Эрих Ремарк - Станция на горизонте
Мэрфи косо поглядывал на Мод Филби.
- Каю надо было бы стать актером, а не гонщиком.
- Да ведь это трудная профессия, - язвительно сказала она. - Но разве он гонщик?
- Похоже, он любит эффекты. Как все дилетанты.
- По-моему, он превосходный дилетант.
- Шарлатан, делающий ставку на аплодисменты трибун.
- Это он вчера говорил и сам.
- Чтобы получше замаскировать. Какая у него могла быть другая причина?
Мод Филби наклонилась к нему и любезно спросила:
- А у вас какая причина?
- Он повел себя непорядочно.
Она со скучающим видом пожала плечами.
- Публика сочла его изысканным и весьма светским.
- Существуют иные возможности этим похвастать. Он превратил гонку в фарс и бросил вызов всем своим соперникам. И сделал это намеренно. - Мэрфи напряженно думал. - Можете мне поверить, Мод, если бы я знал, почему он затормозил, я бы тоже остановился! И пусть бы машина даже перевернулась, - я бы уже не гнал к финишу! - Он помолчал и поднял глаза. - Это была неравная борьба. Каю оставалось только выиграть, мне - только проиграть.
- Вы начинаете грешить безвкусицей, Мэрфи. К тому же сентиментальность вам совсем не к лицу.
- Мне она тоже неприятна. Я не жонглирую чувствами. Но бывают вещи из прошлого, которые так укореняются в человеке, что не подвержены никаким переменам и требуют особого с собой обращения. Мы с вами, Мод, вместе ели мороженое и подхватывали французские словечки, - вы, впрочем, плоховато с этим справлялись, - один был для другого воплощением каких-то смутных представлений, и мы помогали друг другу, не сознавая этого. Но мы давно выросли из нашей общности, и каждый теперь чертит круг, через который уже не так легко перескочить, как раньше. Однако у нас остались комплексы, определенная область в душе носит ваше имя. Защищать эту область - не трусость по отношению к себе, а - простите мне это слово - нежность по отношению к другому.
Мод Филби улыбнулась.
- Это правда, Мэрфи, мы с вами ели мороженое и вместе ходили под парусом. Но с каких пор вы стали так чувствительны, что беретесь защищать воспоминания?
- С тех пор, как скрестил шпаги с позером, который путает гоночную трассу со светским салоном.
- Мэрфи, ваша резкость показывает, насколько вы задеты. Скажите честно: за вашим раздражением кроется сознание того, что Кай мог бы выиграть, если бы захотел.
Мэрфи, не шевелясь, сидел в своем кресле. Мод Филби смотрела на него с интересом. Она не исключала взрыва. Однако он заговорил мягко:
- Будем честны оба. Я защищаю не воспоминания, а наше будущее. Пожалуйста, оставьте свои насмешки при себе. Я защищаю вас, Мод, ради себя. Почему, в этом я с собой разобрался. Вы это знаете тоже.
- Вы завидно откровенны. Я припоминаю, что вы дважды предлагали мне выйти за вас замуж. Мне было нечего вам ответить, и я быстро об этом забыла. Теперь вы заставляете меня задуматься. Вы слишком типичный супруг. Сейчас я не могу отделаться от впечатления, что вы родились женатым. Вы поразительно хорошо владеете приемами профессионального мужа. Прямо-таки сочитесь моралью и порядочностью. Что это на вас нашло?
- Я в ярости!
- Хуже того! Вы страдаете от вытесненной ярости... - Она не дала ему возразить. - Только что вы сами говорили о комплексах, так что давайте останемся в этой сфере. Выздоравливайте, Мэрфи!
- С некоторых пор у вас появилась склонность к психологическим шуткам. Мне эта область, скорее, чужда, и тут мы вперед не продвинемся. Давайте поговорим, как в Техасе...
- То есть по-деловому?
- Без стеснения. Отставим чувства в сторону. Вы знаете, что я хочу вас удержать. Я примирился с тем, что у вас есть свойства, которых я не одобряю. Я с ними считаюсь и пытаюсь им противостоять. В моем решении вы ничего не измените. Почему оно оказалось у меня таким постоянным - об этом я не могу и не хочу говорить. Я хочу удержать вас, Мод. Но вам хочется играть. Ладно, он сделал умиротворяющий жест, - вы понимаете, что я имею в виду: хочется жонглировать, держать в напряжении, колыхать туда-сюда, - возбуждающая, но и опасная игра. Вам непременно надо играть, Мод...
Она смотрела на него Из-под полуприкрытых век и не подавала виду, как она захвачена этим объяснением, которого ждала уже давно.
- И вы опять играете, - продолжал Мэрфи. - Мой противник теперь Кай.
- Кай... - Мод Филби улыбнулась.
- Да. Но когда-нибудь должен наступить конец. То, что для вас игра, я воспринимал как спорт. Мне хотелось так это воспринимать. Первый этап позади. Гонки в Монце - фарс. Скоро у нас гонки в горах на приз Европы. Они и станут решающими.
- Относительно чего?
- Относительно вас, Мод, - холодно ответил Мэрфи.
- Вы говорите теперь совершенно по-техасски.
- А вы делаете вид, что не понимаете. Речь не о Кае и обо мне. Кай проходная фигура, у него может найтись много последователей. Вы сами должны распорядиться собой. Должны решить, будет так продолжаться и дальше или нет. Я знаю, у нас, американцев, нет в этих делах такой психологической гибкости, как у европейцев. Мы видим только результат, и я тоже считаю его решающим. Пусть говорит результат. Если я выиграю гонки, то раз и навсегда одержу победу над любым Каем.
- Вы путаете меня, Мэрфи, с судьей на автодроме. Ваша биография, дорогой мой, весьма проста. Кажется, она состоит лишь из отвлечений от езды на автомобиле.
- Теперь вы потчуете меня сантиментами.. Вы же их решительно не признавали.
- Только у вас. Совсем иное дело со мной. Напротив, я прямо-таки ими живу.
- Вы попрекаете меня простой биографией. Я бы хотел, чтобы это было так. Но я только свел нынешнюю ситуацию к простой формуле. Сделал я это неохотно, и прежде, чем сделать, о многом умолчал и многое преодолел. Не будем об этом судить, вам это радости не принесет. В том, что дело приняло такой оборот, я виноват больше, чем вы. Однако я это понимаю и вы тоже. При запутанных обстоятельствах, когда не знаешь, что к чему, решение часто оставляешь на волю случая или каких-то побочных действий. Я подчиняюсь этому правилу, хоть и остаюсь внакладе.
Она не дождалась вопроса, который должен был последовать, и задала его сама:
- Почему?
- Потому что машина Кая быстрее моей. Гонки в Монце это доказали. Не он мог победить, а его машина.
- Но ведь наибольшая скорость в предстоящих гонках в горах - дело второстепенное.
- Скажем, не самое важное. Но Кай вдобавок еще усовершенствовал карбюратор, что позволяет его машине быстрее трогаться с места.
- Это важно?
- Настолько, что из-за этого условия становятся неравными.
- Откуда вы это знаете?
- От него, от Хольштейна, от Льевена - они из этого секрета не делают.
- Но в чем состоит само усовершенствование, вы не знаете?
- Нет. - Мэрфи помедлил. - Если бы я знал, шансы сравнялись бы. При нормальных гонках это, в общем, не имело бы особого значения, - каждый должен заботиться о себе сам. При поединке с такой подоплекой, как у этого, шансы, в сущности, должны быть равными. Это было бы только порядочно.
Мод Филби понимала, к чему клонит Мэрфи. Она подпустила его еще ближе.
- И что Кай?
Мэрфи очень спокойно сказал:
- Надо ему объяснить, Мод. Вы должны ему объяснить.
- Это было бы просто нелепо.
Она не хотела этого делать, даже в форме намека, для такого шага она была недостаточно уверена в Кае. Заблуждение Мэрфи было безграничным, однако полезным и лестным. Если его умело направить и сконцентрировать, оно может привести к сенсации.
Мод Филби прекрасно понимала, что только ревность Мэрфи сблизила ее с Каем. Она мыслила достаточно современно, чтобы знать: всякий флирт начинается, в сущности, на пустом месте, и огонь может возгореться и поддерживаться только благодаря трению. Поэтому своего личного воздействия она не переоценивала; зато тем выше ставила ловкие комбинации. Именно по этой причине она считала себя способной на все и все полагала возможным.
Она вспоминала поездку с Каем к Пешу, в Сан-Ремо, где было подтверждено участие Кая в гонках в Монце. С тех пор он привык представлять себе Мэрфи как противника, так что довольно было какого-нибудь повода, чтобы придать этому соперничеству личный характер и затем сосредоточить его на себе. Такой повод она и хотела найти.
Она призналась себе в том, что ее подталкивало не одно лишь стремление к чисто интеллектуальной игре, к спортивному флирту, как предполагал Мэрфи. Здесь крылось нечто большее. И уже давно. Ее тянуло к Каю. Мэрфи должен был ей помочь. А позднее, чуть позднее... Мэрфи прав: он ведь остается. Позднее, при всех обстоятельствах, можно будет еще посмотреть.
Пока что он спровоцировал запутанную ситуацию, из которой надо было выйти, не связывая, однако, и не ущемляя себя. Наилучшим средством было бы нападение. Поскольку Мэрфи считал, что атака почти окончена, и окончена в его пользу, следовало для начала сбить его с толку, внушив обратное.
- Надеюсь, что я вас не поняла, Мэрфи. В чем смысл вашего предложения? Вы говорили так, будто находитесь в мастерской механика. Было бы целесообразней, если бы вы не пускали свои желания скакать галопом, пренебрегая общепринятыми манерами. Я постараюсь этот разговор забыть.
