Питер Абрахамс - Во власти ночи
— Нет, Сэмми, если уж кто-то меня и огорчил, то во всяком случае не вы.
— Тогда дела обстоят еще хуже, чем я предполагал. — Он вышел из-за стола и на минуту задержался, опустив свою большую руку на плечо Нкози. Потом, уже в дверях, обернулся и взглянул на него.
— Весьма сожалею, но теперь вы понимаете, что мы вынуждены отказаться от нашего первоначального плана.
— Да, понимаю.
— Вам придется побыть здесь по крайней мере до возвращения доктора. Надеюсь, это не будет для вас таким уж тяжелым испытанием. Тогда мы решим, что делать дальше. Не беспокойтесь, если меня не будет несколько дней. Ди позаботится о вас… Будьте здоровы, Ди. — И прежде чем Ди успела ответить, дверь за Найду захлопнулась.
Нкози откинулся на кожаную спинку кресла, закрыл глаза и стал обдумывать создавшееся положение. Когда ему предложили взять на себя эту миссию, он и его единомышленники продумали и взвесили всевозможные ситуации, в которых он может очутиться. Был предусмотрен даже вариант, при котором он не сумел бы прибегнуть к помощи и защите подполья и мог рассчитывать только на собственные силы. А вот подобной ситуации никто не предвидел: влиятельные и богатые либеральные круги, которые пришли бы на помощь при первой же необходимости, тотчас же отвернутся при малейшем намеке на убийство. И опять же индийцы. Он имел представление, хотя и весьма смутное, об их положении здесь. Но никогда не думал, что оно так ужасно. Он был подавлен, никак не мог избавиться от чувства вины. Но как все-таки ему выбраться отсюда, как выкарабкаться из этой проклятой истории с убийством? Надо же было, черт побери, допустить, чтобы его пропуск очутился в руках полиции. И Вестхьюзен…
Прикосновение женской руки к плечу прервало эти сумбурные мысли. Но он по-прежнему сидел с закрытыми глазами. Ну, конечно, она знала об этом уже давно!
— Простите, — сказала Ди.
— Значит, вы знали! — воскликнул он.
— Да.
— Теперь становится ясным все, что вы говорили. Ужасный мир. Но вы были неправы, упрекая меня за то зло, которое причинили африканцы вашему народу. Это джунгли, не забывайте!
Он поднял голову и посмотрел на нее. Сейчас она снова была такой, какой он увидел ее впервые. Опущенные уголки губ вместе с глубокими морщинами вдоль щек подчеркивали суровость, которую он считал неотъемлемым свойством ее характера до беседы в саду, когда она вдруг показалась ему доброй. Сейчас от этой доброты не осталось и следа. Серо-карие глаза смотрели на него безучастно и холодно.
— Простите, — сказала она, и чуть насмешливая улыбка тронула ее губы. — Я порядком вам надоела. Больше не буду. Мы находимся в джунглях, а сейчас уже довольно поздно.
Она распахнула дверь, спокойно дожидаясь, когда он поднимется с кресла. Минуту они пристально смотрели друг на друга, потом он слегка пожал плечами и вышел. Она погасила свет и вместе с ним пошла по коридору.
— Сегодня не надо подниматься в мансарду, — сказала она. — Спальня напротив лестницы свободна. Там все для вас приготовлено. В случае чего быстро поднимайтесь наверх. После укола вы крепко спали, поэтому нужно было положить вас где-нибудь в укромном месте. Все ваши вещи там. Пока вы спали, Найду снял с вас мерку, и новый костюм уже готов. Не забудьте захватить его с собой, если что-либо случится. Но вас предупредят заранее. Уж если это утверждаю я, значит мы, кули, действительно чего-нибудь стоим.
— Да, — с горечью заметил Нкози, — расторопные, как муравьи.
— Как муравьи, вы правы, — подтвердила она.
У дверей своей спальни она остановилась и сказала:
— Ну, спокойной ночи! Не сомневайтесь, мы сделаем все, чтобы отправить вас как можно быстрее.
Не глядя на нее, он ответил:
— Спокойной ночи, — и закрыл за собой дверь. Было так грустно снова очутиться в джунглях.
█
Внизу Дики Наяккар и две женщины ждали, пока Найду поест. Та из женщин, что помоложе, то и дело клевала носом, но, казалось, была полна решимости не пропустить ни слова.
— Маленьким пора спать, — сказал Найду.
Кисеи поняла намек и стала энергично выпроваживать девушку из кухни, несмотря на ее заверения, будто она вовсе не устала.
Из-за двери донесся приглушенный протестующий шепот. Это рассмешило Дики Наяккара.
— Сам видишь, Сэмми, Кисеи очень сурова с этим ребенком.
— А в чем это проявляется? — спросил Найду.
— Ни в чем особенном, — поспешно продолжал Дики, заметив беспокойство на лице Найду. — Просто шлепает ее по мягкому месту да бранит. А так ничего серьезного. Беспокоиться не о чем. Кисеи не злая.
Вернулась Кисеи.
— Ну, как она работает? — поинтересовался Найду.
— Ничего, мистер Найду. Но, знаете, молодежь сейчас чересчур нежная. Только и умеют причесываться да размалевывать лицо. У меня в ее годы было двое детей, да к тому же еще я работала в поле — уходила до зари, а возвращалась затемно; а чтобы краситься да на усталость жаловаться, такие глупости и в голову не приходили. Сейчас все по-другому.
— Раз она ленится, — сказал Найду, — лучше отправить ее обратно. А тебе подыщем другую помощницу.
— Нет, нет, мистер Найду, не надо, — запротестовала Кисеи. — Разве я говорю, что она ленивая. Она мне нравится. Такая милая и работящая.
— Но мне показалось, будто ты сказала…
— Нет, я просто говорю, что время сейчас совсем другое, и девушкам легче живется. Вот и все. Клянусь богом, мистер Найду, она хорошая.
— Тогда не о чем говорить, — заключил Найду.
— Она хорошая, — повторила Кисеи.
Наяккар стал посмеиваться, и Кисеи смекнула, что ее нарочно подзадорили, чтобы она похвалила свою помощницу. И она не знала — то ли прикинуться обиженной, то ли рассмеяться. Но глаза Найду светились таким лукавым огоньком, что она не выдержала и рассмеялась. Потом Найду серьезно сказал:
— Мы не хотим, Кисеи, чтобы молодым жилось так же тяжело, как нам в свое время. Пусть их жизнь будет легче. Для этого все мы и участвуем в движении: доктор, мисс Ди, я и все остальные руководители придерживаются такого же мнения. Сама посуди. Когда ты была такой же молодой, как эта девушка, разве не хотелось тебе причесаться, смазать волосы маслом, приколоть цветок, надеть красивое сари и пойти с другом погулять к реке? Разве тебе не хотелось, Кисеи? А ведь тебе пришлось растить детей, когда ты сама была еще ребенком, и, кроме того, от зари до зари работать в поле. Ведь ты не желаешь такой участи своим детям или этой девушке, правда?
— Конечно, мистер Найду.
— Ну и отлично! Когда она замешкается, помни, что она еще слишком молода. И не мешай ей заводить друзей, мечтать и прихорашиваться, чтобы нравиться парням, ладно? Впереди у нее достаточно трудностей, мы это знаем.
— Да, — задумчиво отозвалась Кисеи, — мы это знаем.
— Вот и хорошо. А теперь поговорим о серьезных делах. Ты, Кисеи, предупреди девушку, чтобы ни слова никому не говорила о человеке, который сейчас в этом доме. Пусть не упоминает о нем даже в разговорах с тобой. И сама помалкивай, даже со мной о нем не говори. Все должны забыть, что в доме есть посторонний. Ни слова о нем. Понятно?
— Но наши соседи… Вот сегодня…
— Их тоже предупредят. С этого момента никто не должен ни говорить, ни думать о нем. Надо забыть о его существовании. Считайте, что его нет, что он никогда здесь не появлялся и, следовательно, никто не мог его видеть. Передай это всем соседям, Дики. Объясни им, что руководители движения считают это вопросом жизни и смерти. Предупреди их, что и к ним могут подослать полицейских. Хорошо?
— Да, Сэмми, — мрачно ответил Дики Наяккар.
— Да, мистер Найду, — сказала Кисеи.
— Ну, Кисеи, ты устала. Иди отдыхай.
— Вы здесь будете ночевать, мистер Найду?
Даже она, угадал Найду, обеспокоена тем, что этот человек произвел на Ди впечатление.
— Нет, Кисеи, сегодня я не могу остаться. Слишком много дел.
Кисеи подняла глаза, словно сквозь стены и потолок можно было увидеть, что происходит наверху, и направилась к двери.
— Покойной ночи, мистер Найду.
— Покойной ночи, Кисеи.
— Покойной ночи, мистер Дики.
— Покойной ночи, Кисеи. Не волнуйся, я буду здесь.
Дики подождал, когда за Кисеи закроется дверь, потом заговорил:
— Я могу взять одеяло и лечь наверху, у лестницы.
Найду устало улыбнулся и покачал головой:
— Ты можешь, но не сделаешь этого. Ты проводишь меня, проверишь, хорошо ли заперты окна и двери, потом выйдешь через черный ход и запрешь дверь снаружи. Скажи караульному, где будешь спать, и можешь ложиться.
— Но…
— Что «но»? Ты видел этого человека, разговаривал с ним. Неужели ты думаешь, что среди ночи он вдруг вздумает убить мисс Ди!
— Нет, Сэмми… Но…
— Боишься, он ее изнасилует?
Дики Наяккар взирал на Сэмми с мольбой. Сэмми догадывался, что он имеет в виду, но об этом не скажешь вслух. Он мысленно обращался к Сэмми: ты же знаешь, Сэмми, о чем я думаю. Он африканец, а она индианка. Она сестра доктора, и мы должны ее оберегать.
