Никому о нас не говори - Алёна Черничная
— Полин, — в своём же голосе я слышу дрожь, — я не хотела, чтобы всё так получилось… Но ты ведь сама меня спровоцировала.
— Не так. Я позвоню своим родителям, и тебя не отчислят. Но ты становишься на колени и просишь у меня прощения, — и она не просто говорит. Она приказывает, указав взглядом на асфальт перед собой. — На колени.
Глава 45
Глава 45
Я молча хлопаю глазами. Слова Петровой будто оглушают. А она не моргая смотрит на меня. Если бы могла сжигать взглядом, то я бы давно лежала перед ней горсткой пепла.
— Ну же. Предлагаю один раз. Здесь и сейчас. Без лишних глаз и ушей, — Полина явно подначивает. — Только ты и я. Даже Тимурчика попросим отвернуться. Да? — она переводит взгляд на него и прищуривается.
Тим сразу же становится передо мной. Он мгновенно загораживает собой, а я тут же хватаюсь пальцами за его худи.
— Что ты несёшь? — низкий, хрипящий голос Тима звучит пугающе.
— Ты же хочешь и дальше учиться? — Взгляд Петровой опять направлен на меня. Всё такой же ядовитый. — Можешь даже мой телефон взять, чтобы не думать, что кто-то снимает. — и Полина действительно достаёт из кармана свой модный гаджет в стразах. Она спокойно протягивает его Тиму, который никак не реагирует на этот жест. Петрова хмыкает и убирает телефон. — Машину с Толиком тоже обыщите. Я действительно предлагаю решить эту проблему без посторонних. Надо всего лишь встать на колени.
— Я встану. Давай. — Тим дёргается, но я хватаю за его рукав худи. Душа готова полететь в пятки. Не уверена, что сейчас он не кинется на Петрову. Господи! Ну зачем было разговаривать с этой гадиной? — Это же я тебя тогда на колени и поставил. Только отстань от нас.
— Я не с тобой говорю, Горин, — холодно отзывается Полина и не сводит с меня глаз. — Аня… — Она делает шаг вперёд, а я сильнее цепляюсь пальцами за Тима. — Я серьёзно. Я просто хочу морального удовлетворения. Этого мне будет достаточно. Просишь прощения, а я прошу родителей отозвать просьбу о твоём отчислении. Моя семья летом всё равно переезжает в столицу. Меня не будет в этом захолустье уже через пару месяцев. Это же так обидно. Тебя отчислят, а я уеду…
Мерзкий холод сковывает моё тело. Сейчас Петрова кажется мне змеёй, которая подбирается в жертве. И хоть я за плечом Тима, но всё равно чувствую себя беспомощной. А Полина всё вонзает и вонзает в меня свои ядовитые клыки. Её яд — это слова.
Я не могу удержаться, чтобы всего на секунду не подумать о том, что она говорит, и не представить себе спокойную учёбу без её присутствия в академии. Никаких тебе издевательств, тупых шуток, уничтожающих взглядов, словно ты мусор под ногами. Ведь так и будет, когда Полина уедет. Только я могу этого и не узнать…
— Петрова, ты же больная… — через шум в голове слышу Тимура.
— Вы хотели со мной договориться? Так в чём проблема? Просто извиниться… — Полина хладнокровно гнёт своё.
Мы продолжаем играть с ней в гляделки. И самое ужасное, отчего сжимается в ком желудок, — это то, что я понимаю: Петрова не блефует. Я, наверное, дура, раз вижу это в её прямом, сосредоточенном взгляде. Она готова выполнить своё обещание, если только я…
Но я же не могу поступить сама с собой так? А в моей голове уже рисуются страшные картинки разговора с мамой. Вижу её налитые гневом глаза. Я даже слышу, как она орёт на меня. И ещё вижу, как сейчас становлюсь на колени…
Меня тошнит. В висках давит. А Полина всё травит меня своим взглядом.
— Аня, слышишь… — Меня встряхивают, как тряпичную куклу.
Я наконец перестаю смотреть на Петрову. Отрешённо поднимаю глаза на Тима.
— Не вздумай! — Он обхватывает мои плечи, вдавливая в них пальцы.
Это причиняет мне боль, но выводит из ступора.
— Поехали отсюда, — шепчу я.
Не говоря больше ни слова, Тим направляет меня к машине, придерживая за плечи. Но Петрова молчать не собирается.
— Просветова, ну ты и дура. Я ведь больше предлагать не стану.
— Не слушай её, — тихо произносит мне над ухом Тим.
Но я торможу. Если это закончится для меня плохо, то пусть это плохо начнётся именно так. Облизав сухие губы, я оборачиваюсь к Петровой, а ладони Тима на моих плечах сжимаются. Только ему нечего бояться…
— Я не встану перед тобой на колени. Ты просто избалованная дрянь, — пускай осипшим и неуверенным голосом, но всё-таки произношу это.
— Дрянь так дрянь, — Полина спокойно реагирует на мои слова. Без ухмылок и крика. — Жди приказа об отчислении.
Сглотнув, я лишь киваю. Спасибо, что обошлось без драки. Но дышать вдруг становится как-то свободнее…
Хватка у меня на плечах ослабевает. Тим перестаёт удерживать меня. Мне даже мерещится, что он облегчённо выдыхает. Но мы не успеваем отвернуться от Петровой, как она опять подаёт голос:
— Горин! Почему она?
Полина теперь не сводит взгляда с Тимура. Он отвечает ей сразу же:
— Мне с ней хорошо, — жмёт плечами. Его ответ звучит как само собой разумеющееся.
А я с опаской кошусь на Петрову. Чёрт её знает, что в этой разукрашенной башке.
— А со мной что, было не хорошо? — Полина растерянно разводит руками и говорит с обидой: — Чего такого умеет делать она, чего не умею я? Сосёт что ли, лучше?
— Ты не только дрянь, но ещё и непробиваемая дура, — усмехается ей Тим.
И, пока побледневшая Полина глазеет на нас, Тим открывает мне пассажирскую дверь, жестом приглашая сесть.
Не спеша мы выезжаем с парковки, а Полина всё ещё стоит на месте. В зеркало бокового вида я смотрю, как к ней подходит её водитель, а она закуривает сигарету.
Испытала
