Чарльз Диккенс - Рождественские повести
Долго длилась эта ночь, если то была всею одна лишь ночь, в чем Скрудж имел основания сомневаться, ибо ему казалось, что обе святочные недели пролетели с тех пор, как он пустился с Духом в путь. И еще одну странность заметил Скрудж: в то время как сам он внешне совсем не изменился, Призрак старел у него на глазах. Скрудж давно уже видел происходящую в Духе перемену, однако до поры до времени молчал. Но вот, покинув детский праздник, устроенный в крещенский вечер, и очутившись вместе с Духом на открытой равнине, он взглянул на него и заметил, что волосы его совсем поседели.
- Скажи мне, разве жизнь духов так коротка? - спросил его тут Скрудж.
- Моя жизнь на этой планете быстротечна, - отвечал Дух. - И сегодня ночью ей придет конец.
- Сегодня ночью? - вскричал Скрудж.
- Сегодня в полночь. Чу! Срок близится. В это мгновение часы на колокольне пробили три четверти двенадцатого.
- Прости меня, если об этом нельзя спрашивать, - сказал Скрудж, пристально глядя на мантию Духа. - Но мне чудится, что под твоим одеянием скрыто нечто странное. Что это виднеется из-под края твоей одежды - птичья лапа?
- Нет, даже на птичьей лапе больше мяса, чем на этих костях, последовал печальный ответ Духа. - Взгляни!
Он откинул край мантии, и глазам Скруджа предстали двое детей несчастные, заморенные, уродливые, жалкие и вместе с тем страшные. Стоя на коленях, они припали к ногам Духа и уцепились за его мантию.
- О Человек, взгляни на них! - воскликнул Дух. - Взгляни же, взгляни на них!
Это были мальчик и девочка. Тощие, мертвенно-бледные, в лохмотьях, они глядели исподлобья, как волчата, в то же время распластываясь у ног Духа в унизительной покорности. Нежная юность должна была бы цвести на этих щеках, играя свежим румянцем, но чья-то дряхлая, морщинистая рука, подобно руке времени, исказила, обезобразила их черты и иссушила кожу, обвисшую как тряпка. То, что могло бы быть престолом ангелов, стало приютом демонов, грозящих всему живому. За все века исполненной тайн истории мироздания никакое унижение или извращение человеческой природы, никакие нарушения ее законов не создавали, казалось, ничего столь чудовищного и отталкивающего, как эти два уродца.
Скрудж отпрянул в ужасе. Когда эти несчастные создания столь внезапно предстали перед ним, он хотел было сказать, что они очень славные дети, но слова застряли у него в горле, как будто язык не пожелал принять участия в такой вопиющей лжи.
- Это твои дети. Дух? - вот и все, что он нашел в себе силы произнести.
- Они - порождение Человека, - отвечал Дух, опуская глаза на детей. Но видишь, они припали к моим стопам, прося защиты от тех, кто их породил. Имя мальчика - Невежество. Имя девочки - Нищета. Остерегайся обоих и всего, что им сродни, но пуще всего берегись мальчишки, ибо на лбу у него начертано "Гибель" и гибель он несет с собой, если эта надпись не будет стерта. Что ж, отрицай это! - вскричал Дух, повернувшись в сторону города и простирая к нему руку.
Поноси тех, кто станет тебе это говорить! Используй невежество и нищету в своих нечистых, своекорыстных целях! Увеличь их, умножь! И жди конца!
- Разве нет им помощи, нет пристанища? - воскликнул Скрудж.
- Разве нет у нас тюрем? - спросил Дух, повторяя собственные слова Скруджа. - Разве нет у нас работных домов?
В это мгновение часы пробили полночь.
Скрудж оглянулся, ища Духа, но его уже не было. Когда двенадцатый удар колокола прогудел в тишине, Скрудж вспомнил предсказание Джейкоба Марли и, подняв глаза, увидел величественный Призрак, закутанный с ног до головы в плащ с капюшоном и, подобно облаку или туману, плывший над землей к нему навстречу.
СТРОФА ЧЕТВЕРТАЯ
Последний из Духов
Дух приближался - безмолвно, медленно, сурово. И когда он был совсем близко, такой мрачной таинственностью повеяло от него на Скруджа, что тот упал перед ним на колени.
Черное, похожее на саван одеяние Призрака скрывало его голову, лицо, фигуру - видна была только одна простертая вперед рука. Не будь этой руки, Призрак слился бы с ночью и стал бы неразличим среди окружавшего его мрака.
Благоговейный трепет объял Скруджа, когда эта высокая величавая и таинственная фигура остановилась возле него. Призрак не двигался и не произносил ни слова, а Скрудж испытывал только ужас - больше ничего.
- Дух Будущих Святок, не ты ли почтил меня своим посещением? - спросил, наконец, Скрудж.
Дух ничего не ответил, но рука его указала куда-то вперед.
- Ты намерен открыть мне то, что еще не произошло, но должно произойти в будущем? - продолжал свои вопросы Скрудж. - Не так ли, Дух?
Складки одеяния, ниспадающего с головы Духа, слегка шевельнулись, словно Дух кивнул. Другого ответа Скрудж не получил.
Хотя общество привидений стало уже привычным для Скруджа, однако эта молчаливая фигура внушала ему такой ужас, что колени у него подгибались, и, собравшись следовать за Призраком, он почувствовал, что едва держится на ногах. Должно быть, Призрак заметил его состояние, ибо он приостановился на мгновение, как бы для того, чтобы дать ему возможность прийти в себя.
Но Скруджу от этой передышки стало только хуже. Необъяснимый ужас пронизывал все его существо при мысли о том, что под прикрытием этого черного, мрачного савана взор Призрака неотступно следит за ним, в то время как сам он, сколько бы ни напрягал зрение, не может разглядеть ничего, кроме этой мертвенно-бледной руки и огромной черной бесформенной массы.
- Дух Будущих Святок! - воскликнул Скрудж. - Я страшусь тебя. Ни один из являвшихся мне призраков не пугал меня так, как ты. Но я знаю, что ты хочешь мне добра, а я стремлюсь к добру и надеюсь стать отныне другим человеком и потому готов с сердцем, исполненным благодарности следовать за тобой. Разве ты не хочешь сказать мне что-нибудь?
Призрак ничего не ответил. Рука его по-прежнему была простерта вперед.
- Веди меня! - сказал Скрудж. - Веди! Ночь быстро близится к рассвету, и каждая минута для меня драгоценна - я знаю это. Веди же меня, Призрак!
Привидение двинулось вперед так же безмолвно, как и появилось. Скрудж последовал за ним в тени его одеяния, которое как бы поддерживало его над землей и увлекало за собой.
Они вступили в город - вернее, город, казалось, внезапно сам вырос вокруг них и обступил их со всех сторон. И вот они уже очутились в центре города - на Бирже, в толпе коммерсантов, которые сновали туда и сюда и собирались группами, и поглядывали на часы, и позванивали монетами в кармане, и в раздумье перебирали массивные золотые брелоки, словом, все было, как всегда, - знакомая Скруджу картина.
Дух остановился возле небольшой кучки дельцов. Заметив, что рука Призрака указывает на них, Скрудж приблизился и стал прислушиваться к их разговору.
- Нет, - сказал огромный тучный мужчина с чудовищным тройным подбородком. - Об этом мне ничего не известно. Знаю только, что он умер.
- Когда же это случилось? - спросил кто-то.
- Да как будто прошедшей ночью.
- А что с ним было? - спросил третий, беря изрядную понюшку табаку из огромной табакерки. - Мне казалось, он всех переживет.
- А бог его знает, - промолвил первый и зевнул.
- Что же он сделал со своими деньгами? - спросил краснолицый господин, у которого с самого кончика носа свисал нарост, как у индюка.
- Не слыхал, не знаю, - отвечал человек с тройным подбородком и снова зевнул.
- Оставил их своей фирме, должно быть. Мне он их не оставил. Это-то уж я знаю доподлинно. Шутка была встречена общим смехом.
- Похоже, пышных похорон не будет, - продолжал человек с подбородком. Пропади я пропадом, если кто-нибудь придет его хоронить. Может, нам собраться компанией и показать пример?
- Что ж, если будут поминки, я не прочь, - отозвался джентльмен с наростом на носу. - За такой труд не грех и покормить.
Снова смех.
- Я, видать, бескорыстнее всех вас, - сказал человек с подбородком, так как никогда не надеваю черных перчаток и никогда не завтракаю второй раз, но тем не менее готов пойти, если кто-нибудь присоединится. Ведь рассудить, так я, пожалуй, был самым близким его приятелем. Как-никак, а при встречах мы всегда останавливались потолковать. Ну, до завтра, господа.
Собеседники разошлись в разные стороны и смешались с другими группами дельцов, а Скрудж, который знал всех этих людей, вопросительно посмотрел на Духа, ожидая от него объяснения.
Призрак двинулся к выходу. Перст его указывал на улицу, где только что повстречались двое людей. Скрудж прислушался к их беседе, полагая, что здесь он найдет, наконец, объяснение всему.
Этих людей он тоже знал как нельзя лучше. Оба были дельцами, весьма богатыми и весьма влиятельными. Скрудж всегда очень дорожил их мнением о себе. С деловой точки зрения, разумеется. Исключительно с деловой точки зрения.
- Добрый день, - сказал один.
- Добрый день, - отвечал другой.
- Слыхали? - сказал первый. - Он попал-таки, наконец, черту в лапы.
