Бертольд Брехт - Господин Пунтила и его слуга Матти
Матти. Так точно, буду держаться, господин Пунтила.
Пунтила. Одни озера чего стоят! О лесах я уж не говорю. Вон они - мои леса. Тот, который на мысу, я велю вырубить. Но возьми только озера, Матти. Только взгляни на озера. Ты про рыбу не думай, хоть ее и полно. Нет, ты только полюбуйся на озера утром - этого достаточно, ты уже никуда не захочешь уехать, потому что все равно истерзаешься с тоски на чужбине. А этих озер у нас в Финляндии восемьдесят тысяч!
Матти. Есть полюбоваться на озера!
Пунтила. Видишь этот маленький буксир, у которого грудь, как у бульдога? А бревна в утреннем свете - как они плывут по воде, крепко связанные и очищенные от коры. Целое состояние! Я слышу запах свежего дерева за десять километров. А ты? Запахи у нас в Финляндии - это целая поэма. Например, ягоды после дождя или березовые листья, когда идешь из бани, попарившись березовым веничком. На другое утро в постели еще слышен этот запах! Где ты еще найдешь такое? Где вообще есть такой вид?
Матти. Нигде, господин Пунтила.
Пунтила. А больше всего я люблю, когда все это начинает расплываться, расплываться. Это в любви бывают такие минуты - закроешь глаза, и все плывет. Впрочем, я думаю, такая любовь бывает только в Тавастланде.
Матти. А у меня на родине были пещеры. И там лежали камни - круглые и гладкие, как бильярдные шары.
Пунтила. И вы, конечно, туда забирались и сидели, вместо того чтобы пасти коров. Смотри - коровы! Плывут через озеро!
Матти. Да. Штук пятьдесят.
Пунтила. Шестьдесят, не меньше! А вон поезд. Если прислушаешься, можно различить, как гремят бидоны.
Матти. Если очень прислушаешься.
Пунтила. Да, я должен тебе еще показать Тавастхус, старый Тавастхус. Есть еще у нас города. Вон там Парк-отель, у них отличное вино, я тебе его рекомендую. Замок я пропускаю, там устроили женскую тюрьму для политических, пускай не лезут в политику. Но паровые мельницы издали - это чудная картина, они оживляют пейзаж. А посмотри, чти ты видишь гам, налево?
Матти. Да, что я там вижу?
Пунтила. Ну поля же! Поля ты видишь, насколько хватает глаз, поля вокруг имения "Пунтила". Вон та луговина - там такая жирная трава, что, когда я выпускаю в клевер коров, я могу их доить три раза в день. А хлеб там растет до самого подбородка и родится два раза в год. Подпевай!
И волны возлюбленной Ройны
Целуют прибрежный песок...
Входят Фина и Лайна.
Фина. Господи Иисусе!
Лайна. Всю мебель переломали!
Матти. Это мы стоим на вершине Хательмы и любуемся окрестностями!
Пунтила. Пойте с нами! Что, у вас нет любви к родине, что ли?
Все, кроме Матти, поют.
И волны возлюбленной Ройны
Целуют прибрежный песок!
Будь благословен, Тавастланд, - твое небо и озера, твой народ и твои леса! (Матти.) Признайся, что у тебя душа радуется, когда ты видишь наши леса!
Матти. Признаюсь. У меня душа радуется, когда я вижу ваши леса, господин Пунтила!
XII
Матти поворачивается к Пунтиле спиной.
Двор в поместье "Пунтила". Раннее утро. Матти выходит из дома с чемоданом в
руке. За ним Лайна с пакетом провизии.
Лайна. Вот, возьмите на дорогу, Матти. Не понимаю, почему вы уходите. Подождали бы, когда встанет господин Пунтила.
Матти. Ну нет. На это я не рискну. Сегодня ночью он так нализался, что к утру обещал отписать мне половину своих лесов. Да еще при свидетелях. Если он это вспомнит, он позовет полицию.
Лайна. Но что вы будете делать без рекомендации?
Матти. А на что мне его рекомендация? Он напишет или что я красный, или что я "настоящий человек". И так и так я места не найду.
Лайна. А без вас он себе места не найдет. Он к вам привык.
Матти. Пусть теперь справляется один. С меня хватит. После истории с Сурккалой я не выношу его излияний. Спасибо за провизию. До свидания, Лайна.
Лайна (хлюпая носом). Счастливого пути! (Возвращается в дом.)
Матти (сделав несколько шагов).
Пора прощаться! Путь открыт.
По горло Пунтилой я сыт,
Хотя таких встречал я постоянно.
Он человек почти, когда он пьяный.
Тогда - у нас душевное родство,
Но хмель пройдет, и снова - кто кого?
Зачем об этом плакать, если ясно,
Что не смешать вовеки воду с маслом.
Я знаю - день придет, и господину
Все слуги, как один, покажут спину.
Господ хороших мы отыщем сами,
Когда себе мы станем господами.
(Быстро уходит.)
ПРИМЕЧАНИЯ К МУЗЫКАЛЬНОЙ ЧАСТИ
"Баллада о лесничем и графине" написана на мелодию старинной шотландской баллады; "Песня о сливах" - на народную мелодию.
"Песня о Пунтиле" положена на музыку композитором Паулем Дессау.
Исполнительница роли кухарки Лайны во время перемены декораций выходит на авансцену в сопровождении аккордеониста и гитариста и перед опущенным занавесом поет после каждой сцены соответствующую этой сцене строфу. При этом она изображает приготовления к торжественной помолвке: метет пол, вытирает пыль, месит тесто, взбивает белки, смазывает формы для пирожных, моет стаканы, мелет кофе, вытирает тарелки.
ПЕСНЯ О ПУНТИЛЕ
1
Три ночи Пунтила кутил,
Был очень пьян и весел.
Слуга, когда он уходил,
Поклона не отвесил.
- Эй, кельнер! Так себя ведут
В отеле Тавастхус?
- Ах, сударь, я замучен тут,
На ногах я едва держусь.
2
Раз дочь помещика взяла
Читать роман из шкафа.
И из романа поняла,
Что выйдет лишь за графа.
Но, увидав шофера, дочь
Спустилась с высоты.
- Я пошутить с тобой не прочь.
Говорят, что мужчина ты.
3
Увидел Пунтила во ржи
Доярку с грудью белой.
- Эй, пташка ранняя, скажи,
Куда ты полетела?
Привыкла с наступленьем дня
Ты для меня вставать,
Так привыкай же для меня
Залезать на мою кровать.
4
Стояла банька над прудом
На самом берегу.
С господской дочкой там вдвоем
Заметили слугу.
Сказал отец: - За атташе
Я выдать дочь хочу.
Ему все будет по душе:
Я долги за него плачу.
5
К шоферу барышня пришла
В ночь накануне брака.
Его с собой она звала
Ловить на речке раков.
Но ей шофер сказал в ответ
На нежные слова:
- Я не читал еще газет,
Дай газету прочесть сперва.
6
К помолвке дочери пришел
Союз невест папаши,
Но Пунтила был очень зол,
Невест он выгнал взашей.
- Овцу стригут, но ей не шьют
Овчинного тулупа.
Я б с вами спал, но в доме тут
Принимать вас, ей-богу, глупо.
7
Все женщины ушли назад
В родимое селенье.
Их ноги от ходьбы болят,
Пропало воскресенье.
Поистрепались башмаки...
Эх, сами виноваты!
Ведь верят только дураки
Обещаньям господ богатых.
8
Ударил Пунтила о стол
Да так, что стол загрохал:
- Я б лучше дочь к слуге отвел,
Чем к этой рыбе дохлой!
Но слугам честь их дорога.
- Уйдите, барин, прочь.
Я не женюсь, - сказал слуга,
Не по вкусу мне ваша дочь.
ЗАМЕТКИ ПО ПОВОДУ ЦЮРИХСКОЙ ПРЕМЬЕРЫ (1948)
1
Вместо обычного занавеса, который отделяет сцены, отрубая их, словно гильотина, снова была невысокая, легко развевающаяся полотняная штора, на которую проецировались названия сцен. Во время перемены декораций эта штора слегка освещалась и от этого как бы оживала, а зрители получали более или менее ясное представление о том, что для них готовилось на сцене. В частности, они видели верхнюю часть высоких стен, которые вносились на сцену, видели солнечный диск и лунный серп, спускавшиеся на веревках и еще не освещенные, так что заметна была их металлическая поверхность. Они видели также смену различных облаков.
2
Изображения солнца, луны и облаков, похожие на вывески лавок и трактиров, висели перед высокой и широкой стеной из березовой коры, являвшейся задником сцены на представлении "Пунтилы". При этом, в зависимости от того, что изображалось на сцене - день, сумерки, или ночь, березовая стена освещалась сильнее, слабее или совсем не освещалась, в то время как сценическая площадка была всегда полностью освещена. Таким образом, внешние условия служили только фоном и были отделены от остального зрелища.
3
Цветное освещение совсем не применялось. Там, где мощность световой аппаратуры достаточна, свет должен распределяться по всей сцене равномерно, как в наших варьете во время исполнения акробатических номеров. Резкий свет прожектора делает лица актеров безжизненными, затемнения, даже относительные, вредят восприятию звучащих из тьмы реплик. Рекомендуется с помощью фотографии определить, какое освещение утомляет зрителя.
4
Цвета и контрасты может обеспечить театральный декоратор без помощи цветного освещения. В спектакле "Пунтила" цветная гамма для сцены состояла из синего, серого и белого, а для костюмов - из черного, синего, серого и белого. Костюмы были выдержаны в строго реалистическом стиле с особым вниманием к деталям (сумочки у женщин из Кургелы; батраки работают в воскресенье босиком, но в праздничных штанах, рубашках и жилетках и т. д.).
