Данте Алигьери - Божественная комедия. Чистилище
42. В лесах Индии есть такие высокие деревья, что до вершин их не долетает стрела из лука. Виргилий, Georg. II, 122–124:
. . gerit India lucos,Extremi einas orbis, ubi aera vincere summumArboris haud ullae jactu potuere sagittae.
Высота дерева обозначает высшую власть земную (Посл. к Римл. ХШ, I). В Convivio (tr. IV, с. 4) Данте называет императорскую власть: «altissima nell' umana Compagnia». Также о древе Навуходоносора сказано у Даниила, IV, 7, 8: «Среди земли (росло) дерево весьма высокое. Большое было это дерево и крепкое, и высота его достигала до неба, и оно видимо было до краев всей земли». Как у Даниила дерево это обозначает Вавилонскую империю, так и у Данте – империю Римскую.
1444
Запрещенные плоды сладки на вкус («Увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание». Бытия III, 6), но пагубны для жизни. Может быть намек и на то, что многие люди находят сладостным сопротивляться высшей власти и присваивать ее себе. Властвовать и повелевать приятнее, чем повиноваться: «Nitimur in vetitum», говорит Гораций.
1445
«Эти слова совершенно соответствуют двоякому значению древа, ибо Христос, Грифон, не вкусил от сладкого, но смерть причиняющего плода древа искушения; Он вместе с тем и не посягал на власть императорскую, ибо Он сказал: «Власть Моя не от мира сего», и «отдавайте кесарево кесарю» (Марк. XII, 17). Филалет. По учению Данте, Христос признавал и подтвердил власть императорскую, во-первых тем, что подчинился эдикту переписи, назначенной Августом (De Mon. II, passim; также Паоло Орозио, кн. IV, гл. 22); далее, – покорившись смертному приговору, произнесенному претором римским, при чем признал законною власть, сказав Пилату: «Ты не имел бы надо Мною власти, если бы не было дано тебе свыше». Иоанна ХИХ, 11; а также знаменитыми словами: «отдавайте кесарево кесарю».
1446
«В толпах», т. e. в святом воинстве, окружавшем дерево (стих 38).
1447
Эти слова, вложенные в уста Грифона, представляют, по мнению Скартаццини, парафраз слов Христа, сказанных Св. Иоанну Крестителю: «Так надлежит нам исполнить всякую правду». Матф. III, 15.
1448
«Дышло колесницы, та часть ее, за которую Грифон ее везет, обозначает, по моему мнению, римский престол. Спаситель связывает престол этот, имеющий римское происхождение, с императорством, с которым он (престол) должен идти рука об руку, и при том так, чтобы одно не стесняло бы круга действия другого, или не посягало бы на него. Потому-то Данте и принимает, что дышло вырезано из ствола древа и к нему привязано». К этому Филалет присовокупляет следующее замечание из Франческо ди Бути, основанное на схоластических повествованиях: «Умирающий Адам отправил сына своего в земной рай, чтобы принести ему оттуда несколько елея божественного милосердия. Но ангел-страж рая не допустил его и сказал, что не настало еще время. Впрочем, после того он дал ему ветвь от райского древа и повелел ему посадить ее на могиле Адама, и к этому присовокупил, что когда это древо принесет плоды, тогда Адам получит елей божественного милосердия. Сиф, сказано далее, исполнил, как ему было повелено, и ветвь выросла в дерево, но не приносила плодов вплоть до минуты смерти Искупителя. Тогда совершилось по воле Божией то, что из ветви этого дерева был изготовлен крест для Христа, и таким образом дерево действительно принесло плод, тело Христово, чрез что Адам и все праотцы стали соучастниками в елее божественного милосердия. Дышло, по мнению Бути, обозначает крест, взятый от древа познания. Это толкование, заключает Филалет, не исключает и моего вышеприведенного толкования, ибо поэма Данте polysemum» (может иметь разнообразные значения). Об этой легенде см. Як. Вораджине, Legenda aurea, cap. 68; Пьетр Коместор, Hist. evang. сар. 81; и в особенности Муссафия, Sulla leggenda del legno della croce, Studio. Vienna, Gerold. 1870. – «С древом-сиротой», в подлиннике: vedova frasca, так названо мистическое дерево, потому что лишено цветов и зелени в ветвях своих (стих 38). Смысл: «Пала вместе с церковью (олицетворяемые колесницей и дышлом) подчинены, как временные граждане, или как члены общества, бдительности и защите императора». Понта. Бруноне Бианки.
1449
Прекрасное сравнение, означающее оживление растительного царства с наступлением весны. Здесь время опять определяется астрономически, для ясного понимания которого должно помнить, что непосредственно за знаком Рыб следует созвездие Овна. Итак, это место означает: «когда великий блеск солнца, смешанный со светом созвездия Овна, изливается на землю, т. е. во время весеннего равноденствия». – К половине апреля все деревья в Италии уже в зелени. К Витте.
1450
«Большинство комментаторов видят в этом цвете намек на кровь, смешанную с водою, излившуюся из Христа при прободении его копьем, и ссылаются при этом на одно место у св. Бернарда, где он говорит: «Inspicite lateris aperturam, quia nec illa caret rosa, quamvis ipsa subrubea sit propter mixturam aquae» (O страст. Госп. I, 41). Но я должен сознаться, что Данте говорит здесь, по-видимому, не о бледно-красном цвете, но скорее о цвете среднем между красным и фиолетовым. Этот же цвет есть цвет католических епископов. Потому я позволяю себе думать, что цвет этот намекает на добродетели первых римских епископов, которыми украшался христианский Рим, или на добродетели мучеников, символом которых служит красный цвет, как цвет крови и любви, a также цвет голубой, как цвет постоянства». Филалет. – Это место вообще очень темно и, как справедливо выражается Скартаццини, это одно из темных мест Божественной Комедии, которое не имело еще своего Эдипа для разгадки тайны.
1451
«В этом непонимании заключается, конечно, непостижимость божественного мироправления в отношении этого соединения. Поэтому каждое размышление человека об этом тщетно и мешает только полезной человеческой деятельности». Каннегиссер. – «Там», т. е. на земле, – может быть намек на песнь Агнцу (Откр. Св. Иоан. XV, 3), или на те неизреченные глаголы, которых ни один человек произнести не смеет, слышанные Св. Павлом (II Коринф. XII, 4). Данте не мог дослушать их, ибо погрузился в сон (см. ниже, стих 68).
1452
«Аргус». Сличи Чистилища XXIX, 95 примеч. «Под напев свирели» в подлиннике: udendo di Siringa, ибо Меркурий усыпил Аргуса повествованием о Пане и Сиринге.
1453
«Почти невозможно изобразить момент засыпания, ибо с засыпанием прекращается и сознание; тем не менее, это удалось Данте может быть лучше, чем какому либо другому поэту. Сличи также Чистилища XVIII, 141 и след.». Филалет. – «В этом сне Данте, может быть, символически изображается мир веры, покорной Богу и императорской власти, или, вернее, сон этот есть образ мира и полного блаженства, царствующих в мире том, где обе власти соединены вместе и обе соответствуют идеалу, составленному об них Данте. Этот мир и блаженство, по мнению поэта, существовали в мире во время первого появления Христа на землю и при основании его церкви.
До сих пор великое видение представляло нам картину спокойствия, всемирного мира и блаженства, царствовавшего в мире при начале христианства; с этой минуты поэт изображает нам, как в зеркале, положение мира с того времени, как не сотканная одежда сорвана с него когтями сребролюбия и алчности». Скартаццини.
1454
Чувствуя себя неспособным изобразить свое усыпление, Данте переходит к минуте, когда он восстал от сна, рассеявшегося от яркого блеска Грифона и «святого воинства», вознесшихся в это время на небо (стих 89), и от возгласа Матильды: «проснись» (стих 72).
1455
«Да узрят роскошь цвета той яблони» и проч. Здесь разумеется яблоня, о которой говорится в Песни Песней II, 3: «Что яблонь между деревьями, то возлюбленный мой между юношами». По общему толкованию св. отцов, в яблоне Песни Песней подразумевается сам Христос. В момент Преображения Господня ученики его предвкушали вечное блаженство, они видели цветы древа, плодов которого вечно алкают ангелы и вечно питаются ими, по слову св. Апостола (I Петр. I, 12): «Во что желают проникнуть Ангелы».
1456
«Глагол надежды», т. e. слова Спасителя: «Встаньте и не бойтесь». Матф. XVII, 7. Здесь намекается на слова Спасителя к умершему Лазарю: «Лазарь! иди вон» (Иоанна XI, 43), и к юноше: «Юноша! тебе говорю, встань». Луки VII, 14.
1457
«При изображении своего усыпления Данте подражает евангельскому повествованию о Преображении Господнем. Как три ученика Христовы заснули на горе Фаворе, так засыпает Данте на горе Чистилища; как ученики при пробуждении и еще полусонные узрели славу своего Учителя (Луки IX, 32), так и Данте видит блеск от Грифона; как Христос приблизился к ученикам, прикоснулся к ним и сказал: «встаньте» (Матф. XVII, 7), так и Данте слышит слово «проснись»; как ученики, проснувшись, не видели никого более, кроме одного Иисуса (Матф. XVII, 8; Марк. IX, 7; Лук. IX, 36), так и Данте видит лишь Матильду». Скартаццини.
