Чарльз Диккенс - Жизнь и приключения Мартина Чезлвита (главы XXVII-LIV)
Брадобрей издал сочувственное мычанье, как бы говоря, что слова миссис Гаррнс, хотя, быть может, и не столь вразумительные, сколь следовало ожидать от такого авторитета, делают, однако, большую честь ее уму и сердцу.
- А тут, - продолжала миссис Гэмп, - а тут приходится мне тащиться такую даль, за целых двадцать миль, да и больной-то уж очень ненадежный; думаю, вряд ли кому приходилось ухаживать за таким помесячно. Вот миссис Гаррис мне и говорит - ведь она женщина и мать, так что чувствовать тоже может, - вот она и говорит мне: "Вы не поедете, Сара, господь с вами!" "Почему же, говорю, мне не ехать, миссис Гаррис? Миссис Гилл, говорю, с шестерыми ни разу не промахнулась, так может ли быть, сударыня, - спрашиваю у вас как у матери, - чтобы она теперь нас подвела? Сколько раз я от него слыхала, - говорю я миссис Гаррис, - то есть, от мистера Гилла, что насчет дня и часа он своей жене больше верит, чем календарю Мура *, и готов даже поставить девять пенсов с фартингом. Так может ли быть, сударыня, - говорю я, - чтобы она на этот раз проштрафилась?" - "Нет, - говорит миссис Гаррис, - нет, сударыня, это уж будет против естества. Только, - говорит, а у самой слезы на глазах, - вы и сами лучше моего знаете, с вашим-то опытом, какие пустяки нас могут подвести. Какой-нибудь там полушинель, говорит, или трубочист, или сенбернар, или пьяный выскочит из-за угла, вот вам и готово". Все может быть, мистер Свидлпайп, слов нет, - продолжала миссис Гэмп, - я ничего не говорю, и хоть по моей записной книжке я еще целую неделю свободна, а все-таки сердце у меня не на месте, могу вас уверить, сударь.
- Уж очень вы стараетесь, знаете ли! - сказал Поль. - Убиваетесь уж очень.
- Убиваюсь! - воскликнула миссис Гэмп, воздевая руки кверху и закатывая глаза. - Вот уж ваша правда, сударь, лучше не скажешь, хоть говори до второго пришествия. Я за других болею пуще, чем за себя самое, хотя никто этого, может, и не видит. Кабы истинные заслуги ценились, не мешало бы меня помянуть добрым словом; сколько я младенцев на своем веку приняла - и за неделю не окрестить в соборе святого Павла! *
- Куда этот ваш больной едет? - спросил Свидлпайп.
- В Хартфордшир, там у него родные места. Только ему уж ничего не поможет, - заметила миссис Гэмп, - ни родные, ни чужие.
- Неужто ему так плохо? - полюбопытствовал брадобрей.
Миссис Гэмп загадочно покачала головой и поджала губы.
- Бывает и в мозгах воспаление, - сказала она, - все равно как в легких. Сколько ни пей противных микстур, от этого не вылечишься, хоть бы тебя всего расперло и на воздух подняло.
- Ах ты господи! - сказал брадобрей, округляя глаза и становясь похожим на ворона. - Боже мой!
- Да. Все равно хоть бы ты стал легче воздушного шара, - сказала миссис Гэмп. - А вот болтать во сне о некоторых вещах, когда в голове у тебя неладно, от этого никому не поздоровится.
- О каких же это некоторых вещах? - спросил Полли, от любопытства жадно грызя ногти. - О привидениях, что ли?
Миссис Гэмп, которая зашла, быть может, гораздо дальше, чем намеревалась, подстегиваемая настойчивым любопытством брадобрея, необыкновенно многозначительно фыркнула и сказала, что это совершенно не важно.
- Я уезжаю с моим пациентом в дилижансе нынче после обеда, - продолжала она, - пробуду с ним денек-другой, пока найдется для него деревенская сиделка (провалиться этим деревенским сиделкам, много такие растрепы смыслят в нашем деле!), а потом вернусь, - вот из-за этого я и беспокоюсь, мистер Свидлпайп. Думаю все-таки, что без меня ничего особенного не случится, а уж там, как говорит миссис Гаррис, миссис Гилл может выбрать какое угодно время; мне совершенно все равно, - что днем, что ночью.
Пока длился этот монолог, который миссис Гэмп адресовала исключительно брадобрею, мистер Бейли завязывал галстук, надевал фрак и корчил самому себе рожи, глядясь в зеркало. Но теперь миссис Гэмп обратилась к нему, что заставило его повернуться и принять участие в разговоре.
- Я думаю, вы не были в Сити, сударь, то есть у мистера Чезлвита, спросила миссис Гэмп, - после того как мы с вами там повстречались?
- Как же, был, Сара. Нынче ночью.
- Нынче ночью! - воскликнул брадобрей.
- Да, Полли, вот именно. Можешь даже сказать - нынче утром, если тебе охота придираться к слову. Он у нас обедал.
- У кого это "у нас", озорник? - спросила миссис Гэмп весьма сердито напирая на эти слова.
- У нас с хозяином, Сара. Он обедал у нас в доме. Подвыпили мы здорово, Сара. До того даже, что пришлось мне везти его домой в наемной карете в три часа утра. - Язык у Бейли чесался рассказать все, что за этим последовало, но, зная, что это легко могло дойти до ушей его хозяина, а также памятуя неоднократные наказы мистера Кримпла "не болтать", он воздержался, прибавив только: - Она так и не ложилась, все ждала его.
- А ведь ежели сообразить как следует, - сердито заметила миссис Гэмп, - так она должна бы знать, что ей ничего подобного делать нельзя, к чему же она себя переутомляет? Ну как они, милый, ласковы друг с другом?
- Да ничего, - ответил Бейли, - довольно-таки ласковы.
- Приятно слышать, - сказала миссис Гэмп, опять многозначительно фыркая.
- Они еще не так давно женаты, - заметил Поль, потирая руки, - с чего же им не быть ласковыми пока что.
- Само собой, - произнесла миссис Гэмп, в третий раз подавая многозначительный сигнал.
- Особенно, - продолжал брадобрей, - ежели у джентльмена такой характер, как вы говорите, миссис Гэмп.
- Я говорю, что вижу, мистер Свидлпайп, - сказала миссис Гэмп. - Боже сохрани, чтобы оно было иначе! Только ведь чужая душа потемки; кабы там были стеклянные окна, пришлось бы некоторым из нас держать ставни закрытыми, смею вас уверить!
- Но ведь вы не хотите сказать... - начал Поль Свидлпайп.
- Нет, не хочу, - резко оборвала его миссис Гэмп. - И не думаю даже. И никакая инквизиция, никакие там испанские сапоги * не заставят меня сознаться, будто я думала. Я только одно скажу, - прибавила добрая женщина, вставая и закутываясь в шаль, - что в "Быке" меня ждут, так нечего терять драгоценное время.
Маленький брадобрей, в своем неудержимом любопытстве возымевший сильное желание увидеть пациента миссис Гэмп, предложил мистеру Бейли проводить ее до гостиницы и дождаться там отправления дилижанса. Молодой джентльмен выразил на это свое согласие, и они отправились все вместе.
Дойдя до гостиницы, миссис Гэмп, которая была облачена для дороги в последнее по счету траурное платье, предоставила своим друзьям развлекаться во дворе, а сама поднялась в комнату больного, где ее товарка по профессии, миссис Приг, уже одевала пациента.
Он был так истощен, что, казалось, стоит только ему двинуться с места, и кости загремят друг о дружку. Щеки у него ввалились, глаза были неестественно велики. Он лежал, откинувшись на спинку кресла, больше похожий на мертвеца, чем на живого человека, и при появлении миссис Гэмп обратил к двери свои томные глаза с таким усилием, как будто одно это движение стоило ему невероятного труда.
- Ну, как мы себя нынче чувствуем? - спросила миссис Гэмп. Выглядим-то мы просто чудесно.
- Выглядим чудесно, а чувствуем себя неважно, - отвечала миссис Приг довольно сердито. - Встали, должно быть, с левой ноги, вот теперь и злимся на всех. Первый раз такого больного вижу. И умываться-то не стал бы ни за что, будь его воля.
- Она мне мыла в рот напихала. - сказал несчастный пациент слабым голосом.
- А вы чего ж не закрываете рот? - отвечала миссис Приг. - Кто же это станет вам умывать сначала одно, потом другое? Охота была глаза себе портить, возиться со всякой мелочью за полкроны в день! Хотите, чтоб с вами нянчились, так платили бы как следует.
- О боже мой! - простонал пациент. - Боже мой, боже мой!
- Ну вот, - сказала миссис Приг, - вот так он себя и ведет все время, с тех пор как я его подняла с постели, можете мне поверить.
- Это вместо благодарности за все наши заботы, - отозвалась миссис Гэмп. - Постыдились бы, сударь, право, постыдились бы!
Тут миссис Приг схватила пациента за подбородок и принялась драть щеткой его злополучную голову.
- Небось вам и это не понравится! - заметила миссис Приг, останавливаясь, чтобы поглядеть на больного.
Очень возможно, что ему это действительно не понравилось, потому что щетка была так жестка, как только может быть жестко произведение современной техники, и даже веки у больного покраснели от трения. Миссис Приг была очень довольна, что ее предположение оправдалось, и заметила, что она "так и думала".
Причесав волосы так, чтобы они по возможности больше лезли больному в глаза, миссис Приг и миссис Гэмп надели ему шейный платок, пристроив воротнички таким образом, чтобы накрахмаленные углы тоже лезли в глаза, угрожая им воспалением. После этого на пациента надели жилет и сюртук, и так как пуговицы были застегнуты не на те петли, а башмаки надеты не на ту ногу, он, в общем, производил довольно грустное впечатление.
