Микаел Рамадан - Тень Саддама Хусейна
- Мне назвали ваше имя и сообщили, что вы удивительно похожи на вашего кузена Саддама. Когда я в бинокль увидел ваше лицо, я сразу понял, что вы его родственник.
Его люди, казалось, с изумлением разглядывали меня, но когда один из них спросил, не Хусейн ли я собственной персоной, офицер ударил его по лицу. Больше вопросов не последовало.
Меня немедленно отвезли в Багдад, и первым, кто меня встретил, был доктор Айяд Джихад, один из личных врачей Саддама, с которым я познакомился четыре года назад, когда мне делали пластическую операцию. Если не считать некоторого истощения организма от недоедания и обезвоживания, мое физическое состояние было неплохим.
- С вами ничего страшного, все вылечит стряпня вашей матушки, пошутил Айяд.
Оказавшись в Багдаде, я позвонил Амне, и когда меня наконец привезли домой, она встретила меня потоком счастливых слез. Матушка также была несказанно счастлива увидеть меня живым. Надия спала, и когда я оглядел её, просто поразился, как она выросла всего за пять месяцев моего отсутствия. Я почти смирился с тем, что никогда больше не увижу её, и меня так переполняли чувства при виде её прекрасного маленького личика, что я не выдержал и разрыдался.
За то время, что я находился в плену, были предприняты радикальные шаги по изменению системы безопасности Саддама. Эту задачу возложили на его нового зятя Хуссейна Камиля, и принятые им меры казались основательными: были укреплены багдадские чрезвычайные силы, ответственные за гражданский порядок, была увеличена численность Республиканской гвардии и сформирована специальная республиканская гвардия (СРГ).
В СРГ Хуссейн Камиль вербовал исключительно четырнадцатипятнадцатилетних мальчишек, многие из которых были неграмотными. Их направляли в военный колледж в Багдаде и воспитывали в принципах "саддамизма". Хуссейн Камиль был убежден, что через пять лет эти молодые люди создадут непробиваемый заслон вокруг президента.
Также сформировалось тройное кольцо безопасности: 3 тысячи стражей охраняют каждое движение Саддама и его семьи; 3 тысячи других дежурят на территории вокруг президентского дворца; и ещё 5 тысяч патрулируют Багдад и десятикилометровое кольцо вокруг города. Четырнадцать батальонов СРГ были пронумерованы от первого до пятнадцатого. Саддам слишком суеверен, чтобы иметь "13-й батальон".
В 1984 году было создано Военное разведывательное управление и сформировано Специальное агентство безопасности. Сотрудники ВРА были ответственны за военную разведку в иракской армии. САБ было поручено охранять Саддама и его семью во дворце. Его сотрудники также сопровождали министров за границу, действуя как специальные секретные агенты. Саддам не зря не доверял министрам, когда они находились вне его поля зрения, и сотрудники САБ вели постоянную слежку за министрами и отправляли свои сообщения в президентский дворец.
Чтобы пополнить армейские ряды, Саддам ввел новую меру - призыв в армию студентов, не сдавших выпускные экзамены. Многие молодые люди, у которых не было особой надежды на сдачу выпускных экзаменов, продолжали учиться дальше, чтобы избежать военной службы. Саддам также считал, что этим молодым умникам, многие из которых критиковали военную кампанию против Ирана, следует преподать урок патриотизма, который заставил бы их хорошенько задуматься.
В начале 1984 года военный конфликт с Ираном разгорелся с новой силой. В феврале началась так называемая "война городов", когда ракетному обстрелу подверглись семь иранских городов. Иран ответил обстрелом Басры, Ханекина и Мандали. Весь мир заговорил о больших потерях среди мирного населения, и после вмешательства ООН обе стороны согласились остановить бомбардировки, по крайней мере на некоторое время.
Но когда иранцы захватили около 100 квадратных километров иракской территории в болотах аль-Хувейза вокруг Маджнуна, жизненно важных для Ирака, так как там находилось 50 неразработанных нефтяных скважин, Саддам решил, что пришло время применить химическое оружие.
Подобное оружие было запрещено Женевской конвенцией, но, невзирая на это, Саддам распорядился распылить иприт на большой территории вокруг Маджнуна. Командующий войсками исполнил приказ безо всяких колебаний.
Его не остановило присутствие в зоне иракских солдат и гражданских лиц. Неудивительно, что мировая общественность выразила резкий протест, но Саддам быстро нашелся и обвинил западные страны в двойных стандартах. Составные части иприта были получены из Великобритании, и заявления производителей, что они продавали их как сельскохозяйственные пестициды, не вызывали большого доверия. Другая британская компания продала 10 тысяч защитных комплектов и противогазов Ираку, что было известно британскому министерству обороны.
После недельного отдыха за мной заехала машина, и меня отвезли в Самара, расположенную в 80 километрах к северу от Тикрита. Причина моей поездки не объяснялась. Самара находилась в районе древней месопотамской цивилизации, где велись важные археологические раскопки, но в то же время там сосредоточилась иракская химическая промышленность, как законная, так и нелегальная. По обеим сторонам дороги виднелись следы раскопок, растянувшихся на десятки километров.
Мы въехали в ворота химического предприятия и припарковались около хорошо охраняемой пристройки в стороне от главного корпуса завода. Когда мы очутились внутри, меня провели по коридору и ввели в полутемную комнату, где находилось несколько мужчин. Я узнал старшего сына Саддама Удая, которому уже исполнилось 20 лет, он был здесь главным, а справа от него стоял Фадель Барак Хуссейн, который сменил Барзана на посту главы госбезопасности. Поглядев налево, я вздрогнул, увидев Муллу, который свисал с потолка, привязанный за запястья, его тело висело над большим баком из нержавеющей стали. Бак был глубиной метра два и наполнен на полметра от верхнего края жидкостью, которая, как с удовольствием сообщил мне Удай, была серной кислотой.
Мулла был сильно избит, но находился в сознании и тусклыми глазами наблюдал за мной, когда я вошел в комнату. Ко мне приблизился Удай.
- Сейчас он выглядит немного по-другому, не правда ли, Микаелеф? вымолвил он, высокомерно улыбаясь. - Я подумал, что раз этот человек причинил тебе столько горя и убил твоего доброго друга Мухаммеда, тебе понравится это маленькое представление. - Он повернулся к своим помощникам. - Давай, Фадель, не будем больше откладывать.
Фадель приблизился к Мулле и сильно ударил его железной палкой по бедру.
- Как зовут твоего непосредственного начальника в вашей паршивой организации? Отвечай, - потребовал он.
Мулла словно выплюнул ответ:
- Смерть твоим детям!
Фадель снова ударил его, на этот раз ещё сильнее, и Мулла закричал.
- Спрашиваю снова. Мне нужны имена.
- Я дам тебе имена! - выкрикнул Мулла. - Твой отец - ублюдок, вор и попрошайка, а твоя мать багдадская шлюха!
Фадель ответил такими зверскими ударами, что я подумал: а не было ли доли правды в оскорблениях Муллы? Наконец, вмешался Удай.
- Достаточно, Фадель! Я не хочу, чтобы он умер прежде чем начнется главный номер. - Удай вынужден был повысить голос, чтобы заглушить стоны Муллы. Он кивнул стражнику, державшему веревку, на которой был подвешен Мулла.
- Опускай его потихоньку.
По мере приближения к ванной с серной кислотой, Мулла поджимал ноги в отчаянном стремлении не коснуться жидкости, затем с удивительным проворством сумел поднять ноги и зацепиться ими за вытянутые руки. Теперь над кислотой навис его зад.
Удай приблизился к Мулле.
- Не буду лгать тебе, - бесстрастно сказал он. - Твоя жизнь окончена. Однако тебе решать, как долго ты будешь мучиться. Если будешь откровенен с нами, тебя быстро опустят в кислоту. Если же нет... тебя будут опускать не спеша сантиметр за сантиметром. Решай.
Мулла взглянул на Удая, и в глазах у него была ненависть.
- Я не скажу ничего, кроме того, что ты - кусок дерьма, Удай Саддам! Делай, что хочешь, но после меня придут другие. Я проклинаю тебя и твою семью. В один прекрасный день твое зло обернется против тебя тысячекратно.
Удай ничего не ответил и отвернулся. Он дал сигнал, чтобы опускали веревку.
- Опусти его на дно, но делай это медленно. Очень медленно.
Когда Мулла коснулся поверхности, по кислоте пошла рябь и его тело скрутили судороги, затем кислота пронзила его спину, разъедая кожу и мускулы. От его агонизирующих криков у меня буквально волосы стали дыбом, я весь задрожал и отвернулся. Хотя Мулла продолжал выкрикивать ругательства, его опускали все ниже и ниже, и вскоре уже было невозможно разобрать его слова. Удай и Фадель улыбались, пока процесс продолжался и ягодицы, позвоночник и внутренние органы Муллы последовательно растворялись в кислоте. Теперь он кричал не переставая, пока вдруг не наступила тишина, оглушившая меня. Когда воцарилось молчание, палачи ускорили процесс погружения и грудь, голова и наконец руки Муллы исчезли из виду.
