Монах и дочь палача. Паутина на пустом черепе - Амброз Бирс

Амброз Бирс

Монах и дочь палача

Паутина на пустом черепе

© Перевод. О. Постникова, 2022

© Перевод. А. Танасейчук, 2022

© Перевод стихов. Н. Сидемон-Эристави, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Монах и дочь палача

Предисловие[1]

Много лет назад – скорее всего, в 1890 году в Сан-Франциско – доктор Густав Адольф Данцигер принес мне некую рукопись. По его словам, это был его собственный перевод повести «блестящего», как он утверждал, немецкого писателя Рихарда Фосса из Гейдельберга. Поскольку доктор Данцигер в то время плохо знал английский язык, он попросил меня привести перевод в надлежащий для публикации вид. Представленный текст поразил меня открывающейся возможностью для расширения и усовершенствования сюжета, потому я и согласился на эту работу, но только с тем условием, что автор и переводчик предоставят мне свободу действий.

Предложение с моей стороны было явно опрометчивое, а потому полагал, что тем дело и окончится. Но через некоторое время д-р Данцигер меня уведомил, что автор (которого он знал лично) с этими условиями согласен. Результатом моей работы и стала эта книга, опубликованная F. J. Schulte & Company из Чикаго. К сожалению, издатели не преуспели и, насколько мне известно, книга в широкой продаже так и не появилась.

В оригинальном виде повесть я никогда не читал, немецкого языка не знаю, поэтому мне неизвестно, насколько вольно д-р Данцигер обошелся с текстом автора. Мне он говорил, что ничего от себя не добавил. Тем не менее, в своих книгах, на титульных листах, в перечне собственных произведений, объявляет себя автором «Монаха и дочери палача». Помимо моей воли, данное утверждение вызвало дискуссию, которая и потребовала от меня тех слов, что я привел выше. Г-н Данцигер прибег к уловке и заявил, что герр Рихард Фосс позаимствовал свой сюжет из другого сочинения, а издатель счел нужным уведомить читателя: «В основе данного повествования – старинная рукопись, изначально принадлежавшая францисканскому монастырю в Берхтесгадене, Бавария. Рукопись была получена от некоего крестьянина герром Рихардом Фоссом из Гейдельберга, а немецкоязычная версия является адаптацией упомянутого манускрипта». Мне всегда казалось, что по отношению к труду г-на Фосса, которым я искренне восхищаюсь, это и неравнозначно, и несправедливо. Не в последнюю очередь данный мотив и удовлетворение от самого факта переиздания повести дают мне возможность воздать должное тому, чье великолепное воображение и есть главный источник этой истории. Я сохранил имя доктора Данцигера на титульном листе книги, но полагаю, заслуга последнего в ее появлении невелика. По сравнению с той версией, что была передана им мне в руки, окончательный текст претерпел существенные изменения в сюжете, а объем ее увеличился.

Амброз Бирс,

Вашингтон, округ Колумбия

29 ноября 1906 года

I

В первый день мая, в год одна тысяча шестьсот восьмидесятый от рождения Господа нашего мы, монахи-францисканцы, Эгидий, Романус и Амброзий, были посланы отцом-настоятелем из города Пассау в монастырь Берхстесгатен, что близ Зальцбурга. Я, Амброзий, был самым молодым – всего двадцати одного года от роду.

Монастырь, куда мы направлялись, располагался, как мы знали, в дикой гористой местности, покрытой густыми лесами, населенными дикими зверями и злыми духами; и наши сердца преисполнились скорби: что-то нас ждет там… Но, поскольку обязанность любого христианина выполнять все повеления Церкви Христовой, мы не роптали и даже радовались, исполняя повеление нашего настоятеля.

Получив последние наставления и в последний раз вознеся молитву в храме нашей обители, мы затянули пояса, надели новые сандалии и отправились в путь, благословленные на прощание всей братией. Хотя путь наш был долгим и трудным, мы не утратили веры в Провидение, веры, которая дает силу молодости и опору старости. Вскоре боль расставания утихла, сердца наши наполнились радостью: впервые нам открылась дивная красота и величие той земли, что создал для нас, ничтожных, Всевышний. Воздух дивно сиял и струился, будто сотканный из нитей одеяния Девы Марии; солнце сияло, словно Золотое Сердце Спасителя, несущее свет и жизнь всему живому; а темно-голубое небо как бы венчало прекрасный и величественный храм, в котором каждая травинка, каждый цветок, каждое живое существо радовалось во славу Бога.

Мы миновали великое множество городов, деревень, хуторов, что лежали на нашем пути, встретили множество людей разного обличия и ремесла, и многообразие это восхитило и повергло в изумление нас, бедных монахов. Обилие храмов, встреченных нами в пути, привет и доброе расположение христиан простого звания, равно как искреннее и повсеместное желание бескорыстно услужить нам, странникам, наполняло сердца наши счастьем. Богатство и благополучие церквей на этих землях лучше любых слов говорило, что живут здесь добрые христиане. Ухоженные сады и строения монастырей и приходов являли свидетельство заботы и радения паствы и пастырей. Наши сердца сладостно сжимались, когда слух ловил вблизи или в отдалении перезвон колоколов. Наши души словно впитывали эту музыку – что-то неземное слышалось в ней: будто ангелы на небесах пели Осанну во имя Господа.

Везде, где лежал наш путь, мы благословляли встречных именем нашего святого покровителя. В ответ все они дарили искреннее дружелюбие и радость: женщины и дети подолгу шли рядом с нами, провожая, толпились вокруг, чтобы поцеловать наши руки и испросить благословения. Казалось даже, будто мы уже вовсе не ничтожные слуги Божьи, а властители всей этой прекрасной земли. И хотя гордыня не поселилась в наших душах, и взгляд наш оставался смиренным, мы с робостью всматривались в собственные сердца, боясь, как бы не нарушить заповеди нашего Ордена и не согрешить, возгордившись.

Что же касается меня, то я, смиренный брат Амброзий, со стыдом и смятением обнаружил, что душа моя смущена греховными мыслями. Мне казалось, что женщины с бóльшим удовольствием целуют мои руки, нежели руки моих товарищей, что, конечно же, было неверно, так как я вовсе не был более свят, чем они. Просто я был моложе и менее искушен в борьбе с дьявольскими соблазнами. Когда я вдруг ощутил женские чары и увидел, как девушки задерживают взгляды на моем лице, я устрашился: где найти силы, чтобы противостоять искушению? И начал понимать с ужасом и содроганием, что молитва, пост и вериги – одни, сами по себе, никого не сделают святыми, человеку нужно быть от рождения столь чистым душой и мыслями, чтобы соблазны были неведомы ему.

На ночь мы останавливались в каком-либо монастыре, где нас неизменно ждал радушный прием. Обильная еда и напитки всегда были на нашем столе. Когда мы приступали к трапезе, вокруг нас толпились монахи, выспрашивая новости о мире, в котором мы, благодаря нашему благословенному путешествию, увидели и узнали так много. Слыша же о цели нашего путешествия, нас обычно жалели за то, что мы обречены жить в горной глуши. Нам рассказывали о ледниках, об увенчанных снегом вершинах огромных скал, ревущих водопадах и сумрачных лесах, а еще, обязательно, говорили об