Александр Морозов - Чужие письма
Обжаловать решение негде.
Это была городская комиссия, а на районной, как я уже писал тебе об этом в авиаписьмах[2], вынесли точно такое же решение.
Никогда я себе того не прощу, что не выехал в Москву в начале февраля! Даже будучи тяжело болен, совершенно полуживой, я обязан был сюда приехать!
Мы с тобой об этом неоднократно говорили, но теперь об этом бесполезно и вспоминать.
Мне сейчас очень тяжело.
Понять это может только Семен. Только человек, побывавший на фронтах, участвовавший в боях, терявший свою кровь и видевший смерть прямо в глаза, может понять, как это тяжело, когда у кого-то отбирают пенсию по инвалидности!
Лишившись ее, мы многое потеряли.
Об этом мне очень сейчас трудно писать.
Будем вместе — расскажу во всех подробностях.
Единственное утешение мое — это то, что есть у меня теперь моя дорогая и милая ЛЮБА и очень скоро будет ребенок — цель и мечта всей моей жизни!
29–30 марта
Дорогая моя ЛЮБА, ты уже, наверное, теперь получила то мое письмо, в котором я сообщил тебе, что наша городская врачебная комиссия отказалась восстановить инвалидность, которую я потерял на районной комиссии.
Это всегда и везде так: легко потерять то, что восстановить нам трудно, а то и вовсе нельзя!
Поэтому могу тебе теперь точно сообщить, что не смогу за тобой приехать, как я обещал, и тебе отныне придется готовиться к переезду самостоятельно.
Я думал, что приеду, помогу тебе во всем, но теперь сделать это будет трудновато.
Одна дорога обойдется мне в 300–400 рублей, да и на обратную и прочие расходы одному только мне понадобятся еще рублей 500, а это для нас сейчас — без моей пенсии — будет, как это ты и сама теперь понимаешь, дороговато.
К тому же, моя милая, мне необходимо, не теряя ни дня, ни минуты времени, устраиваться на какую-нибудь работу.
Мы с тобой рассчитывали, что я помогу тебе, по возможности, освоиться во всем в Москве, теперь мне совершенно будет некогда даже посидеть с тобой днем!
Зато вечером, моя дорогая и горячо любимая, я всегда буду каждый день приносить тебе после работы какие-нибудь радости…
Понятно?!
Дорогая и милая моя ЛЮБА, ты беременна, много работаешь, тебе сейчас особенно необходимо очень хорошо питаться.
Поэтому кушай как следует, не отказывай сама себе в еде, в хорошей и доброкачественной пище, даже если она и стоит дорого!
Покупай себе на рынке самые и самые свежие продукты!
Набирайся, одним словом, всех сил и энергии!
Вчера я получил письмо, в котором ты мне пишешь, что вам наконец-то провели газ.
Наконец-то!
Очень этому рад.
Сегодня я получил еще одно твое большое письмо, в котором ты сообщаешь, что большая Люся по-прежнему надоедает тебе со своим «клоуном».
Гони ты их!
Пусть они не мешают тебе жить и спокойно отдыхать вплоть до самого декретного отпуска! Тебе сейчас особенно необходим покой и ни к чему пустые разговоры!
А еще — очень тебя прошу — все мои письма сохрани.
Пусть они не валяются у тебя по всем углам и даже под ногами!
Складывай их во свою старую дамскую сумку, а сумку свою убирай потом в шкаф.
Шкаф обязательно запирай потом на ключ.
Ключ бережно храни в строго определенном месте.
Прошу тебя: будь во всем повнимательнее!
2 апреля
Третий день нет от тебя писем.
Что-нибудь случилось?
Не заболела ли? Или это опять большая Люся и ее «клоун» надоедают тебе со своими фокусами?
Ты тут писала, что я реже тебе пишу примерно с середины марта…
Это неверно.
Я каждый день или через день отправляю тебе письмо.
Просто это ваша почта плохо работает.
Вот ты пишешь, что 8 марта получила мое письмо от 28 февраля.
Не может быть, чтобы оно шло семь дней! Письмо находится в пути два, самое большее — три дня, но никак не семь!
Скажи почтальону, что напишешь жалобу.
А то, быть может, вместо того чтобы попадать в твой почтовый ящик, мои письма попадают в мусорный.
Их выбрасывают, чтобы не ходить к тебе каждый день!
Подумай об этом и прими надлежащие меры.
Все мои письма, их очередность, легко установить по числам.
В начале каждого своего письма я обязательно указываю число.
Если же я, по какой-либо причине, пишу тебе один раз в два или — исключительный случай — три дня, то соответственно проставляю: 23–24 или 23–25. По этим числам легко определить, не пропало ли какое-нибудь мое письмо. Ведь пишу я тебе, как мы договорились, каждый день.
Прошу тебя, дорогая ЛЮБА, чтобы и ты в своих письмах ставила числа, а то я очень беспокоюсь, не пропадают ли и они.
Но пока, судя по содержанию, кажется, я получил их полностью.
3 апреля
Дорогая ЛЮБА, в письме, которое я получил вчера вечером, когда мое уже было отправлено, ты пишешь, чтобы я купил себе две китайские рубашки, а то ты их мне сама купишь.
Убедительнейшим образом тебя прошу: не покупай мне пока никаких рубашек!
Тем более китайских, не зная моего размера!
И вообще, прошу тебя, не покупай никаких тряпок.
Все они есть, и в лучшем выборе, в Москве.
Были бы только деньги!
Что касается меня, я решил пока воздержаться от покупок, раз у меня с пенсией так получилось.
Не до рубашек мне сейчас, обойдусь пока и без них!
Единственное желание мое — поскорее бы наступило 15 мая, когда я снова увижу тебя в Москве!
Тогда мы все обсудим, решим и, если будет нужно, купим.
А деньги мне еще пригодятся!
На питание, на дешевую пару обуви, на квартплату и другие непредвиденные расходы.
А еще — на покупку раскладной кровати.
Правда, пока их что-то нет в продаже.
О коляске пойду узнавать завтра.
Ношу пока свои старые туфли с калошами, бывая по своим делам во многих местах. Заодно ищу себе обувь. Есть дешевые темные сандалеты на коже, не раз их мерил, но все что-то жмут в пальцах.
Сейчас новый фасон — узкие носы, а мне нужна просторная обувь!
4 апреля
Вчера и сегодня писем от тебя не получал.
Дорогая ЛЮБА, прошу тебя: пиши мне каждый день.
Это — единственная моя радость!
Каждый день с большим нетерпением жду я твоего письма.
Ты писала, что сильно скучаешь…
Верь, моя милая, что и я не меньше твоего скучаю, ожидая того дня, когда снова тебя увижу, крепко расцелую, и мы уже никогда больше не будем расставаться!
С самого первого дня нашей совместной жизни я предлагал тебе переехать жить в Москву, но у нас не все тогда гладко получилось…
Ты, разумеется, помнишь, о чем я говорю?!
Будем же надеяться на самих себя и у нас жизнь наладится!
Нам бы только поскорее быть вместе, тогда мы все преодолеем!
Тебе еще хорошо.
Возле тебя маленькая Люся.
Пользы от нее, правда, не так уж и много — в ее годы другие девочки гораздо больше помогают во всем своим мамам, и все же…
Кстати, вчера по радио в «Пионерской зорьке» передавали рассказ о поведении одной девочки в школе и дома.
В школе у нее поведение отличное, а дома…
Это совсем про маленькую Люсю.
Я очень смеялся.
Так правильно все подметили в том рассказе.
Но, как бы то ни было, она — твоя родная дочь, совсем уже скоро взрослая, с ней можно о многом поговорить.
А мне, когда я прихожу домой, поговорить совершенно не с кем.
Единственная моя отрада — твои письма!
Каждое твое письмо я по несколько раз перечитываю, а потом то и дело заглядываю в свой почтовый ящик — нет ли там уже очередного твоего еще письма?..
К тете еще не заходил.
Будешь в Москве, навестим ее вместе.
5–6 апреля
Дорогая и милая моя ЛЮБА, еще и еще раз тебя прошу: все мои письма обязательно сохрани! Когда-нибудь, на старости лет, их можно будет прочесть, а наши дети, когда подрастут, узнают из них про нашу искреннюю любовь, и она станет для них примером!
Мне никогда в жизни не приходилось писать столько писем, сколько написал я их тебе от чистого сердца и с любовью.
Все твои письма, начиная со дня нашей первой встречи, я бережно храню на долгую память о нас для наших детей!
Когда ты получаешь мое письмо, возьми ножницы и с того края конверта, где имеется рисунок, отрежь узкую полоску, вынимай осторожно письмо и неторопливо читай.
Прочитав письмо, клади его обратно в конверт, а конверт убирай в сумку. Если вдруг захочешь перечитать какое-нибудь мое письмо, обязательно клади его потом на прежнее место!
Выедешь в Москву, все мои письма привези.
Смотри, не забудь!
Ты пишешь, что маленькая Люся собирает марки и просит меня не присылать конвертов с «нарисованными» марками, а покупать конверты и марки в отдельности.
