Джон Квирк - Победители без лавров
В начале следующего сезона Дэвид и Билли, два старшины, два инструктора физической подготовки, получили назначение в летное училище св. Марии в Калифорнии, команда которого была укомплектована профессионалами и била все армейские команды, попадавшиеся ей под руку.
Официально Дэвид, Билли и прочие игроки руководили физической подготовкой кадетов. Официально Дэвид Бэттл был инструктором по гимнастике и бегу с препятствиями. Но во время сезона он видел кадетов только на трибунах. Впрочем, и между сезонами командование училища не могло подыскать занятия для двадцати пяти инструкторов физической подготовки.
Прямоносому Билли Тэрнеру такая служба была по душе. Ему нравился СанФранциско и девушки, бредившие войной. Нет, вторая мировая война ему положительно нравилась. И он не мог понять Дэвида Бэттла.
— Что ты все переживаешь, Дэви? Мы же не виноваты, что мы здесь, а не на фронте.
Но Дэвид не успокаивался. Он чувствовал себя несчастным. Он просил начальство зачислить его в летное училище кадетом. Писал официальные рапорты, рассчитывая на свою славу. Он соглашался отправиться на фронт даже старшиной, даже на авианосце, даже на мусорной барже.
Его начальник сказал:
— Бэттл, попробуйте понять наше положение. Вы вносите ценнейший вклад в военные усилия. Для поддержания боевого духа на флоте нет ничего лучше футбольной команды.
— Есть же другие игроки!
— Но вы незаменимы. Это сильнейшая команда за всю историю футбола, однако без Дэвида Бэттла она потеряет половину своей притягательной силы.
В августе 1945 года Дэвид получил чин капитан-лейтенанта. Но не успел он надеть новые знаки различия, как война кончилась, а с ней и мечты о воинской славе. Победу Дэвид мрачно праздновал в «Персидском заливе». И в «Персидском заливе» он познакомился с Келли Брэнд.
Дэвид сидел у стойки с Билли — своим опекуном. Он крутил соломинку в безобидном коктейле, думая о том, не напиться ли как следует, и не слушал болтовню приятеля.
Вдруг Билли спросил:
— У тебя отпускная до утра?
— Отвяжись, Билли. У меня не то настроение, — резко сказал Дэвид.
— А может, сорвешься с цепи и поблудишь со мной за компанию? Такая возможность больше не повторится. Все девочки в городе просто взбесились. Их тут сотни тысяч, и каждая хочет переспать с национальным героем. Ну как, Дэви?
— Отвяжись.
— Дэви, я никогда над тобой не смеялся. Ты сам знаешь. Когда тебя все изводили, я тебя не трогал. А вот теперь поговорим! Либо ты перестанешь быть маменькиным сыночком — сейчас же, сегодня, либо так им и помрешь!
Дэвид покраснел.
— Если это и так, тебе-то какое дело?
— А вот какое: мне до чертиков надоело заступаться за тебя.
— Заступаться за меня? Ты что, стыдишься меня, потому что я не изображаю из себя жеребца? Если так, значит, и ты такой, как все.
— Вот что, милый мой! Не задирайся! Ты же не папа римский, чтобы судить меня и всех прочих.
Дэвид сжал зубы, но сдержался и ответил:
— Ладно, этот упрек я принимаю. Я не то хотел сказать.
— А сказал как раз то. Ты все больше и больше заделываешься таким святым, что прямо тошно. Из тех, что любят, чтобы другие люди чувствовали себя последней мразью. Я еще помню дни, когда ребята считали тебя чистым мальчиком и восхищались тобой. Но это время прошло. Теперь на тебя смотрят, как на святошу-проповедника. Дэви, когда ты на поле, любой футболист на тебя молится. Но вот когда ты уходишь с поля — тра-ля-ля!
Дэвид спросил:
— Чего ты от меня хочешь? Чтобы я напился? Чтобы я выкрикивал грязные слова? Чтобы я подцепил себя девочку?
— Что-то нехорошо у меня на душе, Дэви, — сказал Билли Тэрнер. — Такое чувство, что у нас с тобой все кончено. Не может ведь человек выслушать от другого такое и не изменить к нему отношения. Верно?
— Верно, Билли.
— Я сделал это, зная, что делаю. Вот ты и остался без сторожевого пса. Теперь мы не друзья, а просто приятели. А может, тебе и этого не надо?
Дэвид молчал. Ему было очень грустно.
— Ну, почему ты не озлился?
— Не умею. Ты же сам сказал, что я не человек.
— Жаль. Дэви, вон она!
— Кто?
— Девушка, в которую я влюблюсь. Господи, ты только посмотри, какая у нее походка! Я влюблен, Дэви, я влюблен!
Билли пересел на соседний табурет. Келли Брэнд села на освободившееся место, достала сигарету и стала шарить в сумочке в поисках спичек, хотя спички лежали перед ней на стойке.
Билли чиркнул спичкой. И опоздал. Дэвид уже протянул ей зажженную спичку. Билли сказал:
— Господи, и проворны же эти полузащитники!
Келли Брэнд улыбнулась Дэвиду.
— Благодарю вас, мистер Дэвид Бэттл.
Дэвид давно привык к тому, что его узнают. Он сказал:
— Пожалуйста, мисс.
— Выпьете с нами, мэм? — спросил Билли.
Она опять улыбнулась чудесной улыбкой:
— С удовольствием.
— Техас? — спросил Билли.
— Да. Хьюстон. Вернее, ферма неподалеку от Хьюстона. Ни ранчо, ни нефтяных скважин. Просто ферма. Меня зовут Келли Брэнд — этим и исчерпывается моя биография.
— А меня зовут Билли Тэрнер Прямой Нос. Я единственный профессиональный футболист с неповрежденной носовой перегородкой, и вы согласитесь, что я красивей, чем положено профессионалу. Ну, а моего молчаливого товарища вы знаете.
— Вы замечательно страхуете, мистер Тэрнер. Многие говорят, что лучше всех.
— Вы любите футбол, Келли? Мне нравятся девушки-болельщицы.
Келли отпила из стакана, который поставили перед ней. Ее глаза блестели.
— Как поживают ваши детишки, Прямой Нос?
— О, господи!
— Я же читаю все футбольные журналы, как некоторые девушки читают «Экран».
— В таком случае вы должны знать, что я достаточно давно женат, чтобы быть хорошим ухажером.
— Я знаю, что вы самый лучший блокирующий и самый красивый футболист. И я знаю, что вы воздаете мне по заслугам, мистер Тэрнер.
Билли растерялся.
— Сегодня день победы, — сказал он невпопад.
Она погладила его руку, лежавшую на стойке.
— Так угощайте, мистер Тэрнер.
Билли приободрился.
— Я в вас влюблен, Келли! На всю жизнь. С той самой минуты, когда увидел вас в этом зале.
Она улыбнулась, и он совсем растаял.
— А тут я вас опередила. В дверях я поглядела на стойку и спросила у швейцара, правда ли, что вон тот человек — Дэвид Бэттл, футболист. А потом спросила: «А кто этот красавец рядом с ним?» Но швейцар вас не знал, мистер Тэрнер, и я подошла, чтобы убедиться, что это вы и есть.
— Боже, как я влюблен! — сказал Билли. Он склонил голову набок и закрыл глаза.
— Да, мужчины меня любят, — серьезно сказала Келли.
Дэвид спросил:
— Вы живете в Сан-Франциско, мисс Брэнд?
— Нет. Если бы я сказала вам правду, вы бы не поверили. Я приехала специально посмотреть игру команды летного училища.
— Из самого Хьюстона? — спросил Билли.
— Что еще делать, когда делать нечего?
Билли пожал ее пальцы.
— Ну, хватит о футболе. Главное, что приехали вы именно в тот город, в какой нужно, и встретились именно с теми, с кем нужно, чтобы хорошо отпраздновать этот день. — Билли повернулся к бармену. — Еще по стаканчику.
— А спортивные журналы здорово врут: они пишут, что вы не пьете, — сказала Келли, обращаясь к Дэвиду.
— Вранье! — сказал Билли.
Келли нагнулась и заглянула Дэвиду в лицо.
— А у вас нос тоже прямой? У вас нет никаких повреждений, мистер Бэттл?
Дэви всеми силами старался сохранить невозмутимость под этим пристальным взглядом.
— У него одно преимущество передо мной, — сказал Билли. — У него свои передние зубы, а у меня покупные. Ну, а что до носа, то ему со мной не тягаться.
Келли нагнулась еще больше и уставилась на нос Дэвида.
— В Техасе мы такие носы называем прямыми.
— А вы видите, что он чуть свернут на бок? Это ему Куган Большая Медведица вмазал мяч прямо в хобот. А шишечку на переносице видите? Это его защитник остановил коленкой на линии ворот. Когда он поднялся, нос у него повернулся поперек лица. Такого безобразного полузащитника мне до этого еще не приходилось видеть.
— Но он, конечно, продолжал играть?
— Само собой. Пока его не затошнило от крови, которой он наглотался.
— А вы ведь, кажется, рассчитались с защитником? Я читала, как «Львы» стоят за Дэвида.
— В тот раз с защитником рассчитался Уинкворт.
— И получил свое на пятнадцати ярдах, когда у меня заболело всерьез, — сказал Дэвид.
— Видите, Келли, он и говорить может! Обычно-то ему необходим переводчик. А вернее, чтец мыслей на расстоянии.
— Я хочу кое в чем вам признаться, Дэвид Бэттл. Вы мой кумир. Когда «Нотр Дам» играла против «Южных методистов», я болела за «Нотр Дам». Папа готов был шкуру с меня спустить.
— Разве вы не ирландка? Ведь Келли — ирландское имя!
