Уильям Фолкнер - Избранное
— Вы, как видно, точно знаете, что ждет вас на том свете, — засмеялась Нарцисса.
— Еще бы! По-моему, я давно уже заработала себе нимб и арфу! — Прикрыв рукою глаза, она посмотрела на аллею. Кэспи как раз дошел до ворот и теперь стоял в ожидании попутной повозки.
— Только не вздумайте его подвозить, — сказала она вдруг. — Вы не останетесь обедать?
— Нет, — отвечала гостья. — Мне пора домой. Тетя Сэлли сегодня плохо себя чувствует. — Держа в руках шляпу и корзинку с цветами, она задумчиво постояла на солнце. Потом, как бы внезапно приняв решение, вытащила спрятанный на груди листок бумаги.
— Еще одно получили? — спросила мисс Дженни, наблюдая за ней. — Дайте я посмотрю. — Она взяла сложенный листок, развернула его и отошла в тень. Приколотый к ее груди маленький золотой футляр соединялся пружинкой с тонким шелковым шнурком, к которому было прикреплено пенсне. Она дернула за шнурок и водрузила пенсне на свой горбатый нос. Под стеклами холодно блеснули пронизывающие, как у хирурга, глаза.
Почерк на большом листе бумаги был разборчивый и ясный, на первый взгляд лишенный всякого индивидуального характера; рука писавшего обличала лишь молодость и мягкую, но такую настойчивую откровенность, Которая невольно вызывала удивление.
«Вы не ответили на мое письмо от 25-го. Я пока и не ждал ответа. Вы мне скоро ответите мне торопиться некуда. Я вас не обижу я честный и благородный вы еще меня узнаете когда наши пути сойдутся. Я пока не жду ответа но вы сама знаете как подать мне знак».
Мисс Дженни с легким, едва заметным отвращением сложила письмо.
— Я бы эту гадость, конечно, сожгла, если б она не была единственной уликой, которая поможет нам его поймать. Сегодня же отдам это Баярду.
— Нет-нет, — поспешно возразила Нарцисса, протягивая руку. — Пожалуйста, не надо. Дайте я порву.
— Но ведь это — единственная улика, это письмо и еще то, другое, дитя мое. Мы наймем сыщика.
— Нет, нет, пожалуйста, не надо. Я не хочу, чтобы об этом знал кто-нибудь чужой. Прошу вас, мисс Дженни. — Она снова протянула руку.
— Вы просто хотите его сохранить, — холодно и осуждающе произнесла мисс Дженни. — Разумеется, глупым девчонкам подобные вещи льстят.
— Я его порву, — повторила Нарцисса. — Я б его сразу порвала, но я хотела хоть кому-нибудь рассказать. Я. — я. — мне казалось, что если я его кому-нибудь покажу, я не буду чувствовать себя такой грязной. Пожалуйста, отдайте.
— Что за вздор! Почему вы должны чувствовать себя грязной? Разве вы дали ему повод?
— Прошу вас, мисс Дженни.
Но мисс Дженни не выпускала письма из рук.
— Не будьте дурой, — отрезала она. — Почему такая вещь может заставить вас чувствовать себя грязной? Любой молодой девице могут прислать анонимное письмо. И многим это нравится. Мы все уверены, что мужчины испытывают к нам подобные чувства, и невольно восхищаемся тем человеком, у которого хватило смелости сказать нам об этом — кто бы он ни был.
— Хоть бы он подписался. Мне ведь все равно, кто он. Но так… Пожалуйста, мисс Дженни.
— Не будьте дурой, — повторила мисс Дженни. — Как мы узнаем, кто это был, если вы уничтожите улики?
— Не хочу я ничего знать! — Мисс Дженни отдала ей письмо, Нарцисса изорвала его в мелкие клочки, бросила их за забор и вытерла руки о платье.
— Не хочу ничего знать. Я хочу поскорее об этом забыть.
— Ерунда. Вы и сейчас умираете от любопытства. Держу пари, что вы смотрите на каждого прохожего и гадаете — а вдруг это он. Если не принять никаких мер, это будет продолжаться. И наверняка станет еще хуже. Давайте я скажу Баярду.
— Нет, нет, ни за что. Я не хочу, чтоб он узнал и подумал, что я… что я могла бы… Знаете что: я теперь буду сжигать их не распечатывая… Мне правда пора.
— Вот именно — вы будете бросать их прямо в печку, — с холодной иронией подтвердила мисс Дженни.
Нарцисса спустилась по ступенькам, а мисс Дженни снова вышла на солнце, сняла пенсне, и оно скользнуло обратно в футляр.
— Конечно, вам виднее, но я бы на вашем месте этого ни за что не потерпела. Правда, мне уже не двадцать шесть. Ну, ладно, приезжайте, когда получите еще одно письмо или когда вам опять понадобятся цветы.
— Обязательно приеду. Спасибо за цветы.
— И сообщайте мне, что пишет Хорее. Слава Богу, что он везет всего лишь стеклодувный аппарат, а не военную вдовушку.
— Обязательно сообщу. До свидания. — Нарцисса прошла сквозь пятнистую тень. На фоне ее гладкого белого платья четким пунктиром вырисовывалась корзинка с цветами. Она села в свой автомобиль. Верх его был откинут, она положила шляпу на сиденье, завела мотор и, еще раз оглянувшись, помахала рукой. — До свидания.
Негр, медленно шагавший по дороге, остановился, украдкой наблюдая за приближающейся машиной. Когда Нарцисса с ним поравнялась, он посмотрел ей прямо в лицо, и она поняла, что он вот-вот ее окликнет. Она дала полный газ и помчалась в город, где на холме среди виргинских можжевельников стоял кирпичный дом, в котором она жила.
Нарцисса ставила дельфиниум в матовую лимонно-желтую вазу на рояле. Тетушка Сэлли Уайэт, сидя в качалке у окна, равномерно раскачивалась, шлепая в такт ногами по полу. На подоконнике за мягко колышущимися занавесками стояла корзинка с ее рукоделием, а рядом была прислонена трость черного дерева.
— Ты провела там целых два часа и даже его не видела? — спросила она.
— Его не было дома, — отвечала Нарцисса. — Он уехал в Мемфис.
Тетушка Сэлли мерно качалась в качалке.
— Я бы на их месте велела ему оставаться там, где он был. Ни за что б не допустила, чтоб этот малый торчал в доме, будь он мне хоть трижды родня.
Зачем он поехал в Мемфис? Я думала, что это его аэропланное заведение — или как оно там называется — уже закрылось — Может быть, он поехал по делу.
— Какие у него могут быть дела в Мемфисе? Надеюсь, у Баярда Сарториса хватило ума этому дурню никаких дел не поручать.
— Не знаю, — отвечала Нарцисса, поправляя дельфиниум. — Я думаю, он скоро вернется. Тогда вы сможете сами его спросить.
— Я?! Да я с ним за всю его жизнь двух слов не сказала. И впредь не собираюсь. Я привыкла вращаться в обществе джентльменов.
Подбирая цветы, Нарцисса обломала несколько стеблей.
— Разве он совершил что-нибудь непозволительное для джентльмена, тетя Сэлли?
— Всего только прыгал с водяных цистерн и летал на воздушных шарах — специально чтобы пугать людей. Неужели ты думаешь, что я держала бы у себя такого шалопая? Да я б на месте Дженни и Баярда его в сумасшедший дом упрятала.
— Но ведь он вовсе не прыгал с цистерны. Он просто спустился с нее на веревке и нырнул в пруд. А на воздушном шаре летал Джон.
— А мне совсем другое говорили. Мне говорили, будто он спрыгнул с цистерны, перемахнул через целый состав товарных вагонов и штабелей с бревнами и угодил прямо в пруд.
— Ничего подобного. Он спустился по веревке с крыши дома, а потом нырнул в пруд. Веревка была привязана к водяной цистерне.
— А разве ему не пришлось прыгать через бревна и товарные вагоны? И разве он не мог при этом с таким же успехом сломать себе шею, как если б он прыгал с цистерны?
— Наверное, мог, — отвечала Нарцисса.
— Ну вот, а я что говорю? Зачем все это было нужно?
— Не знаю.
— То-то и оно, что не знаешь. Вот потому он так и сделал.
Тетя Сэлли продолжала с торжествующим видом раскачиваться в качалке. Нарцисса внесла последний штрих в голубой узор из дельфиниума. На подоконнике рядом с корзинкой внезапно и беззвучно — словно выскочив из рукава фокусника — возник пестрый черно-желтый кот. Постояв на согнутых лапах, он, сощурясь, оглядел комнату, а затем улегся на брюхо и, вытянув шею, узким розовым языком принялся вылизывать себе плечо. Нарцисса подошла к окну и погладила кота по блестящей спине.
— А потом он полетел на воздушном шаре, когда…
— Но ведь это был Джон, а вовсе не Баярд, — повторила Нарцисса.
— А мне совсем другое говорили. Мне говорили, что это был именно он и что Баярд и Дженни со слезами на глазах умоляли его этого не делать. Мне говорили…
— Но ведь там никого из них не было. Баярда там вообще не было. А на воздушном шаре летел Джон. Владелец шара захворал, и он полетел, чтоб не разочаровывать фермеров. Я сама там была.
— Ну да — стояла и позволила ему лететь, вместо того чтоб позвонить по телефону Дженни или перейти площадь и вызвать Баярда из банка. Стояла и даже рта не раскрыла.
— Да, — отвечала Нарцисса. Она действительно стояла рядом с Хоресом в неподвижной, напряженно застывшей толпе фермеров, смотрела, как шар раздувается и натягивает канаты; смотрела на Джона Сарториса в вылинявшей фланелевой рубашке и вельветовых брюках, на балаганщика, который объяснял ему устройство разрывной веревки и парашюта; стояла, не успевая ловить ртом воздух, с бешеной скоростью вырывавшийся из легких; смотрела, как шар взмывает в небо вместе с Джоном — он сидел на хрупкой трапеции, болтавшейся внизу, — смотрела, как шар и люди и все кругом медленно опрокидывается, а потом вдруг обнаружила, что, уцепившись за Хореса, стоит под прикрытием какого-то фургона и пытается перевести дух.
