Курт Воннегут - Сувенир
— Ладно, будь по-твоему, — сказал Эдди. — Вот, слушай. Wie geht's?[1] — обратился он к белобрысому атлету, одним махом исчерпав свой запас немецких слов.
— Gut, gut[2], — буркнул молодой немец и, лишь сообразив, как нелепо прозвучал этот машинальный ответ, с ядовитой горечью прибавил: — Ja! Geht's gut!
— Говорит — все нормально, — перевел Эдди.
— Здорово ты лопочешь по-ихнему! — восхитился Ворчун.
— Много ездил по свету, вот и насобачился, — скромно пояснил Эдди.
Тут пожилой немец ожил и прикрикнул на возившегося с мотором спутника — визгливо и устрашающе.
Белобрысый, похоже, и вправду устрашился. И с удвоенной энергией принялся копаться в моторе.
Глаза старика, еще недавно безжизненные и тусклые, теперь горели молодым огнем. Кое-кто из проходивших мимо беженцев замедлил шаг и уставился на него.
Старик переводил злобный взгляд с одного лица на другое и уже набрал в грудь воздуху, чтобы закричать на беженцев... но тут же передумал, тяжко вздохнул и сник. И закрыл лицо руками, разом потеряв всю свою воинственность.
— Чего он сказал-то? — осведомился Ворчун.
— Этого говора я не знаю, — честно ответил Эдди.
— Что, необразованный старичок попался? — хмыкнул Ворчун. — Что до меня, так я с места не сдвинусь, покуда кто-нибудь не разъяснит нам, что происходит. Парень, мы же американцы! Наши победили, верно ведь? Что же мы толчемся здесь, в компании фрицев?
— Американцы... — проговорил вдруг белобрысый, как ни странно, на приличном английском. — Теперь вам придется драться с ними.
— Ну, наконец-то хоть один лопочет по-английски! — восхитился Ворчун.
— И неплохо лопочет, надо сказать, — прибавил Эдди.
— Недурно, — согласился Ворчун, — совсем недурно. Так с кем же это нам придется драться?
— С русскими, — сообщил молодой немец, явно наслаждаясь этой мыслью. — Они и вас убьют, если поймают. Они убивают всех на своем пути.
— Болван, — сказал Ворчун, — мы же их союзники.
— Надолго ли? Бегите, ребята, бегите. — Белобрысый выругался и швырнул гаечный ключ в развороченный мотор. Затем он повернулся к старику и что-то проговорил, явно изнывая от страха.
Старик разразился потоком немецких ругательств, но очень скоро выдохся, вылез из машины и со злостью захлопнул за собой дверцу. Опасливо глянув в ту сторону, откуда доносился рокот русских танков, оба немца обреченно зашагали по дороге.
— Эй, куда это вы направились? — окликнул Эдди.
— В Прагу. Там американцы.
Ворчун и Эдди двинулись следом.
— Вся география нынче кувырком, верно, Эдди? — жизнерадостно заметил Ворчун. И тут же пошатнулся, Эдди едва успел подхватить его. — Ух, чертово пойло шибануло мне в голову.
— Угу, — согласился Эдди, который и сам едва держался на ногах. — На черта нам сдалась Прага? Если ехать не на чем, пешком мы не пойдем — и точка.
— Точно! Отыщем какое-нибудь тенистое местечко и будем сидеть и ждать русских, — подхватил Ворчун. — Покажем им наши бирки — и дело с концом. А уж когда они их увидят, то закатят нам пир горой.
Он запустил пальцы за ворот и выпростал бирку.
— О да, конечно, — пробормотал белобрысый немец, который незаметно прислушивался к разговору. — Пир вам русские закатят, да еще какой!
Колонна беженцев, между тем, густела и замедляла шаг. И вдруг остановилась, послышались встревоженные голоса.
— Верно, впереди какая-нибудь дамочка пытается разобраться в дорожной карте, — сострил Ворчун.
Издалека донеслись крики, нараставшие, точно шум прибоя. Минуту спустя причина остановки стала ясна. Колонна беженцев столкнулась с другой — охваченные ужасом люди двигались как раз навстречу. Русские были повсюду. Два людских потока смешались посредине безымянной деревушки, закружились бессмысленным водоворотом, выплескиваясь на поля и склоны обступивших деревню гор.
— Все равно у меня в Праге нет ни одного знакомого, — объявил Ворчун и, сойдя с шоссе, прочно уселся у ворот обнесенной забором усадьбы.
Эдди последовал его примеру.
— Бог ты мой, — сказал он, — может, нам, Ворчун, остаться здесь да открыть оружейную лавку? — Взмахом руки он обвел разбросанные на траве винтовки и пистолеты. — Пулями торговать и все такое прочее.
— Да уж, — согласился Ворчун, — Европа сейчас самое подходящее место для оружейной лавки. Они здесь все просто сдвинулись на оружии.
В толпе беженцев нарастала паника, но Ворчун, не обращая на это ни малейшего внимания, впал в хмельное забытье. Эдди тоже с трудом боролся со сном.
— Ба, — донесся голос от шоссе, — да это же наши американские друзья!
Эдди вскинул голову и увидел двоих давешних немцев — белобрысого язвительного атлета и раздражительного старика. Оба деланно улыбались.
— Привет, — буркнул Эдди. Приятное возбуждение от выпивки понемногу спадало, и его начало мутить.
Молодой немец распахнул ворота усадьбы.
— Зайдем во двор? — предложил он Эдди. — Нам нужно сказать вам кое-что очень важное.
— Говорите здесь, — огрызнулся Эдди.
Белобрысый наклонился к нему.
— Мы хотим сдаться вам.
— Чего?!
— Мы сдаемся, — терпеливо повторил белобрысый. — Мы ваши пленники — пленники армии Соединенных Штатов.
Эдди разразился хохотом.
— Я не шучу!
— Ворчун! — Эдди толкнул приятеля носком ботинка. — Эй, Ворчун, ты только послушай!..
— Мм-м?..
— Мы только что взяли кое-кого в плен.
Ворчун открыл глаза и, пьяно жмурясь, уставился на немцев.
— Ей-же богу, Эдди, — сказал он наконец, — ты надрался еще хуже, чем я. Пленных брать наладился!.. Дурак ты, дурак — война-то закончилась! — Ворчун великодушно махнул рукой. — Отпусти ты их с богом.
— Проведите нас через расположение русских в Прагу как пленников американской армии — и вы станете героями, — не отступал белобрысый. И, понизив голос, добавил: — Это известный немецкий генерал. Подумайте только — вы доставите своим пленного генерала!
— Он и вправду генерал? — лениво осведомился Ворчун. — Эй, папаша, хайль Гитлер!
Старик вскинул руку в четком салюте.
— Да. Есть еще порох в пороховницах, — оценил Ворчун.
— Судя по тому, что я слыхал, — вмешался Эдди, — мы с Ворчуном будем героями, даже если проберемся через расположение русских сами по себе, без какого-то там немецкого генерала.
Рокот русских танков становился все слышнее и ближе.
— Ну ладно, ладно, — торопливо сказал белобрысый. — Тогда продайте нам ваши мундиры. Бирки все равно останутся при вас, а вы возьмете нашу одежду.
— Черта с два мы на такое согласимся! — буркнул Эдди. — Верно, Ворчун?
— Погоди-ка, Эдди, — отозвался тот. — Притормози немного. Эй, вы, что дадите нам взамен?
— Зайдем во двор, — сказал белобрысый. — Здесь мы вам этого показать не можем.
— Я слыхал, что в округе еще шляются наци, — сказал Ворчун. — Так что валяйте, показывайте прямо здесь.
— Ну, и кто же из нас теперь дурак? — осведомился Эдди.
— Я просто хочу, чтобы было о чем рассказывать внукам, — пояснил Ворчун.
Белобрысый атлет уже лихорадочно рылся в карманах и наконец извлек солидную пачку немецких марок.
— Этим мусором оклеишь свой сортир! — фыркнул Ворчун. — Что еще у вас есть?
И вот тогда старик вынул свои карманные часы — те самые, золотые, с четырьмя бриллиантами и рубином. И там, в гуще разношерстной толпы беженцев, белобрысый немец сказал Ворчуну и Эдди, что часы достанутся им, если они зайдут во двор и сменят свои американские мундиры на немецкую штатскую одежку. Эти фрицы решили, что они купятся на такую приманку!
До чего же все это было весело! Как упоительно были они пьяны! Какую восхитительную байку расскажут они, когда вернутся домой! Ворчуну и Эдди не нужны были никакие часы. Они хотели одного — выжить и вернуться домой. Выжить... а там, в гуще разношерстной толпы беженцев, белобрысый немец вынул крохотный пистолетик — словно и его хотел предложить в уплату вместе с часами.
Вот только пошутить на эту тему им уже не удалось. Земля содрогнулась, и воздух изодрали в клочья раскаты оглушительного грома — это на шоссе, победоносно громыхая, выкатились бронированные советские чудища. Беженцы так и брызнули во все стороны, спасаясь от этой неумолимой погибели. Спастись удалось не всем. Тяжелые гусеницы калечили и крушили неудачников.
Ворчун, Эдди и оба немца укрылись за забором — в том самом дворе, где белобрысый предлагал приятелям обменять американские мундиры на штатскую одежду и золотые часы. И там, посреди грохота и рева бронированных колесниц Джаггернаута, когда каждый спасался как мог, белобрысый немец выстрелил в голову Ворчуну. Потом он прицелился в Эдди. Выстрелил. Промахнулся.
Видно, так и было задумано с самого начала — убить Ворчуна и Эдди. Вот только разве сумел бы старик, ни слова не знавший по-английски, сойти за американца? Да ни за что. Такое удалось бы только белобрысому. А ведь их обоих вот-вот схватят. Старику оставалось лишь одно — покончить с собой.
