Виктор Вяткин - Человек рождается дважды. Книга 3
В щёлку дверей заглядывали любопытные. Слышалось хихиканье.
— Ваша личная жизнь нас пока не интересует. Освободитесь, тогда другое дело, тогда нас будет интересовать всё, — спокойно ответил Юрий и улыбаясь добавил — Да вы, кажется, умеете за себя постоять.
Губы девушки дрогнули.
— А что в том толку? Дело не в лагере, а вот в них, — покосилась она на старосту. — Такая кому хочешь подставит ножку.
— Нужны вы мне, дорогая, — холодно заметила староста.
— Мы — нет, а вот всё, что навесила на себя, — да!
— Это никого не касается.
— Ещё бы, — поглядела Марина исподлобья. — Немолодая женщина, а старается казаться красивой. Вон какую корону выложила на голове. Царица лагерная, и всё тут.
Усмешка сползла с лица Левченко.
— Миленькая, в лагере стригут тогда, когда нет уже других сдерживающих средств.
Марина рванулась к старосте и так схватила Её за жакет, что затрещали застёжки. Та испуганно отскочила. Девушка зло выругалась и вышла.
— Вот так штучка! — удивился кто-то из мастеров. — Такая и работать не будет.
— Больной человек, что вы хотите, — покровительственно сказала староста, застёгивая жакет.
Колосов был ошеломлён. Такие чистые глаза — и такая брань. И всё же Лаврова невольно вызывала у него сочувствие.
— Возьми Её, товарищ Балакин, на фрезерный станок. Кто знает, глядишь, и приживётся, а убрать можно всегда.
Мастер пожал плечами, но возражать не стал.
Снова Левченко выкрикивала фамилии. Входили нахальные девки, дерзкие женщины, новенькие с мокрыми глазами, разбитные солдатки. Одни строили глазки и недвусмысленно себя предлагали, другие плакали и просили дать любую работу, лишь бы скорее освободиться. Последней робко вошла украинка, совсем молоденькая девушка по фамилии Миленко. Глаза большие, серые, ласковые. Нижняя губа вздрагивает, и кажется, что вот-вот она разрыдается.
— За что же вы? — спросил Юрий.
— Да як ж воно?.. Дезертирство, чи шо!
— Да вы не волнуйтесь.
— Была на фронте сестрой, а тут проходили мимо нашего села. У мене там маленький братик и две сестрички. Батьки немае, а мати бомбой убило. Ну, я и поихала на три днинка. Пошлите мене с Мариной, — попросила она.
Закончили поздно. Мастера разошлись, пошёл домой и Колосов. Рядом с производственной зоной чернели палатки женского лагеря. Оттуда доносились крики, смех. Юрий долго вслушивался в женские голоса. Беспокойство за семью не утихало ни на минуту.
Туча уходила на запад, к Берелёху. Над сопками Ещё сверкала молния, и раскаты грома сотрясали тайгу, а на Чай-Урье ливень перешёл в мелкий ровный дождь. Не обращая на него внимания, Колосов с лотком под мышкой шлёпал по лужам забоя. Он торопился опробовать борта старых выработок у посёлка Комсомолец. Грань между приисками давно исчезла, и вся долина чернела отвалами.
Скоро дождь перестал. От потемневших отвалов всплывал лёгкий туман. Снова загрохотали приборы, вылезли лотошники. Их склонённые фигуры, точно валуны, темнели на берегу речки.
Не доходя до посёлка, Юрий перебрёл руслоотводную канаву и в старых выработках увидел Матвееву. Она была в резиновых сапогах, брезентовой куртке и мокром платке, облепившем голову. Значит, работала с бригадой. Она кому-то махала рукой, кричала, но журчание воды заглушало голос.
— Кому это вы? — подбежал к ней Колосов, подавая руку, чтобы помочь выбраться за борт забоя.
В долину с сопки сбегал узкий распадок, а выше, за мостиком, где чернели груды приисковой свалки, сидел на корточках человек и что-то сосредоточенно раскапывал скребком.
— Это я Анатолию кричу, — улыбнулась она. Не завтракал, не обедал. Как приехали — сразу туда. Россыпь какую-то ищет.
По дороге прошла машина с трактором на площадке. На подножке стоял Осепьян, показывая путь водителю. Белоглазов встал, протёр очки и долго глядел вслед машине. А потом побежал.
Заметив Матвееву и Колосова, суматошно всплеснул руками, как бы не зная, куда же теперь, но повернул к Юрию.
— Видел приспособление у трактора? — крикнул он Ещё издали. — Я давно работаю над таким же. А уже сделали без меня… Ну кто бы мог подумать! — Он пожал Колосову руку и потянул за собой. — Тут ни одного путного справочника по механике. Пойдём посмотрим, пока не угнали. Такие возможности для горных работ.
— Анатолий, ну нельзя же так. Поешь чего-нибудь, — вмешалась Матвеева.
— После, после, — он махнул рукой и пустился к машине прямиком, через забой, через канаву, забавно выбрасывая длинные ноги.
Анатолий быстро добежал до трактора. Перед ним была машина, о которой он мечтал. Он забрался на сиденье и взялся за рычаги. Всё точно так, как он и думал. Просто, удобно, только поглядывай да толкай куда хочешь горы породы.
— Что это за чудо-юдо? — вдруг спросил кто-то из толпы.
— Бульдозером называется. Американцы придумали для засыпки траншей и танковых надолб. Верховный главнокомандующий по нашей просьбе/ разрешил взять из поставок по ленд-лизу и опробовать на вскрыше торфов, — ответил Осепьян.
— Почему на вскрышных? А на зачистке и подаче песков? — с азартом возразил Белоглазов сверху. — Не скрести же мерзлоту экскаваторными ковшами?
— Тоже верно. — Осепьян сунул инструкцию в карман и принялся рассматривать лебёдку.
— Так и Есть. Вызвать монтёра и сделать чуть-чуть.
Сараев украдкой кусал губы, но молчал. Наконец Агаев надел фуражку и, тяжело отдуваясь, зашагал к машине. Сараев шёл рядом.
— Слушайте, когда приедет Иван Фёдорович, чтобы у него было всё! Понимаете, круглый год всё. Свежие огурчики, помидоры, молочные продукты и птица, в общем, что потребуется. Магаданских условий мы, конечно, не создадим, но всё же! Я распорядился в совхозе топить две теплицы и иметь всё наготове. — Уже садясь в машину, Агаев снова оглянулся. — Кого попало не пускать, а в спальню Никишова упаси бог, даже Егорова.
— Сергей Егорович не только в спальню, но и в дом дирекции заезжать отказался. Я как-то звонил, — сообщил Сараев.
— Ну, это Его дело. Важно, чтобы комиссар…
РаспорЯдившись, Агаев уехал. Сараев задумчиво поплёлся в контору.
С планом лихорадило, а тут Ещё этот дом дирекции. Работать когда? — размышлял он, направляясь к себе в кабинет. За стеной свирепо потрескивал арифмометр. Постоянно хлопали двери. В конторе собирались сотрудники. Днём они работали на полигонах. Секретарь-машинистка принесла почту и полученный для прииска второй том справочника Хютте. Под окнами кричал репродуктор. Москва передавала дневной выпуск «Последних известий». Бои под Сталинградом, немцы рвутся к Волге.
Сараев захлопнул форточку и глянул на часы. Четверть девятого. В половине девятого совещание с механиками. Минут пять можно повременить. Он раскрыл справочник.
— Разрешите?
В кабинет вошёл худой мужчина в брезентовой куртке, замазанной глиной. Щуря близорукие глаза, он протёр стекла очков, улыбнулся.
— Я слушаю вас, — Сараев поднял голову и отодвинул справочник на край стола.
Взгляд человека остановился на книге. Он даже потянулся к столу.
— Хютте? Второй том?! Да кто бы мог подумать? — всплеснул он руками.
«Чудак какой-то?» — решил Сараев и покосился на часы.
— Вы по делу? А то я очень спешу.
— Да, да. Вы простите, немного забылся. Всё эта книга…
— Пожалуйста, пожалуйста, — улыбнулся Сараев.
— Вам, конечно, известно, что вся Чай-Урьинская россыпь однородна и тянется как бы Единым потоком по пойменной части долины, — заметил посетитель. — Но я обратил внимание, что ниже посёлка, напротив распадка, где приисковая свалка, в долину вливается другой поток. Золото тут совершенно иного происхождения.
Сараев поднялся и взял фуражку.
— Вы зайдите к приисковому геологу. Это через комнату налево, вторая дверь.
— Да-да, вам это неинтересно, — смутился человек и стал ощупывать карманы. — Короче, я понял, что где-то тут должно быть другое, самостоятельное месторождение.
Позвонил телефон, Сараев взял трубку.
— Иду, иду! — крикнул он.
— В общем, я сделал десяток копушей и опробовал борта кюветов трассы. Везде богатейшее золото. Потому-то я и пришёл к вам.
— Золото в том распадке? — заинтересовался Сараев и спросил — А вы кто, геолог?
— Разве это имеет значение? Там у вас настоящий клад природы, какие встречаются редко. Я вас от души поздравляю. — Он вынул узелок, высыпал на стол пакетики, кулёчки. В них были самородки различных величин и крупинки. На глаз золота было не меньше пятисот граммов.
Теперь разгорелись глаза у начальника прииска.
— Сколько же дней вы работали, чтобы собрать столько металла?
— Это за сегодняшний день.
Сараев немало перевидел золота и на «Топком», и на «Мальдяке», и здесь в долине. Но чтобы столько намыть лотком за один день?
