Пэлем Вудхауз - Дживз уходит на каникулы

Так я стоял, режиссерски проигрывая в уме предстоящее, и тут вдруг увидел, что к нам пришел Уилберт Крим и веселая собачка Поппет. Животное бросилось было на меня с диким лаем, но ветер дул с пруда, и почуяв запах "Вустер номер пять" (не сравнивать с "Шанель номер пять"!), успокоилось, и я мог беспрепятственно переговорить с Уилбертом, который явно искал меня и таки нашел.

Вид у него был как в воду опущенный. Было очевидно, что потеря Филлис Миллз, какой бы глупенькой она ни была, была для него большим ударом, и я подумал, что, может быть, он пришел ко мне за словом сочувствия, которого во мне хоть отбавляй. Правда, я надеялся отвалить ему этого сочувствия в предельно сжатые сроки, чтобы он вовремя удалился, ибо когда настанет момент моего коронного номера, я бы предпочел обойтись без зрителей. Когда, знаете ли, вы сталкиваете кого-нибудь в воду, меньше всего вам нужен аншлаг.

Между тем, предметом нашего разговора оказалась на Филлис.

-- О, Вустер, -- я тут давеча разговаривал со своей матушкой.

-- Правда? -- заметил я, взмахнув рукой, словно подтверждая его право разговаривать с собственной мамой, особенно когда мне не до разговоров с ним.

-- Она сказала мне, что вы питаете большой интерес к мышам.

Мне вовсе не нравился оборот, который принимала наша беседа, но пока я держался уверенно.

-- О да, я интересуюсь мышами.

-- Она сказал мне, что пытались поймать мышь у меня в комнате.

-- Да, совершенно верно.

-- Как это любезно с вашей стороны.

-- Что вы. Не стоит благодарности.

-- И еще мама сказала, что вы очень внимательно обыскивали мою комнату.

-- О да, если уж я по-настоящему берусь за дело...

-- Так вы нашил мышку?

-- Нет, мышки не нашел. Увы.

-- Я подумал, может вы находили там сливочник работы мастера 18 века?

-- ...?

-- Сливочник, серебряный, в виде коровы.

-- Нет. А что, он стоял у вас на полу?

-- Он был в ящике моего комода.

-- Тогда я вряд ли мог его видеть.

-- Сейчас бы вы его точно не увидели. Потому что он исчез.

-- Исчез?

-- Исчез.

-- Вы что, хотите сказать, что он исчез?

-- Именно так.

-- Как странно.

-- Очень странно.

-- Да, как это странно, не правда ли?

Вустер говорил, сохраняя полное самообладание, вряд ли со стороны можно было подумать, что Бертрам чувствует себя не в своей тарелке, но я вас уверяю, что именно так я себя чувствовал. Сердце прыгало в моей груди как мячик на хорошей подаче. Я сразу догадался, что произошло. Поп Глоссоп на время выпал из курса дел и продолжал рассматривать данное серебряное изделие как жертву болезненных измышлений Уилберта, поэтому он отправился на поиски, и интуиция его не подвела и он нашел сливочник. Теперь я действительно пожалел, что за операцией "Алле Ап-джон" совсем забыл предупредить Глоссопа об истинном положении вещей. Если бы он знал!

-- Я хотел попросить вас, Уилберт, может стоит предупредить об этом миссис Траверс?

Какое счастье, что сигарета во рту придает человеку непринужденный вид, ибо только благодаря ей я смог непринужденно ответить:

-- Я бы не стал этого делать.

-- Отчего же?

-- Она может расстроиться.

-- Неужели она до такой степени чувствительная?

-- Еще какая. Внешность обманчива, уверяю вас. Нет-нет, я бы на вашем месте подождал. Я думаю, что наверняка эта вещица положена вами куда-нибудь в другое место, просто вы позабыли. Так часто бывает: кладешь что-нибудь, думаешь, что оно там, а оказывается ты положил это совсем в другое место. Вы меня понимаете?

-- Нет, не понимаю.

-- Я хочу сказать, поищите получше, может вы все же найдете этот сливочник.

-- Вы хотите сказать, что он объявится?

-- Конечно.

-- Как корова с пастбища?

-- Именно так.

-- О? -- заметил Уилберт и обернулся, чтобы поприветствовать Бобби Апджона, которые появились на лодочном причале. Я находил его вопросы довольно двусмысленными, особенно последний, одна радость, что подозрение в краже не падало на меня. Ведь он бы вполне мог вбить себе в голову, что мой дядя Том, сожалея о временной слабости, попросил меня тихонечко выкрасть сливочник, такое частенько случается с одержимыми коллекционерами.

Как бы то ни было, я пережил пару тяжелый минут и мысленно отметил, что надо сказать Попу Глоссопу, чтобы тот как можно скорее подсунул этот сливочник обратно.

Я повернулся в сторону Бобби и Апджона, и хотя был закален в испытаниях, не мог избавиться от такого ощущения, что я трепещу, словно бабочка. Состояние, очень похожее на то, какое у меня было перед тем, как впервые выйти к зрителям с Песней Иомена. И это несмотря на то, что я много раз ее репетировал, сидя, намыленный, в ванной.

-- Привет, Бобби, -- сказал я.

-- Привет, Берти, -- сказала она.

-- Здравствуйте, Апджон, -- сказал я.

Правильным ответом на данный вопрос является "Здравствуйте, Вустер", но он весь ощерился, как волк, попавший одной лапой в капкан.

Бобби же была сама детская непосредственность.

-- Берти, я рассказывала мистеру Апджону о той огромной рыбине, что мы с тобой тут вчера видели.

-- Да, большая такая рыбина.

-- Просто невероятно, правда.

-- Да, невиданное дело.

-- И я привела мистера Апджона, чтобы и он посмотрел.

-- Действительно. Советую вам посмотреть на нее, Апджон.

Я был прав, предполагая, что Апджону все это не нравится.

-- Я не собираюсь делать ничего подобного, -сказал он тоном, я бы сказал, откровенно раздраженным. -- Я очень жалею, что так далеко ушел от дома. Я жду телефонного звонка от своего адвоката.

-- Ну что вы, какие адвокаты в такую погоду, -- весело заметил я. Что вам могут сказать эти люди, далекие от природы. Вы много потеряете, если не взглянете на эту рыбину. Простите, вы что-то хотите сказать? -- вежливо прервался я, ибо Апджон порывался что-то сказать.

-- Я хочу сказать, Вустер, что и вы, и мисс Уикам очень заблуждаетесь, меня не интересуют рыбы, ни большие, ни маленькие. Мне не следовало вообще выходить из дома, и я намереваюсь срочно туда вернуться.

-- Погодите хоть немного, -- сказал я.

-- Сейчас она приплывет, -- сказала Бобби.

-- Наверняка приплывет, -- сказал я.

-- Ей давно уже пора, -- сказала Бобби. И тут она посмотрела на меня. Я понял, что, по ее мнению, мне пора действовать. Стечение обстоятельств благоприятное, так бы построил фразу Дживз. -- Бобби наклонилась над водой и указывая туда рукой возбужденно воскликнула:

-- Ой, смотрите! -- воскликнула она.

Это, как я уже объяснил Дживзу, была команда, по которой Апджон должен был наклониться и этим облегчить мне мою задачу, но ничего подобного не произошло. А почему? Потому что в этот самый момент к нам подбежала Филлис со словами:

-- Папочка, дорогой, тебя к телефону.

Услышав это, Апджон пулей помчался в сторону дома. Тут же откуда-то появилась такса Поппет, который делал вокруг меня бешеные круги. Стоило у них двоих поучиться, как избавляться от лишних калорий.

И тут я понял, что имел в виду поэт Бернс. Что еще может так испортить драматическую развязку, как не появление на авансцене второстепенных действующих лиц. От подобного вольного обращения с нашим сценарием мы с Бобби просто потеряли дар речи. Филлис же продолжала своими репликами все дальше и дальше относить нас от ожидаемых событий:

-- Я нашла этого милого котика в саду, -- произнесла она, и тут я увидел, что она держит на руках Агустуса. Агустус был явно в плохом расположении духа. Он как всегда высыпался впрок, а теперь ему не давали этого сделать, нашептывая в ухо всякие ласковые глупости.

Филлис отпустила кота на землю.

Я принесла его сюда, я хочу, чтобы он пообщался с Поппетом. Поппет очень любит кошек, правда, дорогой? Иди и поздоровайся с котиком.

Я бросил быстрый взгляд на Уилберта Крима, мне было интересно посмотреть, какая у него будет на все это реакция. Подобная сцена вполне могла умерить любовный пыл, ибо ничто так не убивает влюбленность, как глупость предмета вашего воздыхания. Но на его лице не только не было написано никакого разочарования, напротив, кажется, слова этой девушки ублажали его слух. "Как странно", подумал я, и начал был размышлять о превратностях любви, как заметил вокруг себя некоторые события.

Агустус, отпущенный на вольный сон, свернулся было на земле в клубочек. В это время Поппет как раз заканчивал свой десятый круговой забег и уже начал было заходить на одиннадцатый, но, увидев Агустуса, замер на месте, улыбнулся, вывернул наизнанку свои уши, изобразив своим хвостом что такое перпендикуляр -- относительно линии своего тела -- и с веселым лаем прыгнул навстречу своему собрату. И должен сказать, что он был неправ. Разбуди так любого, самого добродушного кота, и ты будешь неправ. А Агустус: он уже натерпелся от Филлис, когда та притащила его, сонного, из сада. И снова -это шумное ликования в свой адрес окончательно вывело его из терпения. Агустус злобно зашипел, затем раздался короткий лай, и что-то длинное и коричневое прошмыгнуло у меня под ногами, увлекши себя, а заодно и меня, в глубины прудяные. Воды сомкнулись надо мной, и на какое-то мгновение мир перестал для меня существовать.