Пэлем Вудхауз - Дживз уходит на каникулы

Я забрал книжку и отправился ней в комнату тетушки Далии: до ужина оставалось еще около двадцати минут, поэтому я решил еще немного почитать. Я остановился на том эпизоде, когда мамаша Крим уже разошлась вовсю и приступила к выжиманию слез жалости и криков ужаса из своих читателей. Но у меня хватило времени только на пару улики пару трупов, как дверь отворилась и вошел Киппер. Вид у него был ужасный.

-- Берти! Я тебя ищу по всему дому!

-- Я болтал с Сордфишем в буфетной. Что-то случилось?

-- И ты спрашиваешь!

-- Тебе не понравилась Красная Комната?

-- Красная Комната!

Я понял, что дело не в его жилищных условиях.

-- Да что еще могло случиться?

-- Могло случиться! -- вторил он.

Я понял, что это дело надо прекращать. До ужина оставалось десять минут, а мы еще не сдвинулись с места.

-- Послушай, старина, -- терпеливо заметил я. -- Знаешь, ты выясни сначала: либо ты мой друг Регинальд Херринг, либо ты эхо в швейцарских горах. Ведь ты повторяешь за мной каждое слово.

В этот самый момент появился Поп Глоссоп с коктейлями. Киппер опорожнил свой бокал и стал заметно спокойнее. Когда же дверь за Родди закрылась и Киппер снова заговорил, он это уже делал сам по себе. Он глотнул еще из одного бокала и сказал:

-- Берти, случилось самое ужасное.

У меня упало сердце. Помните ли вы, что некоторое время назад в разговоре с Бобби Уикам я сравнивал Бринкли с замками, какие описывал в своих книгах покойных Эдгар По. Если вы знакомы с его творчеством, то помните, что в таких загородных замках всегда случается что-нибудь ужасное: приезжие гости обязательно натолкнутся на чей-нибудь ходячий труп, обагренный кровью.

-- Что случилось? -- спросил я.

-- Сейчас я тебе расскажу, что случилось.

-- Расскажи, пожалуйста, -- попросил я снова.

-- Берти, -- обратился он ко мне вот уже в который раз. -- Ты же понимаешь, что когда я прочел это объявление в "Таймс", я был просто убит?

-- Да, конечно. Ничего удивительного.

-- У меня закружилась голова, и...

-- Да, ты уже говорил: и у тебя потемнело перед глазами.

"Лучше бы я вообще ослеп", -- с горечью сказал Киппер. -- "Но зрение вернулось ко мне, и вот я сидел, весь кипя от негодования. Я немного покипел, потом встал со стула, взял в руки перо и написал Бобби горькое письмо".

-- Ах, черт!

-- Я вложил в него всю свою душу.

-- О, боже!

-- Я в самых ярких выражениях обвинил ее в том, что она бросила меня ради того, чтобы выйти за более богатого человека. Я обозвал ее рыжей Далидой и сказал, что вырываю ее имя из своего сердца как мимолетный седой волос... Что еще я ей говорил, не помню: ничего хорошего.

-- Но ты ничего мне об этом не сказал в первый раз.

-- Я так обрадовался, когда узнал, что объявление в "Таймс" -- просто военная хитрость и что она меня по-прежнему любит, что я забыл про все остальное. И когда я вдруг только что про это вспомнил: это как если бы тебе съездили по лицу сырой рыбиной... Я был сражен наповал. Но я все же нашел себе силы, чтобы дойти до телефона и позвонить в Скелдингз Холл. Мне сказали, что она только что приехала.

-- Она что, неслась, как гонщица, сдобренная допингом?

-- Я не удивляюсь. Все женщины так ездят. На этот раз она доехала и радостным голосом сообщила мне, что у нее на столе лежит мое письмо и что ей не терпится его прочитать. Дрогнувшим голосом я попросил ее не делать этого.

-- Значит ты все же успел.

-- Да что толку, что успел! Берти, ведь ты умный мужчина. Ну что сделает девушка, если ее попросят не открывать письма?

Я понял его ход мыслей.

-- Она его откроет.

-- Совершенно верно. Я слышал, как она разрывает конверт, а потом... нет, даже вспомнить страшно.

-- Она разозлилась?

-- Да, она готова была меня убить. Она говорила не переставая минут пять...

-- По Шрузберсгкому времени?

-- Что?

-- Ничего. И что она сказала?

-- Я всего не помню, но даже если бы и помнил, то не смог бы повторить.

-- А что ты ей сказал?

-- Да я и слова не мог вставить.

-- Это я представляю.

-- Женщины так быстро говорят.

-- Как я тебя понимаю! И чем же все закончилось?

-- Она сказала, что рада тому, что я выкинул ее из своей головы и что она сделает со своей то же самое и что она счастлива, что теперь сможет выйти за тебя и что она об этом всю жизнь мечтала.

В одном из рассказцев Мамаши Крим есть один парень по имени Скарфейс Мэккол, что-то типа гангстера. В один прекрасный день он садится в свой старый автомобиль, поворачивает ключ зажигания, и машина взлетает на воздух. Это его враги подложили в двигатель бомбу. Я пытался тогда еще встать на место этого бедняги. Теперь я его понимал. Потому что мне тоже подложили бомбу! Я вскочил и побежал к двери. Киппер очень удивился.

-- Я, наверное, тебя достал, -- сказал он обиженно.

-- Нет, что ты. Просто я пошел к своей машине.

-- Ты куда-то собираешься ехать? Но ведь сейчас будет ужин.

-- Я не хочу никакого ужина.

-- Куда ты собрался?

-- В Херн Бей.

-- Почему именно туда?

-- Потому что там находится Дживз, а я хочу, чтобы он срочно занялся всем происходящим.

-- Да что может сделать Дживз?

-- Этого я тебе не могу сказать, но что-нибудь он да придумает. А так как это морское побережье и он там наворачивает рыбу, значит его мозги в прекрасной форме, а когда мозги Дживза в прекрасной форме, остается только нажать кнопочку и ждать...

ГЛАВА 11

Я бы не сказал, что от Бринкли до Херн Бей рукой подать, ибо сейчас я находился в центре Вустершира, а Дживз на береговой полосе графства Кент, но даже при самых благоприятных обстоятельствах расстояние не преодолевается в мгновение ока. В этом же случае мой не совсем арабский жеребец выбился из всех своих лошадиных сил, у него перегрелся мотор, и мне пришлось показать его специалисту, так что сегодня мы уже не поспевали к пункту назначения. Когда же на следующее утро я подъехал к месту, где расположился Дживз, мне сказали, что он ушел рано утром и что неизвестно, когда вернется. Оставив ему записку, я вернулся домой. Перед обедом я принял свою обычную курительную порцию, и тут позвонил Дживз.

-- Мистер Вустер? Добрый вечер, сэр. Это Дживз.

-- Наконец-то, -- радостно проблеял я, как тот потерянный ягненок, который после длительной разлуки увидел (читай: услышал) наконец своего родителя на другом конце поляны (читай: на том конце провода). Где ты пропадал?

-- Мой друг пригласил меня на ленч в Фолкестоун, сэр. А потом он уговорил меня задержаться и быть в числе судей на конкурсе приморских красавиц.

-- Неужели? И как, все нормально?

-- Да, сэр.

-- Кто победил?

-- Мисс Марлен Хиггинс из Брикстона, Мисс Лана Браун из Талсхилла, и Мисс Мерли Бантинг из Пенджа. Все очень привлекательные юные леди.

-- Хорошо сложены?

-- Весьма.

-- Знаешь, что я тебе скажу, Дживз, и запиши это себе в записную книжку: хорошая фигура это не главное в жизни. Иногда мне даже кажется, что чем плавнее формы у представительниц слабого пола, тем больше в этом от руки дьявола. Я в ужасно расстроенных чувствах, Дживз. Помнишь, что ты мне рассказывал, что кто-то кому-то рассказал такое, отчего у другого что-то стало с глазами и ростом волос.

-- Я думаю, что вы имеете в виду призрака отца Гамлета, Принца Датского, сэр. Обращаясь к своему сыну, он говорил: "Когда б не тайна моей темницы, я бы мог поведать такую повесть, что малейший звук тебе бы душу взрыл, кровь обдал стужей, глаза, как звезды, вырвал из орбит, разъял твои заплетшиеся кудри, и каждый волос водрузил стоймя, как иглы на взъяренном дикобразе..."

Ты слушаешь меня?

-- Да, сэр.

-- Тогда слушай меня внимательно.

Когда я закончил повествование, Дживз заметил: "Я вас очень понимаю, сэр. Могут быть большие неприятности", что редко услышишь от Дживза, обычно он ограничивается: "это весьма неприятно, сэр".

-- Я немедленно еду в Бринкли, сэр.

-- Правда? Мне жаль, что ты прерываешь свой отпуск.

-- Ничего страшного, сэр.

-- Ты потом можешь продолжить.

-- Конечно, сэр, если вам это будет удобно.

-- Но сейчас...

-- Конечно, сэр. Если вспомнить еще одно крылатое выражение, сейчас как раз то время,...

-- ...когда один хороший человек хорошо, а два хороших человека -лучше.

-- Именно это я и имел в виду, сэр. Завтра утром я приеду домой как можно раньше.

-- И мы вместо отправимся в путь. Отлично, -- сказал я и вернулся к своему простому, но плотному обеду.

Можно сказать, что на следующий день я отправился в Бринкли с легким сердцем. Ведь рядом со мной сидел Дживз, чей интеллект, после пребывания на побережье, был обогащен фосфором. Но с тяжелым сердцем я вдруг подумал: а вдруг Дживз не справится. Он был большим специалистом по склеиванию разбитых сердец, но на этот раз он имел дело с сердцами фирмы Роберта Уикам и Регинальд Херринг. Я помню, как однажды по какому-то поводу Дживз сказал: "Это не по силам никому из смертных." При мысли, что Дживз повторит эту фразу и на этот раз, я заколыхался от страха, как заливная рыба. Я вспомнил, как Бобби, давая Кипперу от ворот поворот, грозилась, что приволочет меня к алтарю и свистнет священника. Поэтому я уже ехал с тяжелым сердцем.