Генри Дресинг - История Эрика
- ТИШИНА!!! - загремел мистер Линдстрем, хлопнув по столу рукой. Затем он сказал мальчикам, что поскольку они оба допустили то, что наделали, они должны получить исключительно порку ремнем по заднему месту их джинсов. Затем он сказал им опорожнить их задние карманы и наклониться над столом, бок о бок.
Не говоря ни слова, Томми начал опустошать свои задние карманы. Эрик просто стоял там, его глаза зафиксировались на точильном ремне, а рот безмолвно составлял слова: "Нет, пожалуйста". Мистер Линдстрем пошел к Эрику, грубо вытащил из заднего кармана его бумажник, затем расческу и толкнул мальчика в позицию. Потом он проверил джинсы Томми и толкнул в позицию его. Все это время он игнорировал свою жену, говоря, что эти мальчики нуждаются в наказании, и ей-богу, они собираются получить свое лекарство - каждый до последней капли.
Мальчики стиснули зубы, ожидая первый удар ремня. Томми молился, чтобы Эрик не упал без него, Эрик просто молился, чтобы это прекратилось!
Мистер Линдстрем отвел свою руку вверх и назад, его глаза остановились на тонких, одетых в джинсы фигурках перед ним. Он уже опускал руку для первого удара, когда кто-то схватил ее, заставив его остановиться. Пораженный, он взглянул сначала на руку, что держала его, затем на лицо, которое он не видeл годы.
"По-прежнему за свои старые фокусы, папа?", - произнес Марти, неприятно ухмыляясь в отцовское лицо.
При звуке голоса оба мальчика опустились на колени перед столом, дрожа в облегчении, что не получат порки.
"Эрик? Сын?" - позвал нерешительный голос. Вытерев лицо, Эрик с трудом повернулся и увидел свою мать и отца. С криком радости, что исходил из самой глубины его сердца и души, он попытался подняться и пойти к ним, но не смог сдвинуться из-за боли, которую почувствовал.
Оба они оказались у сына по бокам, подняли его, расцеловали и сказали ему, что сожалеют, и что с ним все будет хорошо теперь. Эрик просто был рад горячо обнять их обоих, плача в отцовское пальто.
Видя Дэниэла и Лайзу с их сыном, миссис Линдстрем пошла к Томми и подняла своего сына. Он тоже плакал в облегчении, что не получит порки. Они покрыли друг друга поцелуями и объятиями.
Джон Линдстрем пребывал в борьбе воль между ним и его старшим сыном. Ледяные голубые глаза сына сверлили его отцовские мутные серые глаза. Затем медленным нарочитым движением Марти потянул точильный ремень из отцовской руки и бросил его в мусор. Сделав это, он повернулся обратно к отцу, единственно чтобы увидеть его согнувшимся и опустившимся на стул. Мистер Линдстрем наклонился к столу, установил на него локоть и обхватил голову руками.
Оба мальчика теперь успокоились. Они видeли Марти, все еще в его оливково-коричневом летном костюме, стоящего близко к его отцу, с застывшей улыбкой на лице. Потом он сложил руки на груди, ожидая, когда его отец что-нибудь скажет.
У мистера Вильямсона было, что сказать, и он собирался высказать это! Он начал перемещаться в направлении мистера Линдстрема, когда был остановлен своим сыном. Эрик попросил отца не делать этого, нет никакой необходимости в чем-то подобном. Взглянув на своего сына, тот сердито сказал: "Что, даже после всего, что с тобой произошло? Твой зад в руинах, и ты хочешь, чтобы ничего не случилось с этим... этим... этим человеком??"
Эрик не качнул головой. Лайзa тогда положила свою руку на руку мужа, сказав, что может быть самое лучшее для них - доставить Эрика домой. Она посмотрела на миссис Линдстрем, на мгновение между ними установилась безмолвная связь. Они кивнули друг другу и обе обняли своих сыновей.
У Марти не было проблем при разговоре. Язвительно раня языком, он хлестал своего отца за все, что тот сделал ему и Томми за годы. Он втирал в отцовское лицо каждую словесную картину, которую открывал перед ним. Он сказал, что уверен, иногда они заслуживали того, что получали, но этот мальчик не заслужил такого, чего они не получали никогда!
Затем он стал на колени сбоку от отца, говоря ему неприятно: "Что это, папа? Это произошло, потому что Эрик так сильно напоминал тебе меня? Скажи мне, папа, ты сек Эрика или меня? Скажи мне, папа! Ты не мог достать меня больше, поэтому, когда ты увидeл этого мальчика, который был так сильно похож на меня, ты не мог устоять от попытки формировать его по твоему шаблону?? Скажи мне, папа!!!!"
Опустив руки на стол с таким грохотом, что задребезжали блюда, мистер Линдстрем выкрикнул: "ДА!!!" Повернувшись, чтобы взглянуть на своего старшего, он крикнул: "Это - ПРАВДА, проклятие! Ты имел относительно себя такие же напыщенные манеры, как и этот мальчик, всегда считая, что ты слишком, проклятие, хорош, чтобы работать на этой ферме со мной! ДА, проклятие! И теперь взгляни на себя!" Его голос дрогнул, затем он повторил, на этот раз слабо: "Взгляни... на... себя."
Это происходило, только пока он не увидeл именную наклейку на груди своего старшего. Она объявляла миру, что это был Мартин Т. "Марти" Линдстрем, лейтенант, USN. Это происходило, пока он не понял, что его сын был не шалопаем и негодником, как он думал все эти годы, а флотским офицером. Слезы начали появляться в его глазах, когда он понял, что делал все эти годы.
"Да, папа", - произнес тихо Марти, - "взгляни на меня. Один раз в своей жизни, просто взгляни на меня! Я оказался не таким плохим? Я не оказался ужасным человеком, заслуживающим того, чтобы ты поклялся, что я не буду пребывать здесь? В его глаза пришли слезы, он взял руки своего отца в свои и сказал еще тише: "Ты даже перестал понимать, что даже после всего этого я все еще так сильно люблю тебя?"
"Ты... ты... все еще... любишь меня... Мартин?" - нерешительно произнес его отец.
Глядя ему прямо в глаза, Марти сказал: "Как ты думаешь?" - и притянул отца к себе в сокрушительном объятии.
С лицом, как у ребенка, мистер Линдстрем поднял руку к сыновней голове и начал гладить тонкие белые волосы. Затем он начал плакать, поглаживая голову сына и повторяя снова и снова: "Пожалуйста, пожалуйста, прости меня, сынок."
Эрик посмотрел на своих родителей и улыбнулся им. Все, что произошло, стоило этого, даже хотя он и знал, что будет все еще спать на животе в течение по крайней мере недели. Затем на лицо Эрика пришло решительное выражение. Повернувшись к своим родителям, он сказал им, что есть еще одна вещь, которую ему надо сделать. Затем он с трудом подошел туда, где находились Марти со своим отцом, и стоял там, пока они не обратили на него внимание.
Почувствовав, что Эрик здесь, Марти отделился от отца. Он вынул платок и вытер лицо, затем сделал то же своему отцу. Потом Марти встал и сказал отцу, что здесь находятся и другие, которых нужно просить о прощении. Марти жестом показал Томми подойти и встать рядом с Эриком перед его отцом позиция, в которой они были не далее, как полчаса назад.
Эрик взглянул на мистера Линдстрема и сказал тихо: "Я прощаю Вас, сэр. Я не ненавижу Вас за то, что Вы сделали. Я должен быть честным с Вами, что заслужил порку веслом за манеру, в которой я высказался Вам. Я... я просто никогда не думал, что это должно закончиться подобным образом."
Удивление на лице мистера Линдстрема отразилось также и на лицах Дэниэла и Лайзы Вильямсонов. Они думали, что знают своего сына, его склонность прощать, но они никогда не ожидали так много великодушия и сострадания. Они просто обняли друг друга, наблюдая за сыном с новой гордостью и любовью в глазах.
Мистер Линдстрем не знал, что сказать. Он просто сидeл, глядя в глаза Эрика. Затем Томми положил свою руку на руку отца и сказал, что он тоже по-прежнему любит своего папу. Потом он заявил, что если заслужит порку в будущем, то будет принимать ее, как делал Эрик - никаких звуков или просьб, никакого плача или другой ерунды. Затем он крепко обнял своего отца, поцеловав его в щеку.
Джон Линдстрем не мог поверить в то, что услышал. Затем он крепко прижал к себе своего сына, потом добавил к нему Эрика. Он обнимал обоих мальчиков и нежно целовал их в головы. Он закрыл на мгновение глаза, затем позволил мальчикам идти. Он переводил взгляд с одного на другого, потом тихо сказал: "Благодарю вас, мальчики. Благодарю вас больше, чем вы когда-либо сможете понять."
Он оставил их обоих и подошел к Дэниэлу и Лайзе. Он сказал им, что ему нет никакого извинения за то, что он сделал с Эриком, он сожалеет и должен сделать что-нибудь, чтобы скомпенсировать это. Затем он протянул руку Дэниэлу.
Первым порывом Дэниэла Вильямсона было все же ударить Джона Линдстрема по лицу за то, что он сделал с его сыном. Затем он глянул через плечо Линдстрема и увидел своего сына, стоящего с Марти и Томми. Улыбающийся Марти был в центре и держал руки на плечах обоих мальчиков. Эрик и Томми тоже стояли улыбаясь, глубоко засунув руки в передние карманы джинсов. Затем он заметил, что рот его сына произносит слова: "Пожалуйста, папа??"
Кивнув своему сыну и двум мальчикам Линдстремов, Дэниел Вильямсон взял руку Джона Линдстрема. Лайза Вильямсон добавила свою руку поверх их. Я все еще не могу поверить, что я делаю это, Джон, сказал он, но если мой сын и твои могут тебя простить, то как я могу не простить тебя тоже? Затем он сказал мистеру Линдстрему, что откажется от любой его платы, если тот намерен найти выход из данной ситуации. И если Томми нуждается в шлепании, то и Эрик, коль ему все же будет позволено приходить играть с Томми, должен обещать остыть первым.
