Лео Перуц - Снег Святого Петра
- Да, доктор, вы можете оказать мне одну услугу. У меня к вам есть просьба, и от вас зависит, захотите ли вы мне помочь. В сущности, это пустяк. Я, право, даже и не знаю... Ну ладно, в худшем случае вы просто скажете "нет".
Он достал из кармана пиджака тонкую стеклянную трубочку и откупорил ее. В трубочке плескалось несколько капель какой-то бесцветной жидкости. Барон осторожно понюхал ее.
- Отвратительный запах,- констатировал он со смущенной улыбкой.Пронзительный. Так и бьет в нос. Моей ассистентке пока не удалось добиться его устранения.
Он протянул мне трубочку.
- Что это такое? И что мне с этим делать? - спросил я.
- Гаузе как раз тот человек, который мне необходим,- сказал барон.Если вы дадите ему эти капли в стакане воды или, скажем, в чашке чаю...
- Я не совсем понимаю. Это что, какое-нибудь лекарство от болей в суставах? Домашнее средство?
- Да. То есть, строго говоря... Нет, доктор, я не хочу вас обманывать. Это средство не имеет ничего общего с ревматическими болями. Это предпринимаемый мною опыт. Научный эксперимент.
- Но как врач, я не могу предоставить одного из моих пациентов в качестве объекта для ваших опытов! - воскликнул я.
- Отчего же нет? Мы оба научные работники, и один должен помогать другому. Я принимаю на себя всю ответственность и гарантирую, что это средство ни в малейшей степени не вредит организму. Оно производит всего лишь психическое воздействие - воздействие проходящего характера, заметьте. Может быть, оно сделает этого человека на короткое время счастливее - вот и все. Почему вы не можете мне в этом помочь?
- Это какой-нибудь препарат опиума?
- Нечто в этом роде. Если опыт удастся, я расскажу вам подробнее... расскажу все. Видите ли, я мог бы просто взять да угостить этого самого Гаузе рюмочкой водки. Но этот дьявольский запах и затхлый вкус сейчас же наведут его на подозрения. А лекарство, прописываемое врачом, может отличаться самым неприятным запахом и вкусом.
Он обернулся и посмотрел на дверь.
- Снаружи не слышно, что мы здесь говорим?
- Нет,- ответил я.- Там ничего не слышно. Но я, право, не знаю...
- Можете ли вы доверять мне? - перебил он меня.- Это верно, вы отдаете себя в мои руки, но разве я, в свою очередь, не полагаюсь на вас? Ведь я имею дело с сыном моего покойного друга. Я работаю на пользу идеи, которой и он очень интересовался. Он помогал мне в моих исследованиях. Я знаю, что в данный момент апеллирую к дорогой для вас тени. Поймите, все, что мы делаем, делается также и для него, в память о нем. Я уверен, что он, не колеблясь, посоветовал бы вам сделать это!
Под влиянием этих слов я утратил всякую способность сопротивления и произнес тихим, подавленным голосом:
- Я сделаю это...
Барон схватил мою руку и крепко сжал ее.
- Благодарю вас! - воскликнул он.- Я вам чрезвычайно обязан. Вы оказываете мне огромную услугу. Дело очень простое: все содержимое этой трубочки - каких-нибудь три или четыре капли - вылить в чашку чая. Да, я попрошу вас еще кое о чем. Скажите этому человеку, что завтра мне необходимо потолковать с ним. Я жду его в десять часов утра... Скажите, ему, пожалуйста!
Затем он ушел, даже не заметив, насколько я раскаивался в том, что дал ему обещание.
Пожалуй, мне все же не хватает всех качеств, необходимых для хорошего врача. Но уж в отсутствии порядочности меня обвинить нельзя. Не успел барон закрыть за собой дверь, как во мне с удесятеренной силой зашевелились сомнения, колебания, угрызения совести. "Как мог я обещать ему это? терзал я себя вопросами.- Как мог барон обратиться ко мне с подобным предложением? Я же врач. Разве я имею право давать пациенту препарат, о составе, дозировке и действии которого ничего не знаю? Не значит ли это злоупотреблять тем слепым доверием, которое он ко мне питает? Нет, я не могу исполнить обещание, которое выманили у меня хитростью. Я не имею на это права..."
Затем во мне снова заговорили трусость и инертность. Неужели я смогу нарушить свое слово и обмануть барона? Ведь этот препарат безвреден для организма. Барон это утверждает категорически и; более того, принимает всю ответственность на себя. Помимо всего прочего, барон ученый, он занимается научными исследованиями и имеет право рассчитывать на мое сочувствие... Понимание...
"Нет! Нет! Нет! Я не имею права этого делать!" -твердил мне внутренний голос.
Чтобы раз и навсегда положить конец своей внутренней раздвоенности, колебаниям и опасениям поддаться соблазну, я в припадке внезапной решимости разбил трубочку и разлил ее содержимое по полу.
В комнате распространился на редкость отвратительный запах. Меня чуть не стошнило.
"Этого мне не следовало делать,- сказал я самому себе,- Но, с другой стороны, я не имел ни малейшего права на этот эксперимент. Я должен был отнести барону его препарат и сказать: возьмите его, я не могу сдержать свое слово. Но уничтожать снадобье тоже было нельзя..." Как же мне теперь быть? Отправиться к барону и сознаться в том, что я натворил? Нет, на это у меня не хватало мужества.
Я нашел выход. Жалкий, ничтожный и лживый выход.
Я взял стакан воды и выжал в него половинку лимона. Затем добавил несколько капель йода. Эта смесь имела довольно противный вкус, но действие ее могло свестись разве что к тому, что пациента стошнит... Пожалуй, даже этого не случится. Ну а барон? "Он подумает, что опыт не удался..." утешал я себя. Какое мне до всего этого дело?
Я пригласил в кабинет человека, о котором говорил барон. То был долговязый, худой и немного сутулый парень. Я обратил внимание на его плохо выбритый подбородок, недоверчивые глаза и - так оно и есть! - лицо мечтателя. Накануне я разглядел его лишь мельком.
Я указал на стакан.
- Это для вас. Выпейте, пожалуйста. Ну, ну! Это не так уж противно. Глотайте залпом! Отлично. На ночь опять примете таблетку аспирина, а утром и вечером сделайте себе теплую ванну. Да, чуть было не забыл! Барон хочет с вами о чем-то поговорить. Он ждет вас завтра к десяти часам утра. Смотрите, не опоздайте!
Он уронил шляпу, которую до того держал в руках, поднял ее и положил на стул. Мое сообщение, казалось, встревожило его. Он провел рукой по своему плохо выбритому подбородку.
- К господину барону? - пробормотал он, слегка заикаясь.- Может быть, все-таки к господину инспектору?
- Нет. Барон желает поговорить с вами лично. Он окончательно смутился.
- Господин барон? Лично? О чем может говорить со мною господин барон? Господин инспектор иногда приглашает меня поговорить о делах, но чтобы господин барон?.. Вот уже пять лет, как я живу здесь, и он еще ни разу не вызывал меня... Очевидно, соседи насплетничали. Подумаешь, несколько поленьев дров. Все же так поступают...
Я принялся успокаивать его:
- Нет, нет. Это не по поводу дров.
Он разволновался еще больше:
- Что? Значит, это не потому, что я взял дрова?.. Ну, тогда я понимаю, в чем дело. Когда он увидел меня в той комнате, то сразу же так сурово на меня посмотрел... Но каким образом он узнал? Клянусь вам, господин доктор, и готов подтвердить это под присягой на суде, что это случилось один-единственный раз. В рождественский сочельник... Во всем доме не было ни кусочка мяса, вот жена и сказала...
Он не договорил. Порывистым движением схватив со стула свою шляпу, он нетвердыми шагами вышел из комнаты.
* * *
Вечером того же дня я отправился к Бибиш. Я застал ее за микроскопом. На ее столе, среди тиглей, колб и пробирок, стоял нетронутый ужин.
- Чрезвычайно мило с вашей стороны, что вы вспомнили обо мне,- сказала она.- Мне очень приятно, что вы пришли. Бедняжка Бибиш! Целыми днями за работой. Работа не отпускает меня ни на минуту.
Она заметила мое разочарование и улыбнулась. Но сейчас же вслед за тем лицо ее снова стало серьезным.
- Я очень изменилась за последний год, не правда ли? Я уже не та, какой была раньше. Да... Как вам это объяснить? Я превратилась в сосуд, в котором хранится необычайная и гениальная идея. Эта идея исходит не от меня, я сознаю это, но она всецело заполняет меня и не дает покоя. Я чувствую, как она бежит в моих жилах и примешивается ко всем моим ощущениям. Одним словом, она целиком завладела мною.
Она снова улыбнулась.
- Может быть, все это звучит чересчур напыщенно. Да, я всего лишь незначительная ассистентка, но эта работа стала частью моей жизни. Вы понимаете меня? Не смотрите же на меня так мрачно. Не дуйтесь. Я так довольна, что вы пришли! Завтра... Хотите пойти со мною завтра погулять? На часок перед завтраком. В восемь утра. Постучите мне в окно. Я буду готова. Наверное...
Я ушел не сразу. В нескольких шагах от ее дома я остановился и долго смотрел в освещенные окна.
В девять часов пришел барон. Он не заметил меня. Бибиш сама открыла ему дверь. Затем закрылись ставни окон.
Шесть часов подряд простоял я в снегу на морозе. Только в три часа утра барон вышел из дома Бибиш.
Остаток ночи я провалялся без сна в своей постели.
