Роберт Маккаммон. Рассказы. - Роберт Рик МакКаммон
Деннис сидел очень тихо. Он не привык, чтобы с ним так говорили, пусть даже ветераны Вьетнама, и я увидел, как по его лицу прошла тень гнева.
Трясущимися руками Прайс достал из кармана джинсов маленькую бутылочку и вытряхнул из неё на стойку пару синих с оранжевым капсул. Проглотив обе капсулы вместе с глотком кофе, он закрутил крышечку и снова убрал флакончик. В тусклом свете его лицо казалось почти пепельным.
— Я знаю, что вам пришлось тяжко, ребята, — сказал Деннис, — но это не повод выказывать неуважение к закону.
— К закону, — повторил Прайс. — Ага. Ну как же. Херня.
— Здесь есть женщины и дети, — напомнил я. — Выбирайте выражения.
Прайс поднялся. Он смахивал на скелет, обтянутый кожей, которой было самую малость больше, чем нужно.
— Мистер, я больше тридцати шести часов не спал. Нервы ни к черту. Я никому не хочу неприятностей, но когда какой-то болван говорит, что все понимает, охота приложить его по зубам, да так, чтоб он ими подавился… тот, кто там не был, не имеет права делать вид, будто что-то понимает. — Он коротко глянул на Рэя, Линди и детишек. — Прощу прощенья, ребята. Я не хотел доставлять вам хлопоты. Сколько с меня, друг?
Деннис медленно соскользнул с табуретки и теперь стоял руки в боки.
— Погоди. — Он снова говорил «полицейским» голосом. — Коли ты думаешь, что я выпущу тебя отсюда под кайфом после таблеток и неотоспавшегося, ты сбрендил. Я не желаю отскребать тебя от дороги.
Прайс не обратил на него ни малейшего внимания. Он вынул из бумажника пару долларов и положил на стойку. Я к ним не притронулся.
— Эти пилюли помогут мне не заснуть, — сказал Прайс. — Как только я окажусь на дороге, все будет в ажуре.
— Парень, я не отпустил бы тебя, даже если б стоял белый день и в небе ни облачка. Мне чертовски неохота чистить дорогу после аварии, в которую ты попадешь. Да брось. Почему б тебе не поехать с нами в «Холидэй-Инн» и…
Прайс мрачно рассмеялся.
— Мистер Патрульный, мотель — последнее место, где тебе хотелось бы меня видеть. — Он наклонил голову набок. — Пару дней назад я побывал в одном флоридском мотеле и, кажется, оставил в своём номере небольшой кавардак. Дай пройти.
— В одном флоридском мотеле? — Деннис нервно облизал нижнюю губу. — О чем ты толкуешь, черт тебя возьми?
— О кошмарах и реальности, мистер Патрульный. О точке их пересечения. Пару ночей назад они пересеклись в одном мотеле. Я не собирался спать. Я только хотел немного полежать, отдохнуть, но я не знал, что они появятся так быстро. — В уголках губ Прайса играла издевательская усмешка, но глаза смотрели страдальчески. — Тебе ни к чему, чтобы я останавливался в «Холидэй-Инн», мистер Патрульный. Ей-богу, ни к чему. А теперь посторонись.
Я увидел, что ладонь Денниса легла на рукоятку револьвера. Пальцы со щелчком отстегнули кожаный клапан, надежно удерживавший пистолет в кобуре. Я изумленно уставился на него. «Господи, — подумал я, — что происходит?» Сердце у меня заколотилось так сильно, что я не сомневался: это слышно всем. Рэй с Линди наблюдали за происходящим, Черил пятилась за стойку.
С минуту Прайс с Деннисом стояли лицом к лицу. По окнам хлестал дождь, грохотала канонада грома. Потом Прайс вздохнул, словно на что-то решаясь. Он сказал:
— Пожалуй, я съел бы бифштекс на косточке. Непрожаренный чуть больше обычного. Что скажете? — Он посмотрел на меня.
— Бифштекс? — Голос у меня дрожал. — У нас нету никаких косточек…
Взгляд Прайса переместился на стойку прямо передо мной. Я услышал шипение и шкворчание. Вверх ко мне поплыл аромат жарящегося мяса.
— Ух ты… — прошептала Черил.
На стойке лежал большой бифштекс, розовый и сочащийся кровью. Помахай вы в тот момент у меня под носом меню — я бы опрокинулся. От бифштекса струйками поднимался дымок.
Бифштекс начал бледнеть, таять, и наконец на стойке остался только след, повторявший его очертания. Потеки крови испарились. Мираж исчез, но запах мяса был ещё различим — потому-то я и понял, что не сошел с ума.
У Денниса отвисла челюсть. Рэй в своей кабинке привстал из-за стола, чтобы посмотреть, а лицо его жены цветом напоминало простоквашу. Казалось, весь мир балансирует на острие молчания… а затем протяжный вой ветра бесцеремонно привел меня в чувство.
— Становлюсь неплохим спецом по таким штукам, — негромко сказал Прайс. — Даже очень и очень недурственным. Началось это у меня примерно с год назад. Я уже нашел четырёх других «вьетнамцев», которые умеют делать то же самое. То, что у тебя в голове, просто-напросто становится всамделишным… и все. Конечно, изображение держится всего несколько секунд — то есть, если я не сплю. Я выяснил вот что: те четверо парней вымокли до нитки в одном химикате, который там распыляли, — мы его прозвали «дергунок», потому что от него весь костенеешь и дергаешься, будто на веревочках. Я угодил под это дерьмо возле Хе Шан, и оно меня чуть не удушило. Мне казалось, будто я весь в гудроне, а землю там выжгло так, что получилась асфальтированная автостоянка. — Он уперся взглядом в Денниса. — Я вам тут не нужен, мистер Патрульный. Особенно при том числе убитых, какое я до сих пор держу в уме.
— Это вы были… в том мотеле… у Дэйтона-Бич?
Прайс закрыл глаза. На правом виске забилась жилка — густо-синяя на бледной коже.
— Господи Иисусе, — прошептал он. — Я заснул и не мог заставить себя проснуться. Мне снился кошмар. Все тот же. Я был заперт в нем
