Теодор Драйзер - Гений
Нет! Нет! Нет! Никогда! Не бывать этому! Он должен идти напролом! Иногда выхода у него нет!
Юджин долго сидел и думал.
Следующий шаг, который предприняла миссис Дэйл, не доставил ей таких неприятностей, как первый, хотя пользы и он не принес. Она вызвала своего домашнего врача, доктора Летсона Вули, пользовавшегося неограниченным доверием своих пациентов. Будучи сам человеком строгих правил, непоколебимым в вопросах чести и морали, он проявлял достаточную широту взглядов и терпимость, когда речь шла о ближнем.
- Ну, миссис Дэйл, чем могу вам быть полезен сегодня? - спросил он, входя в библиотеку, расположенную на первом этаже, и сердечно, хотя и с несколько усталым видом, пожимая ей руку.
- Ах, доктор Вули, у меня такие неприятности! - сразу же начала миссис Дэйл. - У нас собственно никто не болен. Но уж лучше бы болезнь. Дело гораздо серьезнее. Я вызвала вас, потому что рассчитываю на вашу помощь и сочувствие. Речь идет о моей дочери Сюзанне.
- Так, так, - пробормотал доктор. Голос его звучал хрипловато, потому что его голосовые связки были стары. Глаза зорко смотрели из-под мохнатых седых бровей - это был взгляд человека, умеющего многое видеть и таить про себя. - Что же с ней случилось? Что она сделала такого, чего не следовало бы делать?
- Ах, доктор, - воскликнула миссис Дэйл, чуть не плача, так как переживания последних дней совсем лишили ее самообладания, - я не знаю даже, что вам сказать. Не знаю, с чего начать. Сюзанна, моя дорогая, моя бесценная Сюзанна, которой я так бесконечно доверяла, на которую так полагалась...
- Ну, ну, что же дальше? - прервал ее излияния доктор Вули.
И миссис Дэйл рассказала ему всю историю и ответила на некоторые в упор поставленные вопросы.
- Говоря по правде, вы должны еще быть благодарны судьбе, - сказал он. - Сюзанна могла уступить этому человеку тайком от вас и потом сообщить вам об этом как о свершившемся факте, а может быть, и совсем не сообщить.
- Не сообщить? О доктор! Моя Сюзанна!
- Миссис Дэйл, прежде чем стать вашим врачом, я был домашним врачом вашей матери. Я немного разбираюсь в человеческой природе вообще и неплохо изучил членов вашей семьи в частности. Ваш муж, если вам угодно будет вспомнить, был человек весьма решительный. Сюзанна, возможно, унаследовала его характер. Она очень молода, - прошу не забывать этого, - она сильная, здоровая девушка. Сколько лет этому Витле?
- Лет тридцать восемь, тридцать девять, доктор.
- Гм! Я так и думал. Опасный возраст. Надо только удивляться, что вы сами так благополучно миновали этот период. Ведь и вам под сорок, не правда ли?
- Да, доктор, но вы единственный человек, которому это известно.
- Знаю, знаю. Возраст опасный. Вы говорите, что он стоит во главе "Юнайтед мэгэзинс"? Я, кажется, слыхал про него. Я знаком с мистером Колфаксом. И вы находите, что этот человек способен так увлечься?
- Мне и в голову не приходило - до этой истории.
- Что ж, тут нет ничего невозможного. Тридцать восемь - тридцать девять, с одной стороны, и восемнадцать - девятнадцать, с другой, - никуда не годится. А где Сюзанна?
- Вероятно, наверху, у себя в комнате.
- Может быть, мне поговорить с ней, хотя вряд ли это поможет.
Миссис Дэйл вышла и не возвращалась добрых три четверти часа. Сюзанна была раздражена, она упрямилась и на все уговоры матери отвечала отказом. Зачем вмешивать в это дело посторонних людей, а тем более доктора Вули, которого Сюзанна хорошо знала и очень любила? Когда мать сказала ей, что доктор Вули хочет ее видеть, она сразу заподозрила, что это имеет какое-то отношение к Юджину, и спросила, зачем она понадобилась доктору. В конце концов она согласилась спуститься, хотя сделала это с единственной целью доказать матери всю бессмысленность и глупость этой суматохи.
Старый доктор сидел и думал о странной неразберихе, именуемой жизнью, где действуют непонятные законы физики и химии, где свирепствуют недуги и бушуют человеческие страсти - любовь и ненависть в их различных проявлениях; когда вошла Сюзанна, он поднял голову и внимательно посмотрел на нее.
- Рад вас видеть, Сюзанна, - с шутливой ласковостью сказал он, вставая и делая несколько шагов ей навстречу. - Как поживаете?
- Очень хорошо, доктор, а вы как?
- Да как видите, как видите, Сюзанна, - еще немного постарел, стал еще немного суетливее. Ничего не поделаешь, когда чужие горести - твои горести. Мне ваша матушка рассказала, что вы влюбились. Это очень интересно, не правда ли?
- Знаете, доктор, - вызывающе ответила Сюзанна, - я уже сказала мама, что у меня нет желания обсуждать этот вопрос, и я считаю, что она не имеет никакого права принуждать меня к этому. Я не хочу говорить на эту тему и не стану. Я нахожу, что это величайшая бестактность.
- Бестактность? - повторила миссис Дэйл. - Ты считаешь, что обсуждать твои намерения - бестактность? А я должна тебе сказать, что люди назовут то, что ты собираешься сделать, преступлением!
- Я уже сказала, мама, что пришла сюда не для того, чтобы спорить, и предпочитаю молчать! - сказала Сюзанна, поворачиваясь к матери. - Мне здесь нечего делать. Я не хотела обидеть доктора Вули, но и не намерена оставаться здесь и снова выслушивать все, что тебе вздумается сказать.
Она шагнула к двери.
- Вот что, миссис Дейл, вы нам не мешайте, - сказал доктор Вули, и уже самый тон, каким он это сказал, заставил Сюзанну остановиться. - Я тоже того мнения, что разговоры делу не помогут. Сюзанна убеждена, что задумала что-то очень хорошее. Возможно, что это и так. Кто знает? Единственное, что стоило бы, по-моему, обсудить, - если вообще тут можно что-либо обсуждать, - это вопрос о времени. Я считаю, что Сюзанне было бы лучше немного подождать, прежде чем приводить в исполнение свое намерение, которое, надо полагать, не так уж плохо. Я совершенно не знаю мистера Витлу. Быть может, это способнейший и достойнейший человек. И все же Сюзанне следовало бы немного подождать. Я сказал бы, месяца три, а то и полгода. Ведь решение такого вопроса влечет за собой всевозможные последствия, - обратился он к Сюзанне. - Подумайте об обязанностях, которые выпадут на вашу долю, к которым вы, быть может, еще не совсем готовы. Не забывайте, что вам только восемнадцать или девятнадцать лет. Может случиться, что вам придется отказаться от выездов в свет, от танцев, от путешествий, да мало ли еще от чего - и целиком посвятить себя обязанностям матери и заботам о муже. Ведь вы предполагаете навсегда остаться с ним, не так ли?
- Я не хочу говорить об этом, доктор Вули.
- Но ведь это так, не правда ли?
- До тех пор, пока мы будем любить друг друга.
- Гм! Но ведь вы будете любить его какое-то время, - вы не станете этого отрицать, конечно?
- Разумеется, но к чему этот разговор? Я приняла решение.
- Речь идет лишь о том, чтобы вы еще немного подумали, - ласково продолжал доктор Вули, уже одним своим тоном обезоруживая Сюзанну и удерживая ее на месте, - чтобы не торопились и хорошенько взвесили все обстоятельства. Ваша матушка любит вас, и в глубине души, я убежден, вы тоже любите ее, несмотря на эту небольшую размолвку. Я и подумал, что во имя сохранения добрых чувств вы могли бы пойти на некоторые уступки, - ну, скажем, подождать полгода или даже год, и за это время как следует все обдумать. Мистер Витла, вероятно, не станет возражать. За такой срок чувства его к вам не изменятся. Что же до вашей матушки, то ей было бы легче, если бы она знала, что вы приняли решение не опрометчиво, а после зрелых размышлений.
- Да, - с жаром воскликнула миссис Дэйл, - подожди и подумай, Сюзанна! Что значит один год?
- Нет, - нетерпеливо ответила Сюзанна. - Весь вопрос в том, хочу я ждать или нет. А я не хочу.
- Совершенно верно. Но все же вы могли бы принять мои слова в соображение. Согласитесь, что дело серьезное, под каким углом его ни рассматривай. Я не берусь это утверждать, но у меня такое чувство, что вы собираетесь совершить крупную ошибку. Опять-таки это только мое личное мнение. Вы имеете право судить по-своему. Я прекрасно понимаю, как вы на это смотрите, но общество, быть может, отнесется к такому шагу иначе, чем вы. Думать о мнении общества, Сюзанна, это, конечно, скучная материя, но все же нельзя с ним и не считаться.
Сюзанна упрямо и устало смотрела на своих мучителей. Их доводы не доходили до нее. Она думала о Юджине и о своем решении. Оно вполне осуществимо. Какое ей дело до общества? Она незаметно все ближе и ближе подвигалась к двери и наконец приотворила ее.
- Ну вот, как будто и все, - сказал доктор Вули, убедившись, что она твердо решила уйти. - До свидания, Сюзанна. Я рад, что повидал вас.
- До свидания, доктор Вули, - ответила она.
Она вышла, и миссис Дэйл в отчаянии заломила руки.
- Что же мне делать? - воскликнула она, глядя на своего советчика.
Доктор Вули подумал о том, как глупо давать советы людям, которые не желают их принимать.
- Не стоит волноваться, - сказал он, немного помолчав. - Я убежден, что она подождет, если вы правильно подойдете к ней. Сейчас она по какой-то причине крайне взвинчена и упорствует. Вы слишком на нее нажимаете. Действуйте мягче! Пусть она сама все хорошенько обдумает. Советуйте ждать, но не настаивайте. Силой вы ничего не добьетесь. У нее слишком непреклонная воля. Слезы тоже не помогут. Излишняя чувствительность раздражает. Уговорите ее еще подумать или лучше предоставьте это ей самой и просите только не торопиться. Если бы вам удалось увезти ее недели на три или, еще лучше, на несколько месяцев, чтобы она уехала по доброй воле и могла бы отдохнуть и от ваших доводов и от его влияния, если бы она сама попросила его оставить ее на некоторое время, все было бы хорошо. Вряд ли она уйдет к нему. Она думает, что сделает это, но мне что-то не верится. Как бы там ни было, сохраняйте спокойствие. И уговорите ее уехать из Нью-Йорка.
