Бен Шервуд - Человек, который съел «Боинг-747»
— Какого еще «боинга»? — Уолли присел на корточки перед собакой и поинтересовался у нее: — Арф, ты здесь видел какой-нибудь «боинг»?
Дворняжка тявкнула и радостно лизнула хозяина в лицо.
— Я серьезно, — продолжал гнуть свое незнакомец. — Мне бы поговорить с вами об этом самолете.
— Так я и знал, — со вздохом сказал Уолли. — Вы из Федеральной авиационной службы. Правильно?
— А вот и не угадали. Я работаю в Книге рекордов и приехал сюда из Нью-Йорка, чтобы поговорить с вами. Меня зовут Джей-Джей Смит.
— И что вам от меня нужно? — все так же мрачно и недоверчиво поинтересовался Уолли.
— Правду говорят, что вы едите этот самолет?
Уолли молча продолжал смотреть через плечо гостя куда-то вдаль.
— Никто и никогда раньше не ел самолеты. То есть, может быть, кто-то и пытался, но явно не такую громадину, как «Боинг-747», — сообщил Джей-Джей. — Так что тут такое дело… На мировой рекорд вполне тянет.
— И что мне будет с этого вашего рекорда?
— Мы выдадим вам сертификат и занесем вас в Книгу рекордов.
Эти обещания прозвучали не слишком весомо. И то верно: подумаешь — красиво оформленный листок бумаги и имя, вписанное в какую-то книгу. Если этот человек и ел самолет, то всяко не для того, чтобы прославиться.
— Похоже, сэр, вы напрасно приехали в такую даль, — сказал Уолли. — Ничем не могу вам помочь.
— Подождите, но ведь…
Уже протянув руку, чтобы закрыть за собой дверь, Уолли заметил, что к дому подъехал на велосипеде его лучший друг.
— Нейт, здорово! — крикнул он.
Нейт Скуф слез с велосипеда и прислонил своего железного коня к крыльцу. На переносице у него сидели квадратные киссинджеровские очки в черной оправе, волосы были густо набриолинены и приглажены, а майка с эмблемой местной футбольной команды и джинсы «Вранглер», похоже, даже выглажены.
— Не помешаю? — поинтересовался Нейт.
— Да вот приезжий интересуется, кто тут у нас ест самолет, «боинг» то есть. Говорит, слух дошел.
— Какой идиот станет есть самолет, а тем более целый «боинг»!
— Вот и я говорю, — пожав плечами, подтвердил Уолли.
Джей-Джей протянул ему визитную карточку и сказал:
— Спасибо, что уделили мне время. Если что — я остановлюсь в мотеле в городе. Думаю, найти меня будет нетрудно.
— Спасибо вам, что заехали, — на прощание буркнул Уолли.
Джей-Джей скорым шагом направился к машине.
Человек, пожирающий «боинг». Уму непостижимо. Сам Роберт Рипли со своей знаменитой кунсткамерой «Хотите верьте, хотите нет!» удавился бы от зависти, узнай он о таком чуде. К несчастью для великого собирателя диковинок, он умер несколько десятилетий назад, и теперь величайший курьез будет зарегистрирован и обнародован не им, а Книгой рекордов.
Джон Смит был уверен, что нежелание Уолли Чабба идти на контакт без труда удастся преодолеть. В конце концов, этот спектакль регистратору рекордов приходилось разыгрывать не раз и не два. В глубинке, куда в погоне за рекордами порой забрасывала его судьба, люди всегда поначалу с недоверием относятся к чужаку, присматриваются к нему, чешут в затылке. «Ничего, — думал Джей-Джей, — подождем. Займусь пока своими делами». Обычно спустя совсем немного времени местные претенденты на право попасть в Книгу рекордов сами начинали его осаждать.
Сев в машину, Джон бросил последний взгляд в зеркало заднего вида. Практически весь сектор обзора был занят громадной серой тушей самолета, которую этот чудаковатый фермер в костюме для Хеллоуина, судя по всему, уже некоторое время поедал кусок за куском. Здоровяк в красной пижаме помахал ему с крыльца рукой.
Зачем ему есть самолет? Может быть, парень болен, страдает психическим расстройством, может быть, он — находка для доктора Оливера Сакса, хваленого британского невролога? А, да не все ли равно! По каким только причинам люди не стремятся поставить рекорды — кто-то рассчитывает на пятнадцать минут славы, кто-то надеется поживиться, кто-то хочет поразить друзей и родственников. Некоторые даже видят в этом путь к внутренней самореализации. И вообще, кто он, Джей-Джей, такой, чтобы судить этих людей? Ему, человеку скромному, всего-то и нужно, что зафиксировать рекорд, засвидетельствовать его, выбраться из очередного убогого городишки и, вернувшись в Нью-Йорк, уложить Писли на обе лопатки.
Уолли, Нейт и Арф стояли в тени под козырьком крыльца и смотрели вослед незваному гостю.
— Интересно… — задумчиво произнес Нейт, — как этот чувак про тебя пронюхал.
— Да какая разница, — отмахнулся Уолли. — Видел я эту Книгу рекордов, в библиотеке, ну взял, полистал… Эти их рекордсмены — скопище придурков, все с тараканами.
— Тогда, похоже, парень явился по адресу, — заметил Нейт, протирая трифокальные стекла своих очков краем футболки.
— Очень смешно, — огрызнулся Уолли.
— Думаешь, я пошутил?
— Лень мне с тобой препираться. Но при случае я тебе это припомню, — грозно пообещал Уолли и опустился в плетеное садовое кресло, которое под его тяжестью жалобно крякнуло. — Ну что, как там сегодня? — поинтересовался он у собеседника. — Виллу видел?
— В кафе ее с утра не было. Да и потом она нигде в городе не показывалась.
— А что люди? Говорят о ней что-нибудь? Может, какие-то новости есть или слухи?
— Да нет. Все тихо. Из новостей — только то, что опубликовано в газете.
— Ну и ладно. Не больно-то и хотелось. Это я так, по привычке спрашиваю.
— Вот и отлично, — поспешил согласиться Нейт. — Не хотелось — так не хотелось. Ну, пошли. Нужно кое-что доделать, и задача, которую ты мне поставил, будет, можно сказать, решена.
— Да ладно? Что ты придумал?
— Пойдем. Сейчас покажу.
Тяжелые деревянные двери амбара со скрипом отворились, подняв целое облако пыли. Пискнув от страха, спряталась в груде соломы мышь. Сквозь щели в крыше в амбар проникал солнечный свет, выхватывая из полумрака стоявшую посредине какую-то странную металлическую конструкцию. Эта штуковина была не меньше пятнадцати футов в высоту и чем-то напоминала огромный холодильник, облепленный снаружи проводами, коленчатыми рычагами и приводными ремнями.
— Вот, — сказал Нейт, — заехал в хозяйственный на обратном пути и заказал новый двигатель. Подумал-подумал и решил не мелочиться — пусть будет пять лошадиных сил. Тогда эта дробилка-молотилка точно свою работу сделает.
— Мотор-то дорого обошелся?
— Об этом не беспокойся. Не поверишь: Мисси сказала, что отдаст его мне бесплатно. Как-нибудь потом рассчитаемся.
— Да она по тебе еще с пятого класса сохнет, — заметил Уолли.
— С ее стороны это просто дружеская услуга, в благодарность за то, что я помогал ей делать домашние задания.
— Кому ты только не помогал с домашними заданиями…
— И вот результат: теперь я сам задаю и проверяю домашние задания.
Нейт и Уолли надели большие звукоизолирующие наушники, как у настоящих пилотов, и Уолли, нагнувшись над панелью управления странным устройством, энергично дернул пусковой шнур. Машина вздрогнула, несколько раз чихнула дымом, а затем, как живая, застонала и обреченно замолкла.
— Ты бензина туда сколько налил? — поинтересовался Нейт. — Думаешь, достаточно?
— А мне почем знать? Ты же не приделал к этой штуковине датчик уровня топлива.
— Да, это единственное упущение в моей гениальной разработке. Ладно, давай попробуй еще раз.
Уолли вновь дернул за шнур, и машина ожила.
Нейт снял с нее переднюю панель и внимательно осмотрел работающие внутри механизмы. Его руки замелькали в опасной близости от движущихся рычагов и злобных зубастых шестеренок. Орудуя гаечным ключом и здоровенной отверткой, он что-то подтянул, что-то ослабил и наконец обернулся к другу с довольной улыбкой.
— Ну что, аппарат готов, — гордо заявил Нейт. — Теперь дело за тобой.
Чтобы не перекрикивать работающий мотор, Уолли молча показал другу поднятый вверх большой палец, а затем вышел из амбара, прихватив с собой ножовку по металлу и весьма устрашающего вида ножницы. Он направился прямиком к заднему обтекателю фюзеляжа «боинга», примерился, приставил к металлическому брюху лестницу и поднялся по ней на несколько ступенек.
Уолли окинул взглядом гладкую металлическую громадину. В тот грозовой вечер десять лет назад он впервые увидел вблизи настоящий реактивный лайнер. Ему никогда не доводилось летать на самолете; более того, он и в аэропорту-то не бывал ни разу. И все же ему было чем гордиться: на данный момент Уолли успел проесть большую полосу обшивки от носового обтекателя до сорок первой секции (судя по маркировке на нервюрах и шпангоутах). Проеденная, словно гигантским грызуном, полоса тянулась от кабины пилотов к хвосту и уже пересекла линию крыльев.
