Милан Кундера - Вторая тетрадь смешных любовных историй

Кундера Милан

Вторая тетрадь смешных любовных историй

Милан Кундера

Вторая тетрадь

Смешных любовных историй

Перевел Виктор Коваленин

Содержание

ЗОЛОТОЕ ЯБЛОКО ВЕЧНОГО ВЛЕЧЕНИЯ

ПРОВОЗВЕСТНИК

ИГРА В АВТОСТОП

ЗОЛОТОЕ ЯБЛОКО ВЕЧНОГО ВЛЕЧЕНИЯ

Мартин

Мартин может то, что не получается у меня. Остановить, например, любую женщину в любом месте. Надо сказать, что за долгое время нашего знакомства я постоянно извлекаю из этой его способности пользу для себя, ибо люблю женщин не меньше его, но мне недостает его стремительной дерзости. Однако к недостаткам Мартина следует отнести то, что так называемое освоение женщины иногда становится для него самоцелью, и он на этой виртуозности останавливается. Поэтому не без некоторой горечи временами сравнивает себя с форвардом, который бескорыстно наигрывает мячи партнеру, а тот потом забивает легкие голы, пожиная дешевый успех.

В понедельник после работы я ожидал его в кафе на Вацлавской площади, рассматривая толстую немецкую книгу о культуре древних этрусков. Несколько месяцев я ждал ее из Германии по межбиблиотечному обмену при содействии нашего университета и, получив наконец сегодня, носил с собою как реликвию и даже был рад, что Мартин заставляет себя ждать, и я могу полистать долгожданный том за столиком кафе.

Когда размышляешь об античной культуре, чувствуешь некоторую печаль. Возможно, в этом есть толика зависти к грустно-сладкой медлительности тогдашней истории: эпоха древнеегипетской культуры длилась несколько тысяч лет, античной Греции -- почти тысячелетие. В этом отношении отдельная человеческая жизнь сопоставима с историей всего человечества: сначала погружена в жесткую медлительность, потом постепенно начинает ускоряться -чем дальше, тем быстрее. Мы с Мартином грешным делом оказались в той фазе жизни, когда дни, месяцы и годы проходят в сумасшедшей спешке. Два месяца назад Мартину уже стукнуло сорок.

Но, как утверждает Мартин, "все зависит от сопротивляемости законам", имея в виду не столько законы нашего государства, сколько, скажем, всеобщие закономерности -- ну, например, биологические или временные. Мартин сопротивлялся своим сорока годам, и его энтузиазм, непоседливость и неукротимая детскость были в этом сопротивлении его опорой.

История начинается

Он и прервал мои размышления. Мартин появился внезапно в стеклянных дверях кафе и направился ко мне, выразительно поглядывая и жестикулируя в сторону столика, за котором над чашкой кофе склонилась женщина. Не спуская с нее глаз, он подошел ко мне со словами:

-- Ну, что ты на это скажешь?

Мне стало стыдно: погрузившись в толстую книгу, только сейчас я обратил внимание на эту девушку, должен был признать -- довольно симпатичную.

В ту же минуту девушка выпрямилась и подала знак мужчине с черной бабочкой, что хочет расплатиться.

-- Быстро рассчитайся! -- приказал Мартин.

Нам уже казалось, что девушку придется догонять, но, к счастью, она задержалась у гардероба. Там она оставила хозяйственную сумку, и гардеробщица немного замешкалась с поисками, потом выложила ее на стойку. Девушка подала гардеробщице пару гривенников, и в ту же минуту Мартин вырвал у меня из рук немецкую книгу.

-- Мы с удовольствием положим ее сюда, -- бодро произнес он, как будто так и надо, и начал старательно запихивать книгу в сумку девушки.

Девушка, казалось, удивилась, но не знала, что сказать.

-- В руках ее неудобно нести, -- добавил еще Мартин, а когда девушка взялась за сумку сама, стал выговаривать мне, что я не умею себя вести.

Милая барышня была медсестрой сельской лечебницы, в Прагу "заскочила на часок" и сейчас торопилась на автостанцию. Пути до трамвайной остановки хватило, чтобы узнать о ней все существенное и договориться, что в субботу мы приедем к ней в Б. -- а у нее, как выразительно добавил Мартин, наверняка есть симпатичная подруга.

Пришел трамвай, я подал барышне сумку, и она хотела достать книгу, но Мартин великодушным жестом помешал ей это сделать: мы, мол, в субботу все равно приедем, пусть барышня пока полистает... Барышня смущенно засмеялась, трамвай тронулся, и мы помахали ему вслед.

Ничего не поделаешь -- книга, которую я так долго ждал, внезапно очутилась в туманной дали. Что ни говори, ощущение довольно отвратительное. Но какое-то безрассудство счастливо несло меня через все это на услужливо распростертых крыльях. Мартин мгновенно придумал, как отговориться у своей молоденькой жены на вторую половину субботы и следующую ночь (именно так все и было: дома у него оставалась молодая жена, и хуже того -- он любил ее; еще хуже -- он боялся ее; и совсем плохо -- он боялся за нее).

Успешный "регистраж"

За небольшую плату я взял напрокат для нашей вылазки приличный "москвич", и в субботу в два часа дня подъехал к дому Мартина. Он уже ждал, и мы отправились.

Был июль, и стояла страшная жара.

Мы хотели добраться до Б. как можно скорее, но когда увидели по пути в каком-то селе двух парней в одних трусах и с красноречиво мокрыми волосами, решили остановиться. Действительно, в паре шагов от дороги, за гумном оказался пруд. К сожалению, я разучился спать как прежде, последнюю ночь проворочался в постели до трех часов из-за разных неурядиц, так что захотелось освежиться. Мартин тоже был не против.

Мы надели плавки и бросились в воду. Я нырнул, потом поплыл к противоположному берегу, Мартин же немного потоптался в воде, ополоснулся и вылез. Поплавав немного, я выбрался на берег и увидел, что Мартин что-то сосредоточенно изучает. На берегу верещала куча детишек, где-то неподалеку местная молодежь гоняла мяч, но Мартин упорно смотрел на стройную фигурку девушки, стоявшей спиной к нам метрах в пятнадцати и неподвижно глядевшей на воду.

-- Посмотри, -- сказал Мартин.

-- Смотрю.

-- И что скажешь?

-- Что я должен сказать?

-- А ты не знаешь?

-- Надо подождать, пока она повернется, -- сказал я.

-- Вовсе не обязательно. Того, что она показывает с этой стороны, мне достаточно.

-- Ну, ладно, -- согласился я, -- но, к сожалению, у нас нет времени что-то делать.

-- Зарегистрировать хотя бы, зарегистрировать! -- сказал Мартин и обратился к мальчишке, который недалеко от нас натягивал трусы: -- Мальчик, скажи, пожалуйста, как зовут ту девушку? -- Он показал на девицу, в какой-то странной апатии остававшейся в прежней позе.

-- Вон ту?

-- Да.

-- Она нездешняя, -- ответил мальчишка.

Потом Мартин обратился к девочке лет двенадцати, загоравшей рядом.

-- Девочка, ты знаешь, кто вон та барышня на берегу?

-- Вон та?

-- Да.

-- Это Манка...

-- Манка? А как дальше?

-- Манка Панкова... Из Траплиц...

Девушка все еще стояла на берегу спиной к нам. Потом нагнулась за купальной шапочкой, а когда выпрямилась, натягивая ее на голову, Мартин уже стоял рядом со мной:

-- Это некая Манка Панкова из Траплиц. Можем отправляться.

Он был совершенно спокоен, удовлетворен и думал уже только о дальнейшем пути.

Немного теории

Мартин называет это "регистраж". Он исходит из своего богатого опыта -тот привел его к убеждению, что не так уж трудно девушку соблазнить; гораздо труднее, если у вас в этом отношении высокие квалификационные требования, всегда знать достаточное количество девушек, которых вы еще не соблазнили.

Поэтому он утверждает, что нужно всегда, постоянно, при каждой возможности вести широкий "регистраж", то есть записывать в блокнот или в себе в память (сам Мартин полагается исключительно на память) имена женщин, которые нас заинтересовали и с которыми мы могли бы когда-нибудь контактировать.

"Контактаж" -- более высокая ступень деятельности и означает, что с определенной женщиной мы вступаем в отношения, знакомимся с ней, открываем к ней доступ.

Кто любит тщеславно оглядываться на прошлое, тот придает особое значение именам женщин "полюбленных". Но тот, кто смотрит вперед, в будущее, должен прежде всего позаботиться о длинном списке регистрированных и контактированных.

Над "контактажем" стоит только единственная, последняя степень близости, и я с удовольствием подчеркиваю, отдавая должное Мартину, что те, кто стремится только к последней ступени, -- всего лишь жалкие и примитивные мужики, напоминающие сельских футболистов, которые бездумно бросаются на ворота соперника, забывая, что к голу (и ко множеству последующих голов) ведет не опрометчивая охота стрелять, но прежде всего основательная и порядочная игра в поле.

-- Рассчитываешь когда-нибудь приехать за ней в эти Траплицы?

-- Кто знает... -- ответил Мартин.

-- Как бы то ни было, -- снова сказал я, -- день начался неплохо.

Игра и необходимость

К лечебнице в Б. мы добрались в отличном настроении. Было около половины четвертого. По телефону с проходной вызвали нашу сестру. Через минуту он вышла в больничной шапочке и в белом халате. Я заметил румянец на ее щеках и посчитал это хорошим предзнаменованием.