Дхан Мукерджи - Белый Клык. Лучшие повести и рассказы о животных
Но прежде чем она успела рассказать мне о том, что приключилось с ними, джунгли огласились обезьяньими криками и топотом бегущих зверей. «Веди, веди нас!» – кричали они. Я поднял хобот и понюхал воздух. Да, сомнений быть не могло. Огонь подбирался все ближе и ближе. «Гхом дон гон!» – затрубил я. «Берегись опасности!» – повторило за мной все стадо: «Гхом дон гон!» Это прозвучало словно удар грома, и все крики смолкли. В наступившей тишине я занялся наблюдениями. Восток, запад, север… я нюхал воздух отовсюду. Наконец, мой нюх, точно компас, указал точное направление огня. Определив его, я приказал двигаться в путь. Мы шли медленно, но уверенно, и в полнейшем спокойствии вышли из кольца страха».
Глава XVI
Обряд посвящения
Скоро учение Бахадура подошло к концу. Когда ему исполнилось семь лет, у него родилась сестренка. Она была такая же маленькая и весила примерно столько же, сколько сам он, когда только появился на свет.
С рождением малышки родители перестали заботиться о Бахадуре. Мало того, теперь, когда он вырос, Аджит и другие слоны заявили Радхе и Сирдару, что станут относиться к нему не как к их сыну, а как ко всем прочим. Родители согласились на это, и Аджит вызвался посвятить слоненка в новое звание.
Посвящение у животных напоминает тот обряд, которому люди иногда подвергают юношей и девушек, достигших совершеннолетия. Когда Бахадур вырос, жизнь Сирдара стала намного сложнее. Ведь совсем нелегко относиться к собственному сыну как к обыкновенному слону. За всякую провинность его приходилось наказывать без снисхождения. За ошибки с него взыскивали не меньше, чем со всякого другого.
Прежде чем Бахадур вместе с Аджитом отправился в свое паломничество, ему разрешили еще на некоторое время остаться в стаде. За это он должен был выполнять разные тяжелые обязанности. Некоторые из них оказались весьма сложными. К радости своих родителей, Бахадур хорошо справлялся с делом. Но, разумеется, Радха и Сирдар тщательно скрывали радость.
Иногда Бахадуру поручали командовать всеми слонами его возраста. Он должен был руководить ими в играх и в работе. Если они были голодны, он отказывал себе во всем и отдавал свою долю друзьям. Если они попадали в беду, он изыскивал путь к спасению.
Так прошло два месяца. А в конце лета было решено, что Аджит вместе с Бахадуром уйдет вперед и преподаст ему последний урок слоновьей мудрости. Никаких выражений горя при мысли о расставании, никаких жалоб – Бахадур молча ушел в сопровождении почтенного центуриона.
Была осень 19… года, памятная засухой на юге и ужасным наводнением на севере.
Из-за сильной жары уже в июле, задолго до наступления осени, южные леса оделись в красный и оранжевый убор. Поскольку воды было очень мало, все животные двинулись на север, где, как сказали им птицы, обезьяны и другие лесные гонцы, деревья и трава были еще зеленые, а плоды, листья и корни – сочные и вкусные.
Ободренные этими добрыми вестями, Аджит и Бахадур отправились на луга Гарвала. С этого высокого плато открывался чудесный вид на вершины Гималаев. Величественно высясь над зелеными подножиями, снеговые вершины на закате одевались не в багрянец, а в сине-алые тона, смешанные с серебром и пурпуром. На восходе горные цепи замирали у порога небес, словно гигантские аметистовые львы.
Было что-то зловещее в нагих скалах у линии снегов. Тишина представлялась старому Аджиту подозрительной. Казалось, боги бессильны предотвратить ужасную опасность, спускавшуюся с поднебесья.
Ясно было одно: снега таяли слишком быстро. Вот почему у подножий скопилось столько воды и растительность зеленела так пышно. Но ограниченный разум животных мешал им понять то, что совершалось у них на глазах: земля стала сырой, чего прежде никогда не бывало на Гарвалских плато. Где-то там, наверху, снег безостановочно таял и переполнял реки и озера, которые прорывались через хребты, размывали склоны и текли вниз, на равнину. Лесные звери, сгрудившиеся внизу, даже не подозревали об этом. Жизнь здесь била ключом. Деревья буквально гнулись под тяжестью обезьян и попугаев. Реки словно надели ожерелья из зимородков, ловивших рыбу. Ревущие буйволы, громкоголосые олени, трубящие слоны буквально наводнили плато. Каждая ветка, каждый куст были в этом году сочнее, чем обычно. Реки вздулись и грозили затопить берега. Если олень или буйвол спускались в воду, чтобы напиться, они уже не могли вылезти обратно: течение уносило их, как какой-нибудь листик или сучок. Что-то зловещее нависло над этим плато, и все же звери сбежались сюда, гонимые голодом и жаждой.
Умудренный столетним опытом, Аджит объяснил Бахадуру, что такое изобилие в природе предвещает страшные бедствия. Нужно было поскорее уходить из Гарвала. Но они не могли уйти, не дождавшись всего стада, от которого их отделяла неделя пути. А вокруг было такое изобилие воды и пищи, что с каждым днем сюда прибывали все новые стада слонов. Избегая их, Аджит увел Бахадура в самую глушь, в страну нильгау, зеленовато-синих, как лесная листва, антилоп. Когда в гималайских предгорьях наступает осень, все звери перекочевывают вниз, туда, где в эту пору теплее. Спускается на нижние плато горный козел, а нильгау пасутся на равнине, в пышных тропических лесах, где зеленоватая шкура помогает им прятаться от врагов. Но в этом году Аджит и Бахадур застали их еще на верхних плато, которые они и не собирались покидать. Разве не наступила осень? И все же ни один лист не окрасился в багрянец! Это было непостижимо. Все вокруг пышно зеленело, так что у нильгау была надежная защита и вволю хорошей пищи. Зачем же им идти на юг? Все отлично чувствовали себя и здесь. Загадочная зелень напоминала ловушку. Но даже мудрый Аджит ничего не мог понять. Почему природа так щедра в этом году? Бахадура по молодости лет не тревожили сомнения и раздумья старого слона. Он наслаждался дарами природы и свободой, весело играл, гоняясь за подрастающими антилопами.
Но однажды, резвясь со своими новыми друзьями, Бахадур почувствовал неладное. Шутливо обхватив хоботом молодого бычка нильгау, он вдруг услышал стук копыт и громкое блеяние высоко наверху. Подняв хобот, он весь превратился в слух.
«Топ, топ, топ, бэ-э-э!» На него обрушился целый водопад звуков. Со всех сторон им вторило эхо. Нильгау тоже подняли страшный шум.
Бахадур поспешил вниз, туда, где дремал старый Аджит, чтобы узнать у него, что все это означает. Но не сделал он и нескольких шагов, как целая лавина горных козлов обрушилась на плато. Они катились с Гималаев, словно клубящиеся облака. Увидев это, нильгау бросились вниз, быстро освобождая плато. Но козлы, не останавливаясь, устремились дальше, а Бахадур, очутившийся между двумя стадами, пытался тем временем пробиться к Аджиту.
Но ему не пришлось бежать далеко – старый слон сам уже искал его. Увидев Бахадура, он велел ему удирать во всю прыть, потому что сверху катился бурный поток воды.
Теперь они бежали на юг почти напрямик, торопясь предупредить своих друзей о бедствии. Путь их все время лежал по берегу реки.
Но увы, было уже поздно! Не успели они пробежать и мили, как река вышла из берегов, буквально сбивая их с ног. Шумные водопады низвергались со всех сторон. Скоро слоны уже едва доставали ногами дна. На их пути бурлили водовороты.
Вокруг плыли стада оленей, нильгау и горных козлов. Каким чудом им удалось выбраться, они сами не знали. Прошло не менее получаса, как вдруг – что такое? Впереди поток пенился и ревел перед плотиной, возведенной людьми.
Аджит и Бахадур набили себе немало шишек, пытаясь ухватиться за дерево, росшее на берегу. Но на беду вода подмыла корни, и дерево рухнуло чуть ли не на головы бедным слонам. Что было делать? Плотина в любую секунду могла прорваться, и тогда они погибли бы в водной пучине.
Но Бахадур нашел выход из положения. Поставив передние ноги на спину Аджиту, он ухватился хоботом за ветку дерева, корней которого вода едва успела коснуться. Ствол рухнул в реку, но корни дерева еще крепко сидели в земле.
И тогда – о чудо из чудес! – течение медленно прибило раскидистое дерево, а вместе с ним и наших слонов к берегу. Вот ноги их уже коснулись суши. Бахадур без особого труда вскарабкался на берег. Но он был достойным сыном своего отца и вместо того, чтобы убежать подальше от опасности, протянул хобот Аджиту. Представьте себе картину: слон в две тонны весом тащит другого, в котором не меньше четырех с половиной тонн, на крутой берег! Рискуя собственной жизнью, сын Сирдара решил спасти дряхлого ветерана. Хотя Аджит то и дело оступался, Бахадур не падал духом. Если бы не его помощь, старый Аджит погиб бы… А так, поскользнувшись раз двадцать, он, наконец, выбрался на берег целый и невредимый. Молодец Бахадур! Подумайте только, он был похож на ребенка, который тащит из моря кита, и все-таки спас Аджита. И спас как раз вовремя, потому что вода со страшным грохотом прорвала плотину, и ревущий поток устремился дальше. Но Аджиту и Бахадуру он был уже не страшен.
