Джойс Кэри - Загадочная история

Кэри Джойс

Загадочная история

Джойс Кэри

Загадочная история

Пер. - Л.Беспалова.

Мой друг Нед Симпсон вечно твердит, что ему опостылел Сити; он, чего бы это ни стоило, вырвется оттуда, не даст Сити себя доконать. Мы не придавали особого значения его словам, нам тоже опротивел Сити, вернее сказать, работа, передряги, галдеж. Но почти для всех нас отпуск тянулся слишком долго. Уже через две недели нам хотелось вернуться к работе, передрягам, галдежу - словом, к жизни. Но когда мы брюзжали на Сити, наши жены только улыбались, кто мудро, кто печально, и пропускали наши слова мимо ушей. Лишь жена Неда тут же приступала к нему: "Раз так, почему ты не бросишь Сити? Почему продолжаешь эту жизнь? Ты же сам говоришь, что в этом нет никакой необходимости. Тебе скоро шестьдесят, еще год-другой - и время будет упущено".

Наш друг Грейн, он чаем занимается, говорит, что Нелл не видит дальше своего носа, поэтому ей ничего не втолкуешь. "Женщины, - говорит он, очень похожи на Бурбонов, только они гораздо живучей. Они ничего не забывают и ничему не учатся. Весь опыт, накопленный человечеством, для них - ничто, они каждый день начинают жизнь заново".

Пришлось признать, что Грейн говорит дело, о Нелл, во всяком случае.

Но мы ее не осуждали. Она была такой преданной женой. Она была предана Неду душой и телом, как нередко бывает с бездетными женами. К Неду она относилась как к единственному сыну и мужу разом; вот уже много лет кряду она плакалась, что толком не видит Неда. Утром он так спешит на поезд, что слова путного от него не дождешься - знай клянет дурацкое расписание; вечером возвращается домой такой усталый, что с порога объявляет: "Ничего не говори - я совсем вымотался".

Так вот, когда Нелл заводила речь о том, что пора бы Неду уйти от дел, он, к нашему испугу, отвечал: "И правда, зачем я упорствую? Почему не поставлю на всем этом крест? А я вам объясню: кишка тонка - вот почему. Потому что от меня ничего не осталось, кроме арифмометра да кучи биржевых телеграмм. Спрашивается, с какой стати я тяну лямку? Сити вошел у меня в привычку, в дурную привычку. Похуже наркотиков. От них хоть получаешь радость, пусть ненадолго. Они что-то дают взамен". И Нед клялся, что и полгода не пройдет, как он бросит работу.

Но и через три года он все еще поносил старого кровопийцу Сити, все еще клялся, что последний месяц тянет лямку. И каждое утро торопился поспеть на поезд 9:20 из Уимблдона. И мы успокоились. Мы лишь ухмылялись, когда Нелл говорила: "Нед спит и видит, как бы уйти из Сити, но ему страшно не везет. Вы не поверите, но у него в конторе что ни день новый кризис. Это просто что-то невероятное".

Грейн сухо отвечал ей, что все конторы на один лад. Но Нелл настояла на своем: нет такой второй конторы, как у Неда. У него сейчас очень тяжелая полоса, худшей не было за всю его жизнь - смена правительства, да еще цены на товары кусаются так, что не подступишься.

- Цены всегда кусаются, - отвечал Грейн. - Подумаешь, Нед с его медью. Вот дать бы ему чай, и я посмотрю, что он тогда запоет, если жив останется.

Но в одно дождливое, промозглое утро, когда автобусные рабочие забастовали, Нед подал заявление об уходе. По контракту он был обязан предупредить фирму о своем уходе за шесть месяцев. Но он ни минутой дольше не желал там оставаться. Владельцы фирмы, сыновья тех людей, что при умелом содействии Неда создали в свое время дело, впали в панику. С тех пор как перед самой войной умер старик Акби, "Акби электрикал" фактически управлял Нед. Он помог фирме продержаться в войну и перестроил ее после войны. Они никак не ожидали, говорили владельцы, что их директор-распорядитель покинет фирму в шестьдесят два года. Они заклинали Не да остаться: им без него не обойтись, по самым скромным подсчетам, еще пять лет - пока не будут пущены на полный ход новые отделения фирмы за границей. Они даже обратились за поддержкой к Нелл, заклинали ее повлиять на Неда. Денежные соображения их не смущают, они готовы платить Неду любую сумму сверх директорского жалованья. Нелл рассмеялась им в лицо. Она недолюбливала братьев Акби. Считала, что они эксплуатируют Неда.

Нелл уже начала подыскивать дом за городом. Им нужен, говорила Нелл, простенький домик, с электричеством и канализацией, в хорошем саду, желательно на южном склоне. Они оба, и Нед и Нелл, любили возиться в земле: это означало, что Нелл будет всю неделю трудиться без устали, а по воскресеньям Нед будет критиковать ее работу, говорить, что хорошо бы участок был побольше, а почва побогаче. И что вообще он сделал бы все не в пример лучше.

Нелл хотела, чтобы дом стоял в хорошем саду, - ради Неда, конечно. Что касается дома, тут у нее особых запросов не было. Нед, правда, терпеть не может домов ни эпохи Тюдоров, ни королевы Анны, а она не выносит модерна. Им нужен простенький домик, старинный, но, разумеется, подлинный, не какая-нибудь подделка, и притом не такой, какие красуются в витринах агентств по продаже недвижимости, туристских проспектах и архитектурных журналах. По словам Неда, дом должен выглядеть так, будто он тут в саду, среди цветов, и вырос, будто и кирпичи, из которых он сложен, и черепица из этой же земли, ну и, конечно же, он должен нести на себе отпечаток времени. Но хорошо бы он был столетней давности, не больше. И разумеется, в отличной сохранности. Иначе недолго и разориться. И при доме, разумеется, должна быть теплица, пусть одна, но добротная. И само собой разумеется, прекрасный вид, предпочтительно в районе зеленого пояса или земель Национального треста [организация по охране исторических памятников, достопримечательностей и живописных мест], чтобы не бояться, что не сегодня-завтра его испортят. И опять же само собой разумеется, дом должен находиться милях в десяти от города, не дальше, из-за "Ковент-Гарден". Нелл не может жить без оперы.

Мы потешались над этой историей за гольфом, смеялись над Нелл. Как это на нее похоже: выставить кучу неимоверных требований - подавай ей луну с неба, не меньше, но, конечно, нужно ей это было не столько для себя, сколько для Неда.

Грейн, однако, смотрел в корень, он оказался проницательнее нас. А что, если Нед празднует труса и поэтому задал Нелл такую непомерную задачу? Помните, Нед в жизни не признается, что совершил ошибку. Поиски идеального дома для него выход. Мы согласились, что в словах Грейна есть резон. Нелл никогда не подыскать такой дом, который устроил бы их обоих, во всяком случае пока жив Нед. Мы все испытали на себе, как трудно найти дом вообще, а уж такой простенький домик в отличной сохранности - тем более.

Нелл, как и следовало ожидать, так и не нашла этот свой простенький, незатейливый домик. Проведя не один месяц в поисках, она теперь испытывала смешанное чувство отчаяния и удивления. "Уму непостижимо, - говорила она, - как только люди, и вполне приличные люди, могут так расписывать в объявлениях свои дома. Если рассказать, вы просто не поверите. Вчера я проехала сорок миль, чтобы посмотреть на дом, о котором в объявлении сообщалось: "Маленькое сокровище, недавно отремонтирован, все удобства, в большом саду, вид на долину Темзы". И знаете, что я там увидела?" Мы, конечно, понятия не выели. Но и мы несколько удивились, услышав, что маленькое сокровище оказалось псевдоготической махиной в двадцать пять комнат с видом на газовый завод и по соседству с товарной станцией.

Нелл нашла славный домик - рядом с кирпичным заводом; отыскался и прекрасный сад, при котором имелся, как гласило объявление, "истинный приют для не обремененного семьей джентльмена", обернувшийся деревянной хибарой, примыкающей к огромной, насквозь прогнившей виноградной теплице.

Шесть месяцев пролетели. Дома они не отыскали, так что удаляться на покой было некуда. Нед приставал ко всем с вопросом: что делать человеку в наше богом проклятое время? Просто не осталось мест, где можно" было бы насладиться покоем. Видно, говорил Нед, Сити вцепился в него мертвой хваткой и не отпустит до тех пор, пока не высосет последнюю каплю крови. Только не на такого напал. И Нед заявил своим всполошившимся хозяевам обоим едва перевалило за сорок, - что он останется еще на месяц и будет продлевать контракт из месяца в месяц, пока не устроятся его дела.

"Мне очень жаль, - сказал Нед, - но я отдал вам четыре пятых моей жизни и хочу оставить немного и для себя, чтобы понюхать хотя бы, что такое настоящая жизнь".

Он никак не мог опомниться от своей собственной решительности. "Жаль подводить ребят, но, пропади все пропадом, не уйди я сейчас, мне никогда не уйти. Спрашивается, для чего я родился? Что я могу предъявить в итоге жизни? Груду поганых бумажонок. А я хочу заняться чем-то стоящим, что-то создать, пусть хотя бы альпийский сад. У меня есть кое-какие мыслишки насчет альпийских садов". - И Нед вытаскивал из кармана проспект, рекламирующий альпийские сады и декоративные каменные горки. Он жаждал услышать от нас: "Вот это да!", но мы молчали - мы слишком тревожились. Рынок в ту пору лихорадило, и нам не хотелось бы лишиться Неда, мы любили слушать его и когда он впадал в восторг, и когда гневался, а особенно нам нравилось, когда он поносил Сити.