Эпизоды жизни - Сергей Калабухин
— Андрей, ты посуду забыл, — окликнул я его уже у самой двери.
— На кой она мне? — не оглядываясь, откликнулся тот. — Кому-нибудь пригодится.
И Андрей окончательно ушёл из палаты и нашей жизни. При знакомстве ни с кем из нас он не здоровался, ни с кем и не простился. На тумбочке остались стоять немытые после обеда две тарелки, кружка и ложка.
— Ну, и дурак! — глядя на них вынес приговор Костя. — Нельзя ничего оставлять в больнице — плохая примета: придётся рано или поздно вернуться. Какой всё же гадостный человечек…
Позднее я убедился, что время оформления выписки и больничного листа не зависит от наличия или отсутствия в больнице родственников пациента. Врачи и медсёстры оформляют все документы сами. Но им, естественно, в первую очередь приходится разбираться с текучкой, своими основными обязанностями. Так что совершенно напрасно Андрей обвинял в задержке жену — та никак не могла ускорить процесс. Трое суток прожил я в одной палате с этим странным человеком и вынужден согласиться с определением, вынесенным ему Костей. А ведь Андрей, в общем-то, не сделал ничего плохого ни Косте, ни деду Лёше, ни мне.
Ангел-хранитель
Николая, занявшего освободившуюся койку Андрея, привезла в коломенский кардиоцентр дочь. Он что-то там делал на своём огороде в родной деревне под Луховицами и вдруг почувствовал сильную слабость. Посидел, отдохнул и продолжил работу на грядках. И опять накатила слабость. Вновь посидел, отдохнул.
Тут приехала из города дочка, чтобы проведать отца и заодно пополнить собственные запасы свежих яиц от домашних курочек, баночек солений из погреба и прочих деревенских вкусностей. Вялый вид обычно весёлого и бодрого отца её встревожил. Дочь чуть ли не силой усадила папу в машину и отвезла в больницу, где обнаружилось, что Николай уже перенёс один инфаркт на ногах, и судя по всему у него вот-вот случится второй! Дочка не стала ожидать приезда «Скорой помощи» и на своей машине немедленно повезла отца в Коломну, где ему сразу же сделали операцию.
Узнав эту историю, я впервые порадовался тому, что для меня инфаркт — это сильная боль. Будь он, как у Николая, в виде приступа сильной слабости, никакую «Скорую» тогда я бы вызывать не стал и вполне мог, как говорится, «отдать концы». Конечно, это просто мечта — умереть легко и без мучений. Но всё же, как ни крути, хочется ещё пожить…
Нашим лечащим врачом была Татьяна Михайловна Лопухина. Официально она работала с восьми часов до шестнадцати, но её голос звучал в коридоре кардиологического отделения порой до половины девятого вечера. Потом она вызывала такси и уезжала домой, в Луховицы, чтобы хоть немного отдохнуть и поспать.
Татьяна Михайловна буквально жила работой, являясь наглядным примером истинного трудоголика. К каждому больному она старалась найти индивидуальный подход, во время ежедневного медосмотра искала общие темы для разговора, не ограничиваясь чисто медицинской.
К примеру, Николай почему-то протянул Лопухиной для измерения давления правую руку, а не левую, как хотела та. И так как он в это время лежал на кровати, ему пришлось перевернуться «головой в ноги».
— Однажды упал с лошади и сломал левую руку, — пояснил Николай. — Кость чуть не вышла наружу. С тех пор стараюсь эту руку не напрягать.
— А почему упал? — мгновенно заинтересовалась Татьяна Михайловна. — Лошадка была с норовом, или сам не удержался в седле?
— То был жеребец, — уточнил Николай.
— Ага! — Понятливо закивала головой Лопухина. — И где-то недалеко оказалась кобыла…
— Точно! Охолостить жеребца надо было ещё года за два до того случая, да вот не сделали. Мерин бы меня не сбросил.
— Я тоже в детстве мечтала о собственной лошадке, — вздохнула Татьяна Михайловна. — Даже копила на неё деньги. Мне удалось набрать восемьдесят пять рублей. Хватило бы это на покупку лошадки? По тогдашним ценам, конечно. Сорок лет назад.
— Вряд ли, — ответил Николай. — Жеребёнок стоил вдвое дороже.
— Значит, только на пол жеребёнка накопила? — удивилась Лопухина. — Ну, да всё равно не сложилось. Мои родители были на кухне, когда я принесла им деньги и попросила купить на них мне лошадку. Они не отказали мне. Счастливая, я ушла в свою комнату. А в нашем доме была одна особенность: почему-то в моей комнате было отчётливо слышно всё, что говорилось на кухне. И я услыхала, как мой папа сказал маме, что ему, видимо, придётся теперь менять специальность и работу. Стать егерем или лесничим, чтобы было, где и на что содержать лошадь, так как в городе она совершенно бесполезна и ничего, кроме хлопот, не принесёт.
Я была так поражена готовностью моих родителей полностью изменить свою жизнь ради моего каприза, что разревелась, ужаснувшись собственному эгоизму. Словом, я вернулась на кухню и твёрдо объявила, что передумала заводить лошадку.
150 на 90, давление ваше мне не нравится, да и пульс учащён…
Так, посмотрим результаты анализов. Слушайте, у вас, похоже, ещё и подагра!
— С ногой какой год маюсь, — признался Николай.
— А чего же не лечите? — удивилась Татьяна Михайловна. — Я последний раз подагру встречала лет двадцать назад у одного древнего деревенского старичка. Эта болезнь давно и довольно легко лечится. Вы к врачу обращались?
— Обращался…
— И что?
— Ничего. Посмеялся только. Сказал, подагра — королевская болезнь, а я всю жизнь станочником на заводе работал…
— Что ж это за врач-то у вас там такой? — возмутилась Лопухина, с трудом не употребив матерный эпитет. — Кстати, знаете, почему подагра называется королевской болезнью?
— Нет.
— В Средние века только короли и их окружение ели много красного мяса и пили много красного вина. Простые люди не могли себе этого позволить, потому и не болели подагрой.
— По-королевски жрёшь, Коля! — Хмыкнул, ухмыляясь, Костя. — А мужики-то и не знают, думают, ты в своей деревне одними огурцами пробавляешься.
— Да ем, как все, — смущённо сказал Николай. — Вино так вообще почти не пью, разве что по праздникам немного.
— Не обращайте внимание. — Похлопала его по руке Татьяна Михайловна. — Это прекрасно, что люди стали лучше питаться, и исчез дефицит продуктов. Во всём, конечно, мера нужна. Ну да ладно, не переживайте, мы вас и от подагры вылечим. Это — пустяки! Главное, что дочка вовремя доставила вас к нам. Ещё бы немного, и было бы поздно. Кстати, вам надо будет в течение ближайших трёх-четырёх недель сделать такую же операцию ещё на
