Ричард Бротиган - Генерал Конфедерации из Биг Сура
Обычно оно сидит в огороде
— Ой-й! — сказала Элизабет. — Потолок. — «Это же ужас просто», и сразу села.
Мы выпустили аллигаторов в пруд. Они медленно уплыли на дно. Дождь лил такой, что невозможно было разглядеть дно пруда, да и не хотелось разглядывать.
Элизабет сидела над водой. Белое платье превращало ее в лебедя. Когда она говорила, озеро стекало с лебедя, отвечая тем самым на вечный вопрос: что было раньше, озеро или лебедь?
— Я вчера видела привидение, — сказала она. — Около курятника. Не знаю, что оно там делало. Обычно оно сидит в огороде. В кукурузе.
— Привидение? — переспросила Элайн.
— Да, у нас тут живет привидение, — сказала Элизабет. — Душа старика. Там, на плато его дом. Когда старик стал совсем дряхлым, он переехал в Салинас; говорят, он умер от разрыва сердца, а душа вернулась в Биг Сур, и теперь иногда бродит по ночам. Я не знаю, что он делает днем.
— Вчера ночью он приходил к нам. Не знаю, что ему понадобилось в курятнике. Я открыла окно и сказала: «Привет, дух. Что ты делаешь в курятнике? Ты же обычно в огороде. Что случилось?»
— Дух крикнул «В атаку!», махнул флагом и убежал в лес.
— Флагом? — переспросила Элайн.
— Точно так, — сказала Элизабет. — Старик был ветеран испано-американской войны.
— Ух, ты. А дети его не боятся?
— Нет, — сказала Элизабет. — Они рады новому приятелю. В этих краях детям скучновато. Им нравится привидение. И потом, оно обычно сидит в огороде. — Теперь Элизабет улыбалась.
Аллигаторы качались на поверхности пруда. Дождь кончился. На Элизабет было белое платье. Ли Меллон чесал голову. Наступала ночь. Я что-то сказал Элайн. Пруд был тих, как Мона Лиза.
* * *— Где рядовой Августас Меллон? — спросил капитан.
— Не могу знать. Минуту назад был здесь, — ответил сержант. Под носом у него росли длинные рыжие усы.
— Он всегда здесь минуту назад. И никогда не сейчас. Наверное, как всегда, что-то у кого-то тырит, — сказал капитан.
Что-то стучит
Мы ушли в будку спать. У Элизабет были какие-то дела с Ли Меллоном. Ее дети гостили сейчас в Кинг-Сити. Элайн разделась. Мне очень хотелось спать. Я ничего не помнил. Я просто закрыл глаза, или они сами закрылись.
Потом что-то стало меня трясти. Не землетрясение, слишком мягкое, но настойчивое — словно море стало чем-то маленьким, теплым, человеческим и улеглось рядом со мной. И море обрело голос.
— Проснись, Джесси, проснись. — Голос Элайн. — Проснись, Джесси. Слышишь, что-то стучит.
— Что это, Элайн? — спросил я, протирая темноту, потому что темнотой теперь были мои глаза.
— Что-то стучит, Джесси.
— Что? Ничего не слышу.
— Что-то стучит. Что-то стучит.
— Хорошо, — сказал я и перестал тереть темноту. «Ну и пусть себе стучит. Очень красиво стучит,» — и стал опять проваливаться в сон.
— Проснись, Джесси! — сказала она. — Там что-то стучит.
Ладно! Я проснулся и услышал стук, словно кто-то рубил в лесу деревья. Может, их там целая бригада.
— Действительно, что-то стучит, — сказал я. — Надо пойти посмотреть.
— Что я и пытаюсь тебе втолковать, — сказала она.
Я зажег лампу: все повторяется. Прошлый раз это привело меня к тебе.
— Сколько времени? — спросил я. Я перевернулся и взглянул на Элайн. Она была красивая.
— Я не часы, — ответила она.
Я оделся.
— Я подожду здесь, — сказала Элайн. — Нет, я пойду с тобой.
— Как хочешь, — сказал я. — Это наверное беспокойный Пол Баньян (32), а может, кто-то топором выкачивает у нас бензин.
— Топором?
— Ага, они всегда так делают. Плугом, рожком для обуви, кенгуриными сумками и так далее.
— Что особенного в вашем бензине? — спросила Элайн.
— Просто он там есть.
Я сунул себе за пояс нож.
— А это еще зачем? Что ты собираешься делать? Изображать Уильяма Бонни (33)?
— Нет.
— Как хочешь, — сказала она. — Если тебе нравится разгуливать в таком виде.
— Там может оказаться какой-нибудь псих. И потом, мы с Ли Меллоном иногда разыгрываем водевили. Я режу. Он стреляет. Проклятая работа, — сказал я, осторожно касаясь ее волос. О, прекрасная оруженосица моего сердца!
Ночь была холодной, а звезды ясными и чистыми, как питье: Ты мигай, ночная звезда мартини (34), та самая звезда, что привела меня к тебе. Кто там выкачивает топором наш бензин?
163 топора, полных бензина.
Мы всё узнаем, ночная звезда. У нас нет выбора, мы — вершина творения на этой куче дерьма. И мы должны знать, что в ней творится.
Пробивясь сквоз дорожный гул, стук доносился с противоположной стороны шоссе. Звук был громкий, и в нем чувствовался определенный ритм: хакети/вакети-УХ!
Темнота служила нам светом, Элайн крепко прижималась ко мне, а я осторожно нащупывал дорогу, словно ложка, зажатая в руке слепца и выискивающая в супе макаронные буквы.
— Почему ты не взял лампу? — спросила Элайн.
— Не хочу, чтобы нас заметили.
— Понятно, — сказала она.
Впереди мы увидели странный свет, выходивший прямо из центра стука.
— Что это, — прошептала Элайн.
— Явно не петля времени, — сказал я, мы подошли ближе и рассмотрели пару автомобильных фар, вывернутых, словно фантастические альпинистские крюки, и маленького человека с большим топором, которым он рубил деревья, сваливая их на крышу машины.
Машина была похожа на лес, свет выходил из нее так, словно где-то в чаще спрятали луну или фейерверк.
— Доброе утро, — сказал я.
Человек остановился и вытаращился на меня.
— Это ты, Амиго Меллон? — спросил он.
— Нет, — ответил я.
— Да, — ответил Ли Меллон и неожиданно оказался рядом с нами. Элайн дернулась у моей руки, как рыба.
— Доброе утро, Амиго Меллон, — сказал человек. С топором в руке, рядом с лесом, в который превратилась его машина, вид у него был слегка безумный.
— Чем занимаешься, приятель? — спросил Ли Меллон; теперь он стоял напротив меня и сосредоточенно его разглядывал.
— Прячу машину, чтобы они меня не нашли. Меня ищут. Фараоны. Я в бегах. Я только что заплатил две сотни штрафа за скорость. Можно я здесь спрячусь, Амиго Меллон?
— Конечно, только оставь в покое деревья.
— Кто это с тобой? Они не фараоны? Эта женщина не детектив?
— Нет, это мой кореш и его леди.
— Они женаты?
— Да.
— Это хорошо. Ненавижу законников.
Он принялся рубить новое дерево. То была секвойя примерно четырех футов диаметром.
— Погоди, приятель, — сказал Ли Меллон.
— В чем дело, Амиго Меллон?
— Ты, кажется, нарубил уже достаточно дров.
— Я не хочу, чтобы они нашли машину.
— У тебя тут целый лес, — сказал Ли Меллон. — Что за машина, кстати?
Она была похожа на спортивную марку, заваленную лесом, и на больших гонках явно выглядела бы иначе.
— Это моя «бентли-бомба», Амиго Меллон.
— Что ж, думаю, уже хватит. Может, стоит выключить фары? Если их погасить, полиция точно ничего не найдет.
— Это идея, — сказал человек.
Он стащил с машины несколько деревьев, добрался до дверцы, открыл ее и потушил свет. Затем закрыл дверь и снова навалил деревья на крышу.
Он достал из кустов бумажный пакет. Каким-то инстинктом он нашел его в наступившей тьме. Судя по виду, в пакете были бутылки.
— Спрячь меня, Амиго Меллон, — сказал он. Этот человек походил на Хамфри Богарта в фильме «Высокая Сьерра» (35), если не обращать внимание на то, что был маленьким, толстым, лысым и напоминал провинившегося бизнесмена, поскольку выудил из-под тех же кустов портфель и теперь зажимал его подмышкой.
— Пошли, Рой Эрл, — сказал Ли Меллон, вспомнив то же самое, о чем только что думал я: героя Хамфри Богарта из «Высокой Сьерры».
И мы двинулись вниз с Высокого Сура — четверо, сведенные вместе судьбой; Рой Эрл и Ли Меллон постепенно выходили вперед.
* * *Осколок пушечного ядра срубил с дерева ветку, и она упала в ручей. Удар ветки о воду был похож на газетный заголовок: ГДЕ АВГУСТАС МЕЛЛОН? — со дна ручья поднималась мутная черная грязь.
В кустах лежала задыхавшаяся от дыма лошадь. Нестерпимый ружейный грохот вжимал ее в пламя — неотвратимое, как 1864 год.
Краткая история Америки после войны между штатами
Когда мы пролезли через дыру в кухонной стене, Элизабет сидела у камина. На ней не было сейчас белого платья. Серое одеяло оборачивало ее плечи, как потертый мундир Конфедерации. Она смотрела на огонь, и, когда мы появились, лишь на секунду подняла взгляд.
— Она детектив? — спросил Рой Эрл, прыгая на месте и теребя бумажный пакет. — Она похожа на детектива. На такую подсадную дамочку. У них в сумках ручки со слезоточивым газом.
Естественно, Элизабет не смотрела больше на огонь, она с изумлением разглядывала Роя Эрла, который устроил теперь вокруг нее самый настоящий танец.
