Игорь Буторин - Афоня или путешествие тверского купца Никитина к Древу желаний
Когда из его палатки вместо столов с яствами появился один столик с бумагой и кувшином вина, тогда стало ясно разведчику, что сейчас его будут перевербовывать. Однако он ошибся. На него захотел взглянуть сам Старец Горы — глава террористической организации наемных убийц Ближнего Востока. Его лицо было скрыто большим капюшоном, плащ скрывал фигуру и даже его руки были сокрыты от глаз любопытных черными перчатками. Старец Горы был высок ростом и прям спиной, Карло даже показалось, что он и не старец вовсе, тем более, когда главный ассассинский идеолог заговорил, то и его голос никак не соответствовал старческим тембрам-интонациям и был упруг и хлесток.
— Так ты утверждаешь, что являешься учеником Игнасио Лойоло? — поинтересовался закутанный в плащ человек.
— Да, так оно и есть, — молвил Карло и вновь ощутил почти забытое благоговение, которое он всегда испытывал, когда Чёрный папа удостаивал его аудиенции. Было в самой манере говорить что-то общее у этих двух персонажей, что-то властное и в то же время покровительственное. Когда говорил великий учитель иезуитов, то у его адептов всегда начинали подрагивать колени и к горлу подкатывал комок необъяснимой вины. Вроде и не накосячил, а все равно чувствуешь себя виноватым. А этот голос… лишь только воспоминание о нем вселяло в иезуитов необъяснимый ужас. То же самое было и сейчас, когда визави сидел Старец Горы.
— На сколько мне известно, — продолжал главный ассассин, — Лойоло всегда метит своих учеников. Есть ли его печать на твоем теле?
Есть, есть, как же не быть. Каждый разведчик проходил через это посвящение. Только и успел подумать Карло, как четыре мощных руки схватили его маленькое тело, сорвали одежды и поставили «домиком». Маленькая выжженная восьмерка пряталась под тестикулами любого шпиона иезуита, ее и разглядывал Старец.
— Теперь верю, — снова подал голос плащ. — Молодец Лойоло, не забыл нашего уговора метить своих учеников в таком потайном и скрытом от посторонних глаз месте. И никаких паролей не надо: есть знак бесконечности под яйцами — наш человек, нету — провокатор или масон.
Карло вернули на место и бросили ему одежду, чтобы срам прикрыл. А вождь террористов продолжал свои речи.
— Оно ведь давно известно, что пароль можно выведать под пыткой, слаба человеческая плоть, а боль всесильна. А тут, безделица, но о ней знают только посвященные, среди которых не было и не будет предателей. Ой, помню, одно дело мы с Игнасио провернули в германских землях, — разговорился старец, и стало понятно, раз любит повспоминать былое, значит, уже немолод. — Поступил заказ убрать одного германского князя. А тот, ну такой осторожный и подозрительный был, страсть. Никак к нему не подобраться, кругом гуарды верные, всю еду перед князем всегда повар пробует, а параллельно специальный дворянин-дегустатор, причем едят только перед его очами. Эх, но ничего, пришлось двум моим молодцам веру принять католическую, в монахи записаться. С этим-то мне как раз Игнасио и помог. А уж потом во время молитвы оба этих монаха смогли-таки подобраться вплотную к жертве. Первый, правда, промазал, зато второй вонзил свой кинжал прямо в сердце, еще и контрольный порез горла успел сотворить, перед тем, как его гуарды князя мечами порубили. Зато заказ был выполнен.
— Эта история у нас в учебниках иезуитских подробно описана, — пролепетал Карло, а Старец удовлетворенно подхихикнул. — Только для служебного пользования и как пример творческого подхода к выполнению задания.
Плащ хитро усмехнулся и у Карло от этой усмешки по спине пробежал табун термитов.
— Ну, а теперь рассказывай, какое Лойола для тебя задание придумал, — уже сурово спросил Старец Горы.
Карло выложил все, как на духу. И про Афоню, и про медведя его, и про калмыков, и, главное, про план Искандера с маршрутом до Древа желаний. Смысла что-то утаивать у Карло не было никакого, да и разве ж утаишь что от этого могучего лидера террористов. Хотя его глаз за башлыком и не видно, однако все равно чувствуешь себя, как перед рентгеном каким или апостолом Павлом.
— Значит, слушай сюда, иезуит, — наконец подал голос плащ. — Дам я тебе пару явочных адресов в Индии. Народец, конечно, еще тот: убийцы, злодеи и просто садисты, но передашь им от меня слово тайное, и они тебе во всем помогут. Карту раздобудешь, и дашь знать через моего индийского резидента, выход на него тоже получишь. Сейчас он обитается, где-то в бангладешских горах или в джунглях Мьянмы у местных повстанцев-разбойников, потому как находится во всеазиатском розыске. А дальше он подскажет, что и как делать. Главное взять карту. Понял?
Да, куда уж тут не понять. Встал Карло навытяжку, и поклонился по католическому образцу, потом приложил руки ко лбу, губам и сердцу — на восточный манер, в конце зачем-то присел в книксене. Со страху все и от высшей степени благоговения и почитания великого человека, хоть и бандита по своей сути, но великого.
Помог Старец Горы и с транспортом. Через пару дней вернулись голуби, неизвестно в какие края отправленные местным почтальоном. Из донесений стало известно, что человек славянской внешности с жеребцом и ученым медведем погрузился на корабль и отбыл в сторону Индии. Тогда из специального саркофага был извлечен злой шайтан Каура, который вмиг и доставил Карло на пиратскую шхуну, промышлявшую в Арабском море.
Еще над внешностью Карло поработал местный гример и превратил оборванца-иезуита в восточного кудесника, а шифровальщики придумали ему легенду, чтобы, в случае чего, можно было бы от пограничников-таможенников отмазаться. Оно же давно известно, что сии государственные люди пристально смотрят только на тех, кто мзду может дать. А все остальные для них так — перхоть нищебродская, потому они с высоты своего положения и не замечают всяких там паломников, дервишей и прочих кудесников-бездельников, которые от нечего делать по миру бродят и им — таможенникам и пограничникам только спокойно жить мешают. Для таких одно отношение — пинка под зад, и пусть дальше катятся.
Так Карло с Каурой попали на пиратскую шхуну и там восточные корсары, ведомые джинном напали на корабль Синдбада. На этом корабле инициатор баталии Каура и был оскоплен русским путешественником Афоней и отправлен его бабой Гульчатай в кувшиновое узилище и далее в море на волю волн, а Карло был захвачен в плен и подарен опять же Афанасию.
И даже теперь, после стольких неожиданностей и проколов, все для шпиона складывалось как нельзя хорошо. Главное правило для разведчика — стань другом для того кого ты хочешь извести, вотрись в доверие, а дальше делай свое темное дело и никто тебя в этом не заподозрит. В его лице медведь Зигмунд нашел приятного собеседника, а сам Афоня не узнал в звездочете раба своего дяди Калистрата — карлу. Теперь можно было приступать к выполнению своей миссии.
Йог твою мать
Путешественники двигались по тропинке через джунгли, как за поворотом им представился тощий оборванец. Заморыш стоял прислонясь к пальме лбом и спал. Человек пребывал в явно неудобной позе, но спал совершенно искренне, иной раз даже похрапывал. Вокруг его немытого тела вился рой мух, но, судя по всему, даже они не могли прервать сон утомленного путника.
Друзья прошли кругом этого живого храпящего монумента и немало удивлялись, как это ж надо было устать человеку, чтобы вот так взять и уснуть в неудобной позе. Вообще складывалось впечатление, что индус задремал еще во время движения и остановился лишь тогда, когда его лоб уперся в ствол дерева. Такое впечатление складывалось не зря, потому что ноги продолжали свое движение, но уже на месте, двигаться вперед мешала пальма, вот горемыка и буксовал, а его дремлющий мозг не мог дать команду членам обогнуть препятствие.
Тут вперед выступил кудесник и на чистейшем суахили свистанул пешеходу прямо в ухо и тот открыл глаза. Хотя лучше бы не открывал. Взор путника был направлен куда-то внутрь себя. Причем, он даже не вздрогнул, а просто, медленно и печально разомкнул свои веки.
— Товарищ, — ласково спросил Зигмунд. — Вы уснули и уперлись прямо в дерево, вам необходимо сделать поправку на препятствие и ветер, чтобы двигаться дальше, а то Вы уже вона какую яму под собой вырыли.
Индус, наконец, хоть и стал фокусировать взгляд, но продолжал все так же отрешенно смотреть на путешественников.
— Болезный, — так же ласково поинтересовался Афоня, — может тормознетесь немного, а то у нас есть несколько вопросов.
— Бесполезно, это, судя по всему, джайн — монах-аскет, — проявил эрудицию кудесник Карло.
— Поясни, — заинтересовался охочий до любых знаний медведь.
— Рассказываю, — начал свою лекцию пленник. — Основателем джайнизма считается кшатрий Вардхамана, живший в VI веке до рождества Христова. До 30 лет он вел жизнь мирянина, а затем ушел из мира и долгие годы странствовал. Достигнув высшего знания и получив титул Махавира Джина, что в переводе означает «великий герой», он долгие годы проповедовал новую веру, обратив в нее много учеников. На вседжайнском соборе в городе Паталипура джайны попытались создать свои каноны. Это что-то типа вашей Библии или Корана. Но договориться не смогли и джайны раскололись на две группы: дигамбаров (одетых светом) и шветамбаров (одетых в белое). Расхождения этих школ были лишь в обрядах и условиях жизни, но по основным вопросам им удалось сохранить согласие.
