Лошадиная душа - Таня Белозерцева
А в сентябре меня поселили в конюшне. Я с любопытством обошел просторный светлый денник. Его пол был густо засыпан свежайшей соломой, на двери две кормушки, полные, одна с орехово-зерновой смесью, а вторая со слегка смоченным сеном, с потолка свисает канат с шаром. Вдобавок ко всему обнаружил открытый выход из денника, вышел в паддок, это небольшой загон, примыкающий к деннику, правда, он обычно закрыт, а тут получается, что я могу самостоятельно выходить и заходить, когда мне вздумается…
Знаете, а мне здесь очень нравится!
Часть 5. Окружение
Итак, меня поселили в конюшне. Должен сказать, это весьма своеобразная конюшня, во всяком случае, в рассказах других лошадей я ничего подобного не слышал. В представлении лошади, конюшня — это камера пыток. Да и сам я имел какой-никакой опыт пребывания в такой вот камере, это было еще тогда, до продажи меня на конской ярмарке. Стоять целый день в тесном стойле привязанным за голову к стене та еще пытка, да еще, извиняюсь, в мокром навозе и дышать аммиачными парами… Там же, в конюшне, в том же денничке меня стригли и чистили, для ковки выводили в проход, ну хоть за это спасибо.
А здесь… Ну совершенно другая вселенная! Денник большой, светлый и просторный, две стены его — «глухие», от пола до потолка, передняя стена и не стена по сути, а дверь, широкая и раздвижная. В четвертой задней стене, сбоку, неширокий проход в паддок. Дверь высотой полтора метра, и поверх нее мне видно, что делается за пределами денника, а делалось там… всякое-разное… Вытянув шею над дверью, я мог видеть вдоль коридора еще пять дверей в такие же денники, как у меня, в трех, я знал, живут Ян Малкольм, Мери и Солдат. Обитателей двух самых дальних денников я пока не видел, но подозревал, что там живут не лошади, уж больно запахи и звуки оттуда странные доносились. Мне кажется, там коровы или быки.
Напротив денников через широченный коридор виднелись две то ли двери, то ли вовсе ворота, в концах коридора опять же были ворота, один — вход в саму конюшню, а за другими воротами был еще коридор, который вел одним концом на улицу, в конюшенный двор, а другим в манеж, в тот самый… Надеюсь, я ничего не напутал и все понятно описал?
Конюх… Даже конюх здесь был другой, а не тот стандартный грубиян с вилами, матом и пинками. Здешний конюх был… Здешний. Высоченный, под два метра мужик, на голове у него платок-бандана, прикрывающий длинные сальные патлы черного цвета, из-под густых насупленных бровей на мир с печальной обреченностью взирали два льдисто-синих глаза. Зовут его Дог. Согласен, странное имя для человека, но вы же понимаете, что это не я его так назвал. Полностью его имя звучит тоже не ах, Доган Доэрти Госс, так что я понимаю тех, кто решил его имя сократить. Так вот, конюх он совсем не стандартный, вежливый, спокойный как танк, не ругается, не кричит, не пьет (перегаром от него не пахнет) и не курит. Сегодня он пришел в пять утра, вежливо выпроводил меня в паддок, тихо и мирно убрал денник, насыпал на пол свежей соломы, задал утренний корм и ушел дальше по коридору, чистить следующие денники. Я выхожу из паддока и спешу к кормушке, полуголодное существование все-таки сказалось на мне, комплексую по поводу пустых кормушек. Так вот, сегодня утренний корм состоял из молочной каши, овсянки с отрубями, теплой. И вкусной… Жадно ем, краем уха слушая, как возится Дог, в это утро он не один, зачем-то пришел садовник, еще одна неординарная личность, горбун по имени Тобиас Гертнер Грин. Он крупный, но скрюченный пополам, на спине у него горб, лица почти не видно из-за длинных светло-каштановых прядей, особенно сильно выделяется огромный крючковатый нос. Он стоит у денника Мери, ее как раз убирает Дог и бухтит:
— Доги, ну яблоки же пропадут! Сильный ветер давеча всю ночь дул, почти все яблоки посбивал наземь, где мне рук взять, чтоб все собрать?
— Знаешь, Тоби, хозяйка наша и не задумается об этом, просто лошадей соберет, да и погонит в сад, и они все паданцы и подберут, ни одного яблочка для твоего штруделя не оставят, хе-хе…
— Не смешно, Доги. Кстати, давно спросить хочу, а что это за фишка, езда в стиле «либерти»? Это не опасно?
— А хрен его знает, вроде как езда на голой лошади, без седла и уздечки, правда, понятия не имею, как оно на самом деле. Не представляю себе, чтобы лошадью можно было без уздечки управлять, они же неуправляемые и непредсказуемые, опасные твари…
— Дог, а что ты шепчешь, говори громче. Я последние слова не расслышал…
— Язва ты, Тоби, все ты слышал! Просто для меня это был самый странный наем на работу, пришел сюда по объявлению в газете, мол, требуется конюх, сильный, образованный, без вредных привычек. Ну я и примерил объяву на себя. Сильный? Сильный; читать, писать умею? Умею, не пью, не курю. Подхожу? Ну вроде. Сперва по телефону договорились, потом сюда приехал, смотрю, а хозяйка… пигалица мелкая, метр с кепкой да с подпрыгом. А уж зануууда… Я раз пять передумывал, пока контракт составляли, чуть не уехал сразу, после первого пункта договора…
— А что так?
— Ну сам посуди, очень странные требования у этой леди, во-первых, лошадей — не бить, не толкать, не пинать, не кричать на них, про уздечку вообще забыть. То есть как это, про уздечку забыть??? Сколько себя помню, а узда и лошадь — одно слово, неразделимое. Разнузданная лошадь, это же катастрофа, Тоби! Стихийное бедствие, ураган неуправляемый, вот что это такое — лошадь без узды. Конечно, сперначалу хотел сачкануть, как будто лошади хозяину докладывают, как с ними конюха обращаются, ага, но после кошачьих приключений… Пришлось задуматься.
— А что случилось? Это зимой было? Я в отъезде был, расскажи…
— Да, зимой, два года назад. Кошка её меня достала, шуточки у неё… были. Сяду на диван с книгой, тишина, покой, оранжевый свет от абажура, идиллия, одним словом, так эта зараза полосатая со шкафа ка-а-ак… мало не на голову, но все равно, пугала до чертиков, из ниоткуда как выпрыгнет. И ладно бы один раз, ну два, ну случайно… так нет же, это она специально, затаится где-нибудь в засаде
