Александр Морозов - Чужие письма
А то случись что, пока ты узнаешь — дело долгое…
Ведь я еще и потому так дорожил жизнью тети, что был уверен: через нее или ее сестер тебе все станет известно на следующий же день… Теперь же я остался в Москве совершенно один, поэтому подумай хорошенько, стремлюсь я к тебе приехать или нет?
Если уж и суждено мне будет внезапно умереть, то лучше пусть это случится возле милой моей ЛЮБЫ и дорогих наших детей!
Переехать к тебе жить я хочу как можно скорее, поэтому мне и в голову не лезет какой-то дурацкий «штамп».
Пусть он у «клоуна» на лбу вскочит, тогда его сразу же сделают директором вашей фитильной фабрики!
Подумаешь, дело какое!
Что они все у вас там, бюрократы что ли?!
Я ведь — не гусь, меня ведь не станут потом продавать на вашем рынке со «штампом» на голой заднице!
Муж приехал жить со своей женой!
Остальное — никого не касается!
Дорогая ЛЮБА, ты пишешь, что Савченко, или как его там, Кравченко? — до сих пор плохо разбираю твой почерк, ты пишешь, как курица лапой — принял тебя хорошо, а ты даже угостила его апельсинами…
Очень и очень этому рад.
Если нужны еще апельсины, чтобы их кому-нибудь подарить, то я не пожалею денег и пришлю их тебе еще.
Вполне возможно, через того же Савченко-Кравченко мне и самому будет легче устроиться.
Поэтому воспользуемся тем, что в Москве сейчас есть апельсины…
Апельсины — это теперь самый хороший подарок и не очень дорогой! Особенно он приятен будет тем, у кого есть маленькие дети. Поэтому, мне кажется, не стоит нам жалеть денег на апельсины, они еще к нам вернутся!
Ты пишешь, что не выходишь на работу, потому что у вас переделывают печку…
Сколько же можно ее переделывать?
И кто это вообще делает зимой?
За это время ты смогла бы уже на две такие печки заработать!
Сходи к домоуправу и наделай шума.
Скажи, что у тебя грудной ребенок и его нельзя морить холодом!
Позор для домоуправления!
Хочу надеяться, что к моменту получения данного письма печка уже будет полностью переделана, а ты выйдешь на работу.
Эти сообщения станут для меня большой радостью.
Если ты переставляешь печку, где же тогда будет стоять наша кровать? Быть может, стенка печки не помешает нам ее поставить сразу же за шкафом?
Обязательно добейся, чтобы соседи не занимали больше своими дровами твой садик.
Он — под твоим окном, значит, твой!
Мы в нем весной поставим беседку и посадим вьюн.
У тебя есть дети, а поэтому — нельзя, чтобы всякая чужая пыль летела прямо в твое окно.
Будь полной хозяйкой в своем доме!
11 февраля
Снова прошла неделя, а писем твоих нет и нет.
Просто и не знаю, что мне думать.
Наверняка что-нибудь случилось.
Так зачем же молчать?!
Если ты уже приступила к работе и времени у тебя мало, пиши мне небольшие письма.
Когда приходишь домой, вымой тщательно руки, накорми грудью Галю, сама поужинай, а перед сном возьми чистый листок бумаги, ручку с чернилами, садись за маленький столик, включи настольную лампу и по свежей памяти, а то она у тебя последнее время что-то не особенно сильна, напиши мне в несколько строк обо всем вкратце небольшое письмо.
Так, мол, и так…
Ты должна помнить и твердо знать: я — отец!
Меня интересуют любые мелочи из жизни нашей крошки!
Отцу ребенка необходимо писать о его ребенке каждый день или через день!
Ясно?!
Вчера я ездил в Транспортное агентство, где мне сообщили, что мой контейнер из Москвы к тебе доставят за 250 рублей.
В эту сумму входят его доставка ко мне на дом и перевозка поездом до твоей станции.
От станции до вашего дома будет отдельная плата.
Думаю, рублей 50–60.
Заказав контейнер, я составлю опись всех своих вещей с указанием их примерной стоимости.
Например:
Первый чемодан — костюм мужской = 800,
две пары мужской обуви = 400.
Второй чемодан — валенки = 150,
обувь дамская = 400.
Корзина — белье постельное = 1000.
Первый тюк — ковер = 2000.
Второй тюк — три подушки (пуховые) = 300.
Ящик — посуда = 400.
Стол обеденный (раскладной) = 500.
Стол письменный (старинный) = 300.
Столик кухонный = 100.
Стулья — 4 шт. = 140.
И так далее…
Все эти вещи и другие мелочи (карниз, лампу, зеркало) я упакую в контейнер согласно описи, и если что-нибудь в дороге пропадет, то я, как клиент, буду иметь полное право требовать возмещения материального ущерба.
Правильна ли опись, все ли в ней соответствует тому, что я гружу в контейнер, проверит специальный агент транспортной конторы.
Он приедет ко мне с контейнером, при нем я и буду производить загрузку.
Таким образом я собираюсь отправить все свои вещи, а в дорогу возьму с собой 15–20 килограммов апельсинов.
Их тоже можно грузить в контейнер, но боюсь, они в дороге испортятся.
И вообще: мне просто необходимо купить что-то с собой в дорогу, ибо приехать к тебе с пустыми руками мне будет даже перед соседями неудобно.
Доски и дрова грузить в контейнер не разрешается.
Поэтому мне придется поговорить с агентом…
Думаю, он разрешит взять доски для постройки беседки.
12–13 февраля
Сегодня наконец-то получил от тебя авиаписьмо и очень обрадовался, что в конверте лежало
«ПИСЬМО ОТ ГАЛИ».
Дорогая моя ЛЮБА, целыми днями жду я твоих писем, боюсь, как бы они не пропали, но вот получаю я твое письмо, и что же?..
Ничего конкретного в нем нет!
Снова про «штамп», опять про печку и уже в который раз ты снова все сваливаешь на меня!
Вся наша беда в том, что ты, оказывается, из тех женщин, которые только и говорят о своих мужьях одно лишь плохое и все на них сваливают — все трудности первых лет совместной жизни!
А если внимательно пошевелить мозгами, всегда выходит, что во всем виновата — жена!
Поэтому считаю необходимым еще раз тебе кое о чем напомнить.
Сперва ты отняла у меня полтора месяца из-за обмена фамилии бывшего своего развратника-мужа.
Затем повезла меня на три месяца к себе.
Там я тяжело заболел, чуть ли не издох, а потом, вернувшись в Москву, потерял свою пенсию…
Но я не жалею, что был тогда у тебя, ибо имею теперь полное представление о том, как ты живешь зимой.
Затем я почти четыре месяца ждал твоего приезда, но ты ко мне ехала-ехала, но так и не доехала до Москвы. Зато добилась, чтобы я снова приехал и пробыл возле тебя еще три месяца…
Да, теперь я знаю, как ты живешь летом, но не это было главное.
Главное, что тогда я впервые в жизни увидел своего новорожденного ребенка — нашу родную крошку Галю!
Потом, с 20 августа по 20 декабря, опять я ждал твоего приезда.
Ты снова ко мне ехала-ехала и опять-таки не доехала…
Спрашивается, зачем зря прошли еще четыре месяца?!
Если бы ты еще осенью с детьми приехала, мне тут пришлось бы пробыть с вами неотлучно недели две-три, не больше.
За это время вы бы в Москве вполне освоились. Я бы определил маленькую Люсю в школу с каким-нибудь уклоном, съездили бы мы все вместе и выбрали ей в «Детском Мире» зимнее пальто.
Тебе бы я сразу же показал, где находится детская наша поликлиника, и вообще вызвал бы на дом, чтобы познакомить с тобой, детского участкового врача…
Одним словом, сперва бы я вас хорошенько устроил, а потом и сам устроился — тем же агентом Госстраха, например, а по вечерам стал бы нянчить нашу грудную крошку и проверять, как выполняет маленькая Люся домашние задания.
Ведь был же такой случай удобный, что работай я агентом Госстраха, то надолго бы из дома не отлучался, не тратил драгоценное время на дорогу и зарабатывал бы поначалу неплохо.
Важно было зацепиться, а там видно было бы…
Во всем этом я был настолько уверен, что даже соседи-шакалы ожидали твоего приезда со дня на день.
Кухня постоянно содержалась в идеальной чистоте!
А когда Зина видела, что я вынимаю из почтового ящика очередное твое письмо, снова принималась мыть везде до блеска полы, стелила чистые половики, не хотела, одним словом, ударить лицом в грязь!
Почтальонам и разносчикам телеграмм, а их на нашем участке около семи, я все уши прожужжал напоминанием, что тот, кто первым доставит мне телеграмму или письмо, в котором ты сообщишь, что выехала, получит от меня хороший подарок!
Один мой знакомый, зная, что ко мне скоро приедет моя семья, всегда был готов одолжить мне сразу же 200–300 рублей.
Он знает, что я держу свое слово и деньги возвращаю аккуратно в назначенный срок!
Про тетю и говорить нечего.
Она меня про долг никогда не спрашивала, интересуясь только тем, когда же ты приедешь и мы станем ее почаще навещать, чтобы ей радостней было в последние месяцы и дни жизни…
Ты очень плохо поступила, пожалев каких-нибудь десять рублей и не выслав мне фотокарточку всей нашей семьи.
