Бертольд Брехт - Дни коммуны
Пусть униженные сами
Встанут к нам, под наше знамя.
Драться - только вместе. Все или никто.
Вместе в бой мы готовы.
Оружье иль оковы.
Драться - только вместе. Все или никто.
XII
Пасхальное воскресенье 1871 года. Площадь Пигаль. Жан Кабэ, Франсуа Фор и двое мальчиков строят баррикаду. Бабетта Шерон и Женевьева Герико шьют мешки для песка. Слышны отдаленные пушечные выстрелы. Женевьева только что спела песенку детям, которые размешивают в корыте цементный раствор
лопатами, большими, чем они сами.
Мальчик. Спойте нам еще раз, мадемуазель. Спойте, пожалуйста.
Женевьева. Ну хорошо. Только в последний раз. (Поет.)
В пасху катались по Сене
Папа и вся детвора.
День лучезарен весенний,
Весело было с утра.
В мячик играли, и в прятки,
И в чехарду, и в крокет,
Так что забыли ребятки
Даже про мамин обед.
Дети до вечера пели,
Дома мечтая опять,
Как они в новом апреле
Снова поедут гулять.
Первый мальчик (поет, подхватывая последнюю строку).
Снова поедут гулять.
Второй мальчик (Жану). Вы с Бабеттой спите вместе?
Жан. Да.
Первый мальчик. Здорово ты ее обкрутил.
Жан. Гм... Просто она в меня влюбилась.
Бабетта. Это ты в меня влюбился.
Жан. Как бы то ни было, начала она.
Бабетта. С чего ты взял? Я ни слова не сказала. Это ты начал.
Жан. Ты-то не говорила, но твои глаза.
Бабетта. А твои? (Франсуа.) Чего ты надулся, малыш?
Франсуа. Мне не нравится тон, каким ты сказала: "Филипп сбежал". Этот случай надо рассматривать с научной точки зрения, то есть бесстрастно. Я полагаю, что, в отличие от нас, он решил, будто борьба безнадежна. Он сделал вывод: покинул Париж.
Жан. Ты хочешь сказать - покинул нас. Тех, кто борется.
Франсуа. Он бежал не от нас, а только от безнадежной борьбы.
Жан. А вот мы, к сожалению, не можем так легко покинуть Париж. И знаешь почему? Потому же, почему листья не могут расстаться с деревом. Иное дело вши на листьях. Вошь - вот кто он такой, Филипп.
Франсуа. Жан, кажется, придется пересчитать тебе зубы.
Жан. Ну что же... Но только бесстрастно. Франсуа (беспомощным тоном). Ах, Жан, мы ничего не знаем.
Пауза.
Твою мысль можно было бы, пожалуй, выразить так: Филипп не слишком храбрый парень, потому что он не научился думать.
Жан. Правильно.
Бабетта. Женевьева, если я перееду к Жану, ты сможешь одна платить за комнату?
Женевьева. Смогу.
Жан. О, черт!.. Вы, бабы, не можете не говорить о будущем?
Женевьева (тихо). Она должна, Жан.
Франсуа. Плохо, что мы отрезаны от страны. Мы не можем обратиться к Франции.
Женевьева. Они сами должны соображать.
Жан. Кстати, Бабетта, мы должны сходить за нашим плакатом... Одно ясно: если они пойдут на приступ, Париж станет их могилой. Верно, Франсуа?
Они продолжают работать. Входит мадам Кабэ.
Мадам Кабэ. Не сердитесь. Мне так хотелось сходить к всенощной, ио я ночью сшила лишних четыре мешка. А теперь - получайте пасхальные подарки. (Протягивает Франсуа пакет.)
Франсуа (разворачивает его). Мой Лавуазье! Как раз вчера я хотел полистать его. Мне нужна была справка.
Мадам Кабэ. Жюль и Виктор, вам нужно было отдать первым. (Дает каждому по булочке.) Жан, тебе галстук, я немножко укоротила наш флаг. "Папаша" был недоволен, но я это сделала. Для вас, Женевьева, у меня нет ничего, кроме крепкого рукопожатия. (Трясет руку Женевьевы.) Всегда ужасно неприятно, когда нечего подарить. А это тебе, Бабетта, в сущности даже не тебе, а кому-то другому, - ты меня понимаешь? (Дает ей пасхальное яйцо.) На будущую пасху он получит такое яичко.
Жан. Он... А если она?
Все смеются.
Мадам Кабэ. А теперь я прошу вас всех наверх, у меня есть по глотку вина для каждого.
Все, кроме Женевьевы, идут за ней. Когда Женевьева поднимается с места,
появляются две монахини.
Первая монахиня (шепотом). Женевьева!
Женевьева (бежит ей навстречу, обнимает). Ги!
Ги. Девочка моя, скажи, тебе худо пришлось?
Женевьева. Но что за одежда на тебе?.. Целых семь месяцев...
Ги. Можно зайти в твою комнату? Ты живешь одна?.. Можешь ли ты достать мне бритву? Эта проклятая щетина!
Женевьева. К чему такая таинственность? Здесь тебе ничто не грозит. Ты бежал из плена?
Ги. Нет. Я объясню тебе все... в твоей комнате.
Женевьева. Но я давно уже не одна. Со мной Бабетта, она может войти в любую минуту. Если это тебя смущает... Ги, ты не против нашей Коммуны? Ты ведь не за Тьера?
Ги. А ты все еще за Интернационал? Несмотря на все зверства?
Женевьева. Какие?
Ги. Долой! Время революционной и человеколюбивой болтовни прошло, теперь все будет всерьез. Вся Франция решила положить конец разбою и насилиям.
Женевьева. Итак, ты стал шпионом Тьера, агентом палача?
Ги. Женевьева, мы не договоримся здесь, на улице. Меня выследили, я не хотел втягивать тебя в эту историю, но проклятая щетина заставила прийти сюда. В конце концов, мы же обручены... Или, окажем лучше, были обручены. Ты не допустишь, чтоб меня пристукнули... К тому же сестры из монастыря святого Иосифа запутаны в это дело, и я думал, что ты, как католичка... Или и с этим покончено?
Женевьева. Да, Ги.
Ги. Ну и сюрприз! И все - на улице!
Женевьева. Улица - хорошее место. Мы собираемся защищать наши жилища на улице.
Ги. Чистейшее безумие. Версаль готов к наступлению. Три армейских корпуса. Если ты выдашь меня... (Достает из-под рясы пистолет.)
Входит "папаша" вместе с Коко и сразу замечает поведение Ги.
"Папаша". У вас занятные друзья, мадемуазель.
Женевьева. Господин Ги Смотри - мой жених, "папаша".
Монахиня, пришедшая с Ги, внезапно убегает.
"Папаша". Держи ее, Коко. Или его. (Женевьеве.) Ну-ка, объясните, в чем дело.
Коко бежит за монахиней.
Женевьева. Господин Сюитри был в немецком плену, а теперь выполняет в Париже поручения господина Тьера.
Ги. Женевьева!
"Папаша". Вот как. Извини, Женевьева.
Коко (вернулся). Хоть и без бюста, а баба. К стенке его! Надо нанести визит в обитель святого Иосифа. (Штыком гонит Ги к баррикаде.) А ну, повернись!
Входит Франсуа.
Франсуа. Женевьева, где же ты? Что здесь происходит?
"Папаша". Ее Ги вернулся. Бисмарк отдал его Тьеру, чтобы он здесь шпионил за нами. А монахини святого Иосифа пригрели его. (Ги.) Поворачивайся, говорят тебе.
Франсуа. Так нельзя... Вы можете его арестовать.
"Папаша". Тогда он угодит в тюрьму Рокет и будет есть там котлетки вместе с господином архиепископом. Наши люди в Коммуне, к сожалению, соревнуются в великодушии со святым Иосифом. Они будут миндальничать до тех пор, пока нас всех не поставят к стенке. (Ги.) Нет, голубчик, ты уже никому не сообщишь, что ты видел на площади Пигаль.
Франсуа. Только без излишней торопливости, "папаша"!
"Папаша". Ах, это торопливость? Генерал Жерве спешит продать Версалю один из наших фортов, а я, оказывается, проявляю торопливость. Вы, наверно, думаете: старик завяз во всем этом глубже нашего и потому горячится. (Женевьеве.) Однажды утром я вас встретил, помните, - я провел тогда всю ночь без сна...
Женевьева. Гражданин Гуль, за это время я поняла, что бороться надо так: один за всех и все за одного. И если мне пришлось бы защищать вас, я, поверьте, не ушла бы с этой баррикады.
"Папаша" (неуверенно). Кажется, я вас понимаю.
Франсуа. Мадам Кабэ не потерпит этого, "папаша". Пусть решит Женевьева, не спешите. Женевьева, скажи им, что ты этого не хочешь. Мы поймем: ты говоришь так не потому, что он твой жених. Скажи им, Женевьева.
Женевьева молчит.
"Папаша". Молодец, Женевьева. Ступай в дом.
Коко. Эй, ты, повернись, говорят тебе!
Входит мадам Кабэ с мальчиками.
Мадам Кабэ. Жан и Бабетта захотели остаться одни. Ах, любовь! Насколько она лучше, чем шитье мешков для песка. Постойте, что вы делаете?
Коко. Это не монахиня, мадам Кабэ. Это жених Женевьевы. Шпион.
Мадам Кабэ. Почему он стоит у стены? Ему же дурно, разве вы не видите?
Все молчат.
Нет, не делайте этого! В пасхальное воскресенье! И не при детях! Ни в коем случае не при детях! Отведите его в полицию - ведь и это достаточно тяжко для Женевьевы. А ты, Женевьева, иди со мной и выпей стакан вина, тебе он в самую пору. И чтобы никаких глупостей здесь не было.
"Папаша" (недовольным тоном). Черт бы вас всех побрал! Вас же растопчут как дерьмо... Ступай, ты, мерзавец, и благодари детей, они высшая власть у нас в Париже.
Коко и "папаша" прогоняют Ги.
Франсуа (мальчикам). Ну, за работу!
Они снова берутся за дело. Мадам Кабэ пытается увести Женевьеву. Но та
остается и опять принимается за шитье мешков.
И у нас попадаются нехорошие люди. В некоторые батальоны приняли даже уголовников.
Мадам Кабэ. Но то, что они с нами, это единственно хорошее, что они когда-либо совершили.
Франсуа. И наверху тоже есть люди, извлекающие выгоды для себя.
Мадам Кабэ. Что получаем, то и берем.
Франсуа. Мне придется срубить яблоню.
