Письма молодого врача. Загородные приключения - Артур Конан Дойль
Я должен был неотлучно находиться с ним весь день, кроме двухчасового перерыва после обеда и вечера пятницы, когда у меня был выходной. Но что толку в этом выходном вечере, если рядом не было города, а у меня не было друзей, к которым я мог бы зайти? Я довольно много читал, поскольку лорд Салтайр разрешил пользоваться его библиотекой. Историк Гиббон подарил мне пару восхитительных недель. Ты сам знаешь, какое воздействие он производит. Ты вроде как спокойно плывешь на облаке, взирая на крохотные армии и флоты, а рядом с тобой все время мудрый наставник шепотом разъясняет тебе смысл величественной панорамы.
Молодой Дервент то и дело вносил игривое разнообразие в мою скучную жизнь. Однажды он внезапно схватил лежавшую на газоне лопату и кинулся в сторону безобидного подручного садовника. Тот с воплями бросился бежать, мой пациент с проклятиями ринулся вдогонку, а я за ним. Когда я, наконец, ухватил его за воротник, он бросил лопату и разразился визгливым смехом. Это была шалость, а не вспышка ярости, но когда подручный садовника после этого случая видел нас идущими в его сторону, то убегал с землисто-бледным лицом. По ночам на раскладушке в ногах кровати моего пациента спал слуга, а моя комната располагалась рядом, чтобы в случае необходимости меня позвали. Да, жизнь у меня была невеселая!
Когда не было гостей, мы садились за стол вместе с хозяевами, составляя довольно курьезный квартет: Джимми (он просил меня так его называть), хмурый и молчаливый, я, всегда краем глаза следящий за ним, леди Салтайр с припухшими веками и синими жилками на висках и добродушный лорд, шумный и жизнерадостный, но всегда довольно сдержанный в присутствии жены. Она выглядела так, словно ей не помешал бы бокал доброго вина, а он – словно воздержание пошло бы ему на пользу, поэтому согласно обычной несбалансированности жизни он пил в свое удовольствие, а она тянула лишь воду с соком лайма. Ты представить себе не можешь более невежественной, нетерпимой и ограниченной женщины. Если бы она молчала и этим скрывала свой недалекий умишко, то все бы ничего, но ее желчной и раздражительной болтовне не было конца. К чему она стремилась, кроме как передавать болезни из поколения в поколение? Со всех сторон ее окружало безумие. Я твердо решил избегать любых споров с ней, но она женским чутьем чувствовала, что мы совершенно разные, как два полюса, и получала удовольствие оттого, что размахивала передо мной красной тряпкой. Однажды она распиналась о преступлении священника епископальной церкви, который провел службу в пресвитерианской церкви. Похоже, ее отслужил местный священник, и если бы он был замечен в кабаке, она не говорила бы об этом с большим осуждением. Полагаю, что я управлял глазами хуже, чем языком, поскольку она вдруг обратилась ко мне со словами:
– Вижу, что вы со мной не согласны, доктор Монро.
Я тихо ответил, что не согласен, и попытался переменить тему, но ее было трудно сбить с толку.
– Почему же, позвольте спросить?
Я объяснил, что, по моему мнению, современная тенденция состоит в том, чтобы покончить с ненужными и смешными догматическими спорами, которые так долго ставили людей в тупик. Еще я добавил, что лелею надежду, что настанет время, когда все люди доброй воли выбросят эту чепуху за борт и возьмутся за руки.
Она привстала, почти онемев от негодования.
– Полагаю, – проговорила она, – что вы из тех, кто хочет отделить церковь от государства?
– Вне всякого сомнения, – ответил я.
Она выпрямилась, охваченная холодной яростью, и вылетела из комнаты. Джимми захихикал, а его отец стушевался.
– Прошу прощения, если мое мнение задевает леди Салтайр, – заметил я.
– Да-да, очень жаль, очень жаль, – сказал лорд. – Ну что ж, мы должны говорить, что думаем, однако очень жаль, что вы так думаете, очень…
Я после этого случая ожидал увольнения, и этот инцидент действительно косвенно стал его причиной. С того дня леди Салтайр сделалась со мной невероятно грубой и не упускала возможности подвергать нападкам мои предполагаемые взгляды. Я на это не обращал ни малейшего внимания, но в один ужасный день она прямиком ополчилась на меня, и ускользнуть не представлялось возможным. Это было в конце обеда, когда лакей вышел из комнаты. Она говорила о поездке лорда Салтайра в Лондон для голосования по какому-то вопросу в Палате лордов.
– Возможно, доктор Монро, – едко обратилась она ко мне, – этому институту также не посчастливилось заслужить ваше одобрение?
– Леди Салтайр, я предпочел бы не обсуждать этот вопрос, – ответил я.
– О, вы могли бы иметь мужество высказать свои убеждения, – заявила она. – Поскольку вы желаете разорить англиканскую церковь, вполне естественно, что вы также хотите ниспровергнуть законное государственное устройство. Я слышала, что любой атеист – всегда красный республиканец.
Лорд Салтайр поднялся, желая, вне всякого сомнения, прекратить этот разговор. Мы с Джимми тоже встали, и я вдруг увидел, что вместо того, чтобы направиться к двери, он пошел к матери. Зная его уловки, я взял его под руку и попытался увести. Однако она это заметила и вмешалась.
– Ты хотел поговорить со мной, Джеймс?
– Хочу кое-что сказать тебе на ухо, мама.
– Прошу вас, не волнуйтесь, сэр, – сказал я, пытаясь удержать его.
Леди Салтайр вскинула свои аристократические брови.
– Думаю, доктор Монро, что вы злоупотребляете своими полномочиями, вмешиваясь в отношения матери с сыном, – заявила она. – Что случилось, мой бедный мальчик?
Джимми нагнулся и что-то прошептал ей на ухо. Ее бледное лицо залилось краской, и она отпрянула от него, словно он ее ударил. Джимми захихикал.
– Это ваши штучки, доктор Монро! – в ярости вскричала она. – Вы развратили разум моего сына и подбили его на оскорбление родной матери.
– Дорогая, дорогая! – успокаивающе воскликнул ее муж, а я тихонько увел упирающегося Джимми наверх. Я спросил, что он такого сказал матери, но в ответ получил лишь смешки.
У меня было предчувствие, что на том история не закончится, и оно меня не обмануло. Вечером лорд Салтайр вызвал меня к себе в кабинет.
– Дело в том, доктор, – произнес он, – что леди Салтайр чрезвычайно раздосадована и огорчена происшедшим сегодня за обедом. Вы, конечно же, представляете, что подобное выражение, высказанное ей родным сыном, потрясло ее сильнее, чем я могу выразить.
– Уверяю вас, лорд Салтайр, – ответил я, – что я не имею ни малейшего понятия, что мой пациент сказал леди Салтайр.
– Ну, – проговорил лорд, – не
