошли, словно преданные солдаты, которые по приказу любимого командира бросаются в безнадежный бой.
– Мне бы вообще-то хотелось, чтобы ты это не делал, – все же сказали ему по очереди и та и другая.
– Если боитесь, идите домой, – ответил им он. – Можете бросить меня одного. Потому что я не боюсь.
Звук тяжелой поступи барочника сперва еще доносился издалека, а затем затих, и теперь безмятежную тишину вечера не нарушало ничто, кроме тихого пения птиц в камышах да голоса рыжеволосой женщины, убаюкивавшей дитя колыбельной, слова которой были грустны и трагичны. Там то ли девушка, то ли жена молила какого-то Билла Бейли вернуться домой, а он совершенно этого делать не собирался.
Дети стояли, облокотившись на парапет моста. Было приятно и даже необходимо попросту постоять спокойно, потому что все их три сердца до сих пор бились гораздо сильнее обычного.
– И не прогонит меня отсюда никакой наглый барочник, – хрипло опять завел свое Питер.
– Ну конечно, – поторопилась подтвердить Филлис. – Ты ведь ему не поддался. Но сейчас, может, все же пойдем домой?
– Нет, – отказался Питер.
И они продолжали стоять в молчании. Сперва просто так, а потом наблюдая, как женщина сошла с баржи, поднялась по крутому берегу и ступила на мост. Там она поглядела на спины детей и крикнула, чтобы привлечь их внимание:
– Эй!
Питер не шелохнулся, а девочки оглянулись.
– Вы на Билла-то моего особо внимания не обращайте, – начала она. – Он у меня как такие псы, которые много лают, да не кусаются. А тут еще по дороге на Фарли к нему прицепились ребята из местных, паршивые, и ну орать: «Кто под мостом Марлоу сожрал пирог со щенками?»
– А кто же его на самом-то деле сожрал? – заинтересовалась Филлис.
– Да трудно сказать, – пожала плечами женщина. – Но только слова эти для любого барочника словно отрава. Слыхала я: в стародавние времена возле моста Марлоу был постоялый двор. Барочники в кладовку к хозяину лазить повадились и мели там все что ни попадя. Ну, он однажды им в назидание и испек пирог со щенками, а они-то, не разобравшись, его и слопали, подумав, что это крольчатина. А уж взаправду так было иль нет, никто теперь и не знает. В общем, на моего-то особо не обращайте внимания. Он еще два часа там пробудет. За это время можете рыбы достаточно наловить. Тем более ведь еще светло.
– Спасибо. Вы очень добры, – сказала ей Бобби. – А где ваш ребенок?
– Спит в каюте. Да с ним будет полный порядок, – заверила женщина. – Он никогда до полуночи не просыпается. Часы по нему проверять могу.
– Жалко, – сказала Бобби. – Мне так бы хотелось увидеть его.
– И лучшего бы никогда не увидели, мисс, пусть даже это я вам как мать говорю, – просветлело от гордости лицо женщины.
– А вы не боитесь его оставлять одного? – спросил Питер.
– Нет, дорогуша, чего тут бояться-то? – удивилась женщина. – Такого кроху навряд кто обидит. Да и Спот его охраняет – наш пес. Ну, бывайте здоровы, – и она быстрым шагом пошла к деревне.
– Может, теперь-то нам наконец можно домой? – спросила Филлис.
– Если вам надо, пожалуйста. А я лично собираюсь рыбу ловить, – отозвался Питер.
– Но мы ведь пришли сюда обсудить день рождения Перкса, – напомнила Филлис.
– День рождения Перкса потерпит, – отрезал Питер.
Они снова спустились к дороге, которая шла вдоль канала. Питер закинул леску с наживкой в воду, но рыба по-прежнему не клевала.
