Цена измены
***
— Боже мой, что случилось? По телефону у тебя был такой голос, будто произошло что-то ужасное! Я летела как сумасшедшая, все правила нарушила, — расстегивая сапоги и потом торопливо забегая в квартиру, тараторила Ирка. Я молча протянула ей тест. Несколько секунд она всматривалась в него, будто не понимая, что это.
— Ты беременна? Господи, балда, я точно тебя прибью! И стоило разводить такую панику?
— Ты ничего не понимаешь, ничего! — взявшись за голову, я начала кругами мерить комнату. — Я не должна быть беременна. Не должна! Только не сейчас.
— Так, прекрати бить тревогу. Сядь и успокойся, — Ирка сходила на кухню и принесла полный стакан воды.
Я, стуча зубами по стакану, сделала несколько мелких глотков.
— Что не так? Откуда столько тревог? Вы не планировали? Это залёт? А что на это говорит Никита? — засыпала вопросами подруга.
— Никита ничего не знает.
— Ну так расскажи ему! Думаю, именно он должен был быть первым, кому ты должна была преподнести эту новость.
— Нет! — выкрикнула я. — Никита не должен знать об этом! Пока не должен.
— Но почему? Вы поругались?
— Ира! Ну как можно быть такой бестолковой? Это ребёнок не Никиты! Ну… скорее всего не его… Я… я не знаю! — закрыв лицо ладонями, я зарыдала.
Округлив глаза, Ирка тяжело опустилась на софу.
— Это связано с той поездкой? — догадалась она. Я молчала. — Отвечай, когда тебя спрашивают. Если ты меня во всё это втянула, я должна знать правду, тебе не кажется?
— Да. Я думаю, что связано… — шмыгнув носом, не поднимая глаз, подтвердила я.
— Ну ты и дура!— осуждающе бросила Ирка, и я разразилась новым потоком слёз. — А я ведь предупреждала тебя. Просила включить голову. Но нет, ты сделала по-своему, впрочем, как всегда. Упрямая, как ослица! — она взяла мой стакан и залпом допила воду. — Кто он?
— Ну какое это имеет значение?
— Действительно. Какая разница, кто отец твоего будущего ребенка!
— Мы познакомились в интернете… Сначала переписывались, потом встретились и… вот.
— Он знает?
— Нет. С ним всё кончено. Я не хочу говорить об этом.
Несколько минут мы сидели в полной тишине, нарушаемой лишь тиканьем больших настенных часов.
— А как вы…
— Пожалуйста, ничего не спрашивай больше! — перебила я. — Я и так чувствую себя круглой идиоткой. Я одна во всём виновата, заварила эту кашу, предала мужа, запуталась в собственной лжи. А теперь этот ребёнок… А вдруг он действительно не Никиты? Что тогда мне делать?
— А он может быть от Никиты?
Я молча кивнула, вспоминая ночь накануне моего отъезда в С. Мы занимались любовью. Без каких-либо чувств и эмоций с моей стороны. Тогда я так замоталась, что совершенно не помню, приняла ли таблетку, так же как и в С. Я жила в таком бешеном режиме, что совсем забыла о предохранении. Да, я знаю, вина лежит только на мне. Меня ничто не может оправдать, но… разве я могла подумать, что такое может произойти? Я не думала ни о чём, и теперь плачу за это...
— И что ты планируешь делать дальше? — прервала мои размышления подруга.
— Я не знаю… — обречённо выдохнула я, сминая в руках бумажную салфетку.
— Вот что я тебе скажу: не руби сплеча, подумай хорошо, как будет лучше для вашей семьи. Прошлого не вернёшь, а вот будущее только в наших руках. Ты можешь сделать аборт, и проблема решится сама собой, а можешь родить этого ребёнка, дать ему фамилию Никиты, и никогда, слышишь, никогда даже не допускать мысли, что ребенок не от него! Продолжать жить, как жила раньше, забыть о том мужчине. Навсегда. Но я знаю тебя не первый год и не уверена, что ты выдержишь. Так что подумай очень хорошо.
— Я такая дура, — уткнувшись лицом в колени, я снова зарыдала.
— Круглая дура! Мне хотелось бы как-то поддержать тебя, но я не могу! Ты же знаешь, что муж изменил мне спустя полгода брака. Ты видела, как я страдала, видела, как тяжело быть преданным человеком, которому безгранично доверяешь. Ты была свидетелем, как долго я переживала наш развод и его измену. И ты знаешь, Никита не заслужил того, чтобы испытать те же чувства, что когда-то испытала я.
— Пожалуйста, хватит! — не выдержав, выкрикнула я. — Самое меньшее, что я хочу, это сделать Никите больно. Я не думала о последствиях. Я ни о чём тогда не думала! Я...
В этот момент послышался поворот ключа, и я резко замолчала. Сняв в прихожей пальто, Никита прошел в гостиную.
— Привет, Никита, — слабо улыбнулась Ирка, чувствуя неловкость ситуации.
— У вас такие лица, будто вы кого-то похоронили, — попытался пошутить он.
«Да, нашу счастливую семейную жизнь» — мелькнуло у меня в голове, и я еле сдержалась, чтобы снова не зарыдать.
— Ну… я пойду, наверное, — поднялась подруга, — поеду домой, а то попаду в самый час-пик.
Когда Ирка уехала, мы остались вдвоём. Я прятала опухшие глаза, не зная, что говорить.
— Что-то случилось? — спросил он, развязывая узел галстука. — У тебя заплаканный вид.
— Всё… всё в порядке. Голова болит, — выдавив улыбку, я поднялась и обняла мужа. Его до боли родной запах сводил с ума, и осознание вины в очередной раз накрыло огромной лавиной. А что если это не его ребёнок… Что если…?
Ночью мы впервые за последние полтора месяца занялись любовью, и позже, лёжа обнаженными плечом к плечу, каждый думал о своём.
— Так и не скажешь мне, что ты делала в С.? Ты ездила к нему? Тому мужику с фото?
Он всё знает.
— Никита, пожалуйста… Я очень тебя прошу, давай не будем вспоминать об этом… Никогда. Пожалуйста! Я умоляю тебя, пожалуйста! — глотая слёзы, взмолилась я.
— Да… хорошо. Не будем, — ответил он и сдержал своё слово. Больше мы никогда не говорили о той поездке.
Поездке, которая разрушила нашу жизнь.
