Роберт Маккаммон. Рассказы. - Роберт Рик МакКаммон
Болото говорило с ним. Что оно пыталось сказать?
Минут десять спустя колокольчик звякнул.
Вода вспенилась и забурлила. «Здоровенный!», — подумал Ящер.
— Попляшем! — сказал он и включил фонарь.
Это был крупный аллигатор, но не Старый Папа. Зверюга семи футов длиной и весом, наверное, фунтов четыреста. Предстояло попотеть, прежде чем удастся уложить его в лодку. Глаза твари вспыхивали в лучах света, словно кометы, челюсти щелкали в попытках избавиться от крючьев. Ящер дождался удобного момента и бросил веревку. Она захлестнулась вокруг морды аллигатора, заставив пасть захлопнуться. Ящер потянул, однако ублюдок попался не слабый и ни в какую не желал приближаться. «Осторожно, осторожненько», — думал охотник. Стоит только утратить точку опоры — и окажешься за бортом. Упаси, Господь, от подобного. Он держал багор наготове, мускулы на плечах и спине трещали от натуги. Впрочем, охотник уже понимал: на сей раз придется воспользоваться дробовиком.
Он как раз тянулся за двустволкой, когда почувствовал, что глиссер приподнялся под напором волны.
Ящер потерял равновесие и оказался в опасной близости от того, чтобы подскользнуться, однако резиновые подошвы сапог, удержали его на мокрой палубе. Внезапность произошедшего удивила, как никогда в жизни. А потом он увидел, как аллигатор на конце цепи рванулся вверх и чуть было не вылетел из вспененной воды. Если глаза аллигатора могли выражать ужас, то именно это Ящер сейчас и наблюдал.
Аллигатор вздрогнул. Раздался треск, словно падало срубленное дерево. Вокруг тела рептилии вскипела окровавленная вода. Но не только она. В следующую секунду Ящер увидел, как из живота аллигатора вываливаются тягучие кольца темно-зеленого кишечника. Зверюгу потащило вниз с такой силой, что веревка и цепь затрещали от натуги. Колокольчик бешено трезвонил. Ящер выронил фонарь и пока нащупывал его между тушами аллигаторов, веревка жгла ему руку сквозь толстую перчатку. Глиссер вновь приподнялся и с чудовищным плеском обрушился вниз. Ящер упал на колени. Он услышал кошмарный хруст — звук сминаемых костей.
Вскоре все закончилось.
Дрожа, охотник поднялся на ноги. Глиссер покачивался, покачивался, покачивался — точно колыбель на воде. Он отыскал фонарь и осветил зверя на конце цепи.
Ящер приглушенно ахнул, во рту у него стало сухо, как в Сахаре.
Аллигатор сделался меньше. Большая часть тела была оторвана, кишки и сгустки крови расплывались вокруг уродливой раны.
«Половину оттяпал», — подумал Ящер, и волна чистого ужаса накрыла его с головой. — «Кто-то снизу загрыз его…»
— Боже милостивый и всемогущий, — прошептал он и выпустил веревку.
Искромсанный аллигатор плавал на конце цепи, его внутренности продолжали вяло выползать наружу. На стволе поваленного дерева крабы карабкались друг на друга в предвкушении трапезы.
Ящер вдруг осознал, как же он далеко от дома.
Что-то приближалось. Он услышал, как оно раздвигает камыши на краю глубокой протоки. Услышал бурление воды вокруг гигантского тела и чавканье грязи под лапами. Старый Папа. Старый Папа выполз из сердца болот. Старый Папа, злой и голодный. Он возвращался к останкам аллигатора, болтавшимся на конце цепи.
Ящер множество раз слыхал о людях, блеявших от страха, слабо представляя себе, на что это похоже. Вплоть до этой минуты. Это и вправду оказалось блеянием. Словно орала ошалевшая овца, которой вот-вот размажут башку молотком.
Он повернулся к двигателю глиссера, нажал кнопку стартера и потянулся к рукоятке дросселя рядом с сиденьем. Как только он дал немного газу, воздушный винт заскрежетал о раму, погнутую Старым Папой, когда тот с невероятной силой дергал цепь. Пропеллер высек целый фейерверк искр и смялся, точно мокрый картон. Глиссер круто развернуло, и двигатель взорвался. Ящер упал на грубые шкуры мёртвых аллигаторов, выпустив фонарь. Он поднял взгляд — по его подбородку стекала грязь — и узрел нечто огромное и темное, вырастающее на фоне ночного неба.
Болотная вода струилась по бронированным бокам Старого Папы. Ящер увидел, что Лэйни говорил правду: корни, сорная трава и камыши росли на черно-зелёных пластинах, и это ещё не все… В трещинах шкуры извивались змеи, а на кожистых гребнях кишели крабы. Ящер отпрянул назад, однако отступать он мог, только к противоположному борту, а этого было ой как недостаточно. Он стоял на коленях, словно кающийся грешник, молящий о милосердии у алтаря Старого Папы. Он увидел, как что-то — чешуйчатая лапа, щупальце, не пойми что — скользнуло вниз и сграбастало голову пойманного аллигатора. Старый Папа вытащил из воды исковерканную тушу, и цепь снова зазвенела от натуги. Глиссер начал поворачиваться.
Через несколько секунд Ящеру предстояло оказаться по уши в дерьме — он понимал это. А ещё понимал, что, так или иначе, ему уже не жить. Он протянул руку и, нашарив дробовик, разрядил в Старого Папу один из стволов.
Вспышка оранжевого пламени высветила блестящие зубы и желтые глаза, угнездившиеся под массивным лбом, который облепила сотня крабов, как ракушки древнюю пристань. Старый Папа утробно заворчал — словно церковный орган взял низкую ноту. И вот тогда Ящер понял.
Старый Папа не был аллигатором.
Искромсанные останки рептилии отправились в пасть Старого Папы, и зубы с треском сомкнулись. Ящер выстрелил из второго ствола, и в ту же секунду глиссер перевернулся; охотник очутился в бурлящей воде менее чем в пятнадцати футах от монстра.
Его сапоги увязли в иле. Водонепроницаемый фонарик покачивался на волнах. Возле работающих челюстей Старого Папы корчились змеи, а Ящер попытался вскарабкаться на торчавший из воды ствол дерева.
Что-то слизкое и эластичное захлестнулось вокруг грудной клетки и потащило его из воды. «Старый Папа захотел добавки», — понял он и
