Теодор Драйзер - Гений
Когда они вышли из машины и стали прогуливаться по лужайке, перед какой-то загородной гостиницей, Сюзанна обнаружила дырку на пятке своего шелкового чулка. Она приподняла ногу и задумчиво поглядела на нее.
- Жалко, нет чернил, - смеясь, сказала она. - Это было бы легко поправить.
- А что бы вы сделали? - спросил он.
- Замазала бы, - ответила она, указывая на свою розовую пятку, - или дала бы вам закрасить.
Он рассмеялся, а она беспечно вторила ему. Эти мелочи, эти шаловливые выходки забавляли и еще больше привлекали его к ней.
- Сюзанна, - восторженно воскликнул он, - вы уносите меня в сказочную страну моего детства!
- Я хочу, чтобы вы были счастливы, - ответила она. - Так же счастливы, как я.
- Ах, если бы это сбылось! Если б только это сбылось!
- Потерпите, - сказала она. - Не падайте духом. Не волнуйтесь. Все кончится хорошо. Я убеждена в этом. Мне всегда и все удается. Я хочу, чтобы вы были моим, и добьюсь своего, я знаю. Я буду принадлежать вам, а вы мне. О, как все чудесно!..
В порыве восторга она сжала его руку и протянула ему губы для поцелуя.
- А вдруг нас кто-нибудь увидит? - сказал он.
- Мне все равно! - воскликнула Сюзанна. - Мне все равно! Я люблю вас!
ГЛАВА XII
После веселого обеда влюбленные вернулись в город. По мере приближения к Нью-Йорку Сюзанна начала волноваться, - ее беспокоила мысль о том, что могла за это время предпринять Анджела. Если она рассказала все ее матери, то Сюзанне хотелось быть на месте, чтобы самой защищаться. Она пришла в конце концов к вполне естественному для нее решению: если мать не пойдет ни на какие уступки, бежать с Юджином. Но ей все-таки хотелось сначала выяснить, как та отнесется к этому известию, а потом уже решить, что делать дальше. Еще утром Сюзанна была убеждена, что может уговорить мать не вмешиваться, даже если та все узнает. Но теперь она начала волноваться, и страхи ее отчасти были навеяны настроением Юджина.
У Юджина, несмотря на его притворную храбрость, было далеко не спокойно на душе. Его пугали не столько опасности, грозившие его материальному положению, сколько возможность потерять Сюзанну. До сих пор мысль о будущем ребенке не слишком беспокоила ни его, ни молодую девушку. Но Юджин ясно видел, что обстоятельства могут сложиться против него, и тогда ему не видать Сюзанны. Реальных оснований для тревоги не было. Возможно даже, что Анджела солгала. Все же у него было неспокойно на душе; в минуты самой сильной радости, самого бездумного счастья перед ним вдруг всплывал образ Анджелы, больной и одинокой, погруженной в горькие думы о своем будущем, о существе, которому ей предстояло дать жизнь. В ушах звучали ее просьбы, ее доводы. Он не мог избавиться от этих воспоминаний. Это была пытка. То, что он собирался делать, - неслыханная жестокость. И общественное мнение и установленный порядок против него. Если все станет известно, как его будут обвинять! Он не мог не думать об этом. Минутами на него находило отчаяние, и все же он твердо решил добиваться своего.
Юджин собирался проводить Сюзанну к ее знакомым, но она раздумала и предпочла ехать прямо домой.
- Я хочу знать, слышала ли что-нибудь мама, - настаивала она.
Он проводил ее до Стейтен-Айленда, после чего приказал шоферу гнать вовсю, чтобы поспеть домой к четырем часам. Его мучила совесть, но он утешал себя мыслью, что при их отношениях с Анджелой не важно, придет ли он вовремя или нет. Поскольку Сюзанна решила выжидать и действовать не спеша, положение Анджелы оказывалось не таким уж тяжелым. Он предложит ей на выбор: либо уехать и окончательно расстаться с ним, - сейчас или после рождения ребенка - и тогда он отдаст ей половину своего состояния в ценных бумагах и наличных деньгах, а также всего, что подлежит разделу, и обстановку в придачу, - либо продолжать жить с ним под одной крышей и закрыть глаза на его отношения с Сюзанной. Он не станет скрывать от нее, что он в этом случае сделает: наймет отдельную квартиру для Сюзанны или же будет встречаться с нею где-нибудь тайком. Поскольку Сюзанна была так великодушна, он решил не вступать с Анджелой в пререкания, а лишь настаивать на своем. Сюзанна должна принадлежать ему, и Анджеле придется уступить. Она может только ставить те или иные условия.
По возвращении домой Юджин обнаружил в Анджеле огромную перемену. Утром, когда он уходил, она казалась ожесточенной и озлобленной. Теперь же, несмотря на все свое горе, она казалась мягче и уступчивей, чем когда-либо прежде. Ее энергия была на время сломлена, она пыталась примириться с неизбежным, отнестись к этому, как к божьей воле. Возможно, она и в самом деле бывала черства и холодна, в чем Юджин не раз обвинял ее. Возможно, она слишком уж крепко держала его в узде. Правда, она делала это ради его же блага. Она пыталась молиться, просила небо просветить ее и указать ей выход, и наконец душу ее осенила какая-то тихая грусть. Не нужно больше бороться, говорила она себе. Нужно уступить. Бог направит ее. И ласковая и бледная улыбка, которой она встретила Юджина, застигла его совершенно врасплох.
Ее рассказ о том, как она молилась, какой перелом произошел в ее душе и как она решила дать ему свободу, если это окажется необходимым, несмотря на то, что ждет ее впереди, взволновал Юджина больше, чем что бы то ни было за всю их совместную жизнь. Сидя за столом напротив нее, он смотрел на ее исхудалые руки и лицо, на ее скорбные глаза и старался быть веселым и внимательным. А потом, когда он зашел к ней в комнату и услышал от нее, что она готова поступить так, как он найдет лучшим, слезы хлынули у него из глаз. Он плакал от избытка чувств, от того, что не мог совладать с собой. Едва ли он знал, о чем плачет, но так печально было все, - и жизнь и сложные человеческие отношения, Сюзанна и Анджела, и мысли о смерти и недалекой старости, которая ожидала всех, всех, - что он не выдержал и разрыдался как ребенок. Теперь наступила очередь Анджелы изумляться и жалеть его. Она не верила своим глазам. Уж не раскаивается ли он?
- Иди ко мне, Юджин! - ласково сказала она. - Ах, прости. Значит, ты так сильно любишь? О боже, боже! Если бы я могла помочь тебе! Ну, перестань плакать, Юджин. Раз эта любовь для тебя так много значит, я не стану мешать вам. У меня сердце разрывается от твоих слез. Ну прошу тебя, милый, перестань!
Низко склонив голову, он весь трясся от рыданий, а потом, видя, что она пытается встать, предупредил ее и пересел к ней на постель.
- Ничего, ничего, это пройдет, - говорил он. - Я не мог справиться с собой. Мне жаль и тебя и себя. Мне жаль, что наша жизнь так сложилась. Бог накажет меня за это. Ты хорошая, ты добрая, но я иначе не могу.
Он спрятал лицо в подушку рядом с нею. Тело его сотряслось от рыданий. Наконец он пришел в себя и сразу же спохватился, что своим поведением пробудил в Анджеле надежду. Как бы она не подумала, что может вернуть его любовь, вытеснить из его сердца Сюзанну. Юджин знал, что это невозможно, и жалел, что дал волю слезам.
Снова начался нескончаемый разговор, перешедший в ссору, посыпались взаимные упреки, потом снова они стали договариваться по-хорошему и опять рассорились. Анджела не могла примириться с мыслью, что вынуждена отказаться от него, а Юджин считал, что единственный его долг по отношению к Анджеле - это поделить с нею все, что у них вместе нажито. Он хотел только одного - не иметь с нею больше ничего общего. Он может согласиться жить с нею под одной крышей, вот и все. У него будет Сюзанна. Он будет жить только ради нее. Он стал грозить Анджеле самыми пагубными последствиями при малейшей ее попытке вмешаться в его жизнь. Если она сообщит миссис Дэйл, или скажет что-нибудь Сюзанне, или попытается повредить его служебному положению, он уйдет от нее.
- Вот как обстоит дело, - твердо заявил он. - Тебе остается либо примириться с этим, либо идти напролом и все разрушить. Если ты выберешь последнее, ты потеряешь и меня и все, что связано с моим положением. Если согласишься, я останусь жить здесь. Вероятно, останусь. Я вполне готов соблюдать внешние приличия, но мне нужна свобода.
Анджела все думала и думала. Ей приходило в голову пригласить к себе миссис Дэйл, тайком сообщить ей обо всем и настоять, чтобы та без всяких объяснений увезла куда-нибудь Сюзанну. Однако она этого не сделала. В сущности ей именно так и следовало бы поступить, и миссис Дэйл охотно пошла бы ей навстречу. Но страх и душевное смятение удерживали ее. Оставалось либо написать Сюзанне, либо поговорить с нею. И так как она боялась, что потеряет самообладание в присутствии счастливой соперницы, она решила написать. В понедельник, когда Юджин ушел в издательство, она в постели сочинила длинное послание, в котором описала всю жизнь Юджина, опять напомнила о том, что ей предстоит, и высказала свой взгляд на то, как Юджину следовало бы поступить.
"Как Вы можете надеяться, Сюзанна, - спрашивала она в письме, - что он будет Вам верен, если он способен бросить меня в таком положении? Юджин никогда и никому не был верен. Неужели Вы хотите погубить свою жизнь? Вы занимаете прочное положение в обществе. Что может он Вам дать такого, чего у Вас нет? Если Вы согласитесь жить с ним, об этом, несомненно, узнают. В результате пострадаете Вы, а не он. Мужчины быстро приходят в себя после подобных увлечений, и свет смотрит на их шалости снисходительно. Но Вам свет не простит. За Вами установится репутация легкомысленной женщины, особенно если появится ребенок. Вам кажется, что Вы любите его, но подумайте, так ли велика Ваша любовь? Прочитайте это письмо и дайте себе труд подумать. Не забудьте, какой у Юджина характер. Я с ним смирилась. В свое время я сделала непоправимую ошибку, но теперь поздно каяться.
