Раймон Кено - Зази в метро
126
Имейте это в виду! Искусство, состоящее из девяти букв, а слова из девяти букв намного качественнее слов, например, из пяти букв, которые так сильно засоряют разного рода грубостями чистый источник французского языка, не говоря уже о словах из трех букв, которые, быть может, даже превосходят их в этом. Заканчивая свою речь, мне остается лишь выразить вам свою благодарность и признание за те нескончаемые аплодисменты, которые прозвучат в мою честь и во славу моего искусства! Благодарю вас! Заранее благодарю! Еще раз благодарю!
И неожиданно для всех амбал удивительно легко вскочил с места, сделал несколько прыжков, взмахнув руками за спиной, изображая летящую бабочку.
Этот краткий экскурс в его артистическую деятельность был воспринят туристами с небывалым энтузиазмом.
- Gо *, женщина,- кричали они, подбадривая его.( Иди... (англ.))
- Таффай! - заорал Турандот, который никогда не пил такого хорошего шампанского.
- Какая он шумная, однако,- сказала одна из официанток-шотландцев.
Тем временем посетители толпами вваливались в бар - их выбрасывали у входа привычные для этих мест автобусы. Габриель внезапно вернулся и сел на свое место с мрачным видом.
- Вам нехорошо, мсье Габриель? - заботливо спросила Мадлен.
- Мне страшно выходить на сцену.
- Модак,- сказал Шарль.
- Опять мне не везет,- сказала Зази.
- Нельзя нас так обижать,- сказал Турандот.
- Болтай, болтай, вот все, на что ты годен,- сказал Зеленуда.
- А эта тварь все к месту говорит,- сказала одна из официанток-шотландцев.
- Не робей, Габи,- сказал Турандот.
- Ты представь себе, что мы самые что ни на есть обычные зрители,сказала Зази.
- Ну уж ради меня-то можно,- жеманно промямлила вдова Авот'я.
- Вас я в гробу видал,- сказал Габриель.--Друзья мои,- обратился он ко всем остальным.- Нет! Дело не в этом! (Вздох, пауза.) Мне так жаль, что Марселина вместе с вами не сможет увидеть меня на сцене.
Объявили первый номер программы: это была карамба в исполнении двух премиленьких негров с Мартиники.
XV
Марселина уснула в кресле. Но что-то заставило ее проснуться. С трудом открыв глаза, она посмотрела на часы и, не узрев ничего особенного, наконец сообразила, что кто-то тихонько стучится в дверь.
Она быстро потушила свет и затаилась. Это не мог быть Габриель: когда он вернется со своей компанией, тут конечно же будет такой гвалт, что вся округа проснется. Это не могла быть и полиция, поскольку солнце еще не взошло. Что до предположения, что это домушник, который покушается на Габриелевы бабки, то оно могло вызвать только улыбку.
Все затихло. Потом кто-то принялся поворачивать дверную ручку. Поскольку это ни к чему не привело, этот кто-то принялся ковыряться в замке. Ковырялся он довольно долго. "Ну, сапожник",- подумала Марселина. Наконец дверь открылась.
Он вошел не сразу. Марселина дышала так тихо и так осторожно, что вошедший вряд ли даже мог расслышать ее дыхание.
Наконец он сделал шаг вперед. На ощупь начал искать выключатель. Нашел. И в передней зажегся свет.
Марселина сразу же узнала его по силуэту: это был человек, называвший себя Педро-Излишком. Но когда он зажег свет в комнате, она подумала, что ошиблась, ибо на нем не было ни усов, ни темных очков.
Он держал в руках ботинки и улыбался.
- Что, перетрухали? - спросил он галантно.
- Не-а,- тихо ответила Марселина. Пока хмырь сидел и молча надевал ботинки, она убедилась, что ее первое предположение не было ошибочным. Это был тот самый хмырь, которого Габриель спустил с лестницы.
Обувшись, он снова с улыбкой посмотрел на Марселину.
- На сей раз,- сказал он,- я бы с удовольствием выпил стаканчик гранатового сиропа.
- Почему "на сей раз"? - спросила Марселина, загоняя последние слова в кавычки.
- Вы меня не узнаете?
Марселина помолчала, потом кивнула (жест).
- Вам, наверное, интересно знать, зачем я пришел сюда в столь поздний час?
- Вы тонкий психолог, мсье Педро.
- Мсье Педро? Откуда взялся этот "мсье Педро?" - спросил сильно заинтригованный хмырь, присовокупив с обеих сторон к мсье Педро по нескольку кавычек.
- Сегодня утром вы сами так представились,- тихо ответила Марселина.
- Ах, да! - непринужденно сказал хмырь.- Я совсем забыл. (Пауза.)
- Так что? Вам не интересно знать, зачем я сюда пришел в столь поздний час?
- Нет, не интересно.
- А жаль, потому что я бы вам ответил, что пришел, чтобы выпить с вами по стаканчику гранатового сиропа.
Марселина молча обратилась к себе, чтобы поделиться следующими соображениями: "Он хочет, чтобы я сказал ему, что он выбрал дурацкий предлог, но я не доставлю ему такого удовольствия! Нет уж, не доставлю".
Хмырь осмотрелся.
- Это что там внутри? - спросил он, указывая на отвратительного вида буфет.
Поскольку Марселина так и не ответила ему, он пожал плечами, встал, открыл буфет, вынул бутылку и два стаканчика.
- Выпьете немного? - предложил он.
- Я после этого не усну,- тихо ответила Марселина.
Хмырь не стал настаивать. Выпил один.
-- Жуткая гадость,- заметил он вскользь. Марселина от комментариев воздержалась.
-- Они еще не вернулись? - спросил хмырь, просто чтобы что-нибудь сказать.
- Вы же сами видите. А то бы вы уже давно были внизу.
- Габриэлла,- сказал хмырь мечтательно. (Пауза.) - Забавно (Пауза.) Определенно забавно. Он допил стакан.
- Бр-бр-бр, какая гадость! - пробормотал он. И в комнате вновь воцарилось молчание. Наконец хмырь решился.
- Ну вот...- сказал он.- Я должен задать вам ряд вопросов.
- Задавайте,- тихо ответила Марселина,- но я не стану на них отвечать.
- Придется,- ответил хмырь.- Я инспектор полиции Бертен Пуарэ.
Марселина рассмеялась.
- Вот мое удостоверение,- сказал хмырь обиженно.
И он показал его издалека Марселине.
- Оно поддельное,- сказала Марселина.- Это сразу видно. А потом, если бы вы были настоящим полицейским, вы бы знали, что следствие таким образом не ведется. Вы даже не дали себе труда прочесть какой-нибудь полицейский роман, французский, разумеется, из которого вы могли бы почерпнуть соответствующую информацию. Вы можете лишиться своего звания: взлом замка, нарушение неприкосновенности жилища...
- И может быть, не только жилища.
- Что вы сказали? - тихо спросила Марселина.
- Так вот,- сказал хмырь.- Я жутко в вас втюрился. Как только я вас увидел, я подумал: "Жить не смогу на этом свете, если в конце концов ее не трахну", и еще: "Надо сделать это как можно быстрее". Я не могу ждать. Я страшно нетерпелив. У меня характер такой. И тогда я подумал: "Сегодня вечером я исполню задуманное, поскольку она, моя божественная возлюбленная,вы то есть - будете одна-одинешенька в своем гнездышке, так как все остальные обитатели этого дома, включая идиота Турандота, пойдут в "Старый ломбард" любоваться прыжками Габриэллы. Габриэллы (пауза). Забавно (пауза). Определенно забавно.
- Откуда вы все это знаете?
- Я ведь инспектор Бертен Пуарэ.
- Идите врать! - сказала Марселина, внезапно меняя стилистический регистр.- Признайтесь, никакой вы не фараон.
- Вы думаете, что фараон, как вы выразились, не может быть влюблен?
- Тогда вы просто дурак.
- Но и полицейские иногда умом не блещут.
- Нет, вы просто махровый дурак.
- Так вот какое впечатление на вас произвело мое признание? Признание в любви?
- Неужели ж вы думаете, что я лягу в постель только потому, что меня об этом кто-то попросит?
- Я искренне надеюсь, что мое обаяние не оставит вас в конце концов равнодушной.
- Господи, чего только не приходится выслушивать.
- Вот увидите. Поговорим пяток минут, и мое обаяние на вас подействует.
- А если не подействует?
- Тогда я просто сразу же наброшусь на вас.
- Что ж, давайте. Попробуйте.
- О, у меня еще есть время. Я в последнюю очередь прибегну к способу, который, надо сказать, столь противен моему естеству.
- Вам надо бы поспешить. Скоро вернется Габриель.
- Как бы не так. Сегодня он раньше шести не вернется.
- Бедная Зази,- спокойно сказала Марселина,- она очень утомится, а ведь у нее поезд в шесть шестьдесят.
- Плевать нам на Зази. Ненавижу девчонок! Такие тщедушные! Брр! И вот такая импозантная женщина, как вы... Черт побери!
- Да, но тем не менее вы за ней все утро бегали. Бедная девочка!
- Я бы не сказал. Потом ведь это я ее к вам привел. Мой рабочий день только начинался. Но когда я увидел вас...
Ночной гость посмотрел на Марселину с выражением глубокой печали на лице, потом энергично схватил бутылку с сиропом, наполнил этим пойлом свой стакан, содержимое которого разом проглотил, возвратив на стол несъедобную его часть, как это принято делать с косточкой от отбивной или хребтом камбалы.
- Фу, какая гадость,- сказал он, заглатывая напиток, который сам выбирал и который экспрессом отправил в желудок - способ потребления, пригодный скорее для водки.
