Записки музыковеда 3 - Игорь Резников

Кроме того, одно из самых выдающихся произведений английского мастера «Военный реквием» было завуалированно посвящено Галине Вишневской, ибо для нее писалась основная, очень важная партия сопрано.

Закончить эту главу мне хочется упоминанием о некоторых примерах того, как Бенджамин Бриттен был отмечен при жизни, и как чтится его память после кончины.

В 1961 году Бриттен получил премию ЮНЕСКО за создание оперы «Сон в летнюю ночь». Через 2 года последовало присвоение награды Grammy за «Военный реквием». Бриттен одержал победу в трех номинациях: «Лучшая классическая хоровая постановка», «Лучшая классическая композиция современного композитора» и «Классический альбом года». В 1964 году Королевское филармоническое общество присвоило композитору награду в виде почётной Золотой Медали.

В 1974 году Бриттен стал первым музыкантом, получившим премию Эрнста Симена, что в области искусства является аналогом Нобелевской премии для тех, кто проявивил свой талант в области классической музыки.

С 1976 года город, где Бриттен провел свои последние 35 лет, стал номинально принадлежать ему, ибо титул, дарованный ему королевой звучал: Бриттен, барон Олдборо в графстве Саффолк. Впервые такой привилегии за профессиональные успехи был удостоен именно композитор. В 1979 году в Олдборо, в церкви Святых Петра и Павла, было создано мемориальное окно в память о композиторе, оказавшим глубинное влияние на жанр религиозной оперы. Витраж посвящён трём операм-притчам: «Блудный сын», «Пещное действо» и «Река Керлью».

В том же году на малой родине композитора в Лоустофте была основана Музыкальная Академия имени Бенджамина Бриттена, а годом ранее у Вестминстерского Аббатства был заложен мемориальный камень в память о музыкальном гении британского композитора.

К 2013 году, когда со дня рождения Бенджамина Бриттена прошло 100 лет, в Британии пустили в обращение монету в 50 пенсов с изображением композитора, а также почтовую марку с аналогичным рисунком из серии "Великие британцы".

Глава 4. Бородин: малоизвестные страницы

В истории русской музыкальной культуры наследие Александра Порфирьевича Бородина давно изучено, проштудировано и опубликовано. Тем не менее полного академического собрания его сочинений не существует до сих пор. В исполнительской практике в отношении его наследия тоже не все равноценно: наряду с сочинениями, которые звучат постоянно («Князь Игорь», 2-я «Богатырская» симфония, Второй струнный квартет, ряд романсов) есть произведения, редко звучащие на концертной эстраде или в театре, а есть и совершенно и незаслуженно забытые. Сегодня мне хочется обратить ваше внимание на такие страницы творчества великого русского композитора.

Начну с одного из произведений Бородина, которое относится к раннему периоду его творчества. В это время из-под пера композитора вышел целый ряд сочинений в жанре инструментального ансамбля. Но среди них исключительной самобытностью отличается Трио Ре мажор. Оно было начато в конце 1850-х годов, в 1862 году композитор показал его черновик участникам «Могучей кучки». Есть сведения, что трио позднее было публично исполнено.

Александр Порфирьевич в шутку именовал себя ярым «мендельсонистом». Трио являет собой свидетельство, что в этом утверждении есть доля истины. Подобно творениям Мендельсона, оно сочетает в себе романтическую приподнятость с совершенством формы и оттенком «фантастичности». Влияние западноевропейских образцов в нем присутствует, но в большей степени проявляются индивидуальные черты стиля композитора — исключительное обаяние эмоционально насыщенных, искренних лирических мелодий и русская основа музыкального мышления. Только вот «русский дух» проявляется здесь своеобразно: это не столько олицетворение некой богатырской поступи, силы и мощи, залихватских русских плясок, шумных застолий и кулачных боёв на природе… Это несколько более мягкий и нежный взгляд на Русь — безбрежную, весёлую, плодородную и, конечно, необъятно-музыкальную.

Это сочинение, как калейдоскоп с его причудливыми узорами, изобилует как будто разными фрагментами из разных сочинений, в нём наблюдается некая «сюитность» — возможно, такова и была задумка автора. Необычно выглядит и сама структура цикла: произведение состоит из трех частей. Традиционного финала нет. Но многое указывает на то, что трио совершенно завершено. Нет никаких следов того, что Александр Порфирьевич работал над финалом. Казалось бы, интермеццо, как назвал композитор 3-ю часть, по самой сути не может быть заключительной частью. Но именно финальные черты в нем явно проглядывают. Да и трио в целом не производит впечатления незавершенности. Перед нами совершенно гармоничный трехчастный цикл, только построенный не вполне традиционно: это соединение трех небольших пьес, имеющих разную жанровую основу, но интонационно родственных.

Источником музыкального развития в подвижной, живой 1-й части становится сопоставление двух контрастных начал — песенного и танцевального. Исполненная светлой лирики 2-я часть названа «Романсом», но с русскими романсами она имеет мало общего. Она напоминает скорее западные песенные образцы. Лишь в кратком эпизоде проявляется русское народно-танцевальное начало. В заключительной части, «Интермеццо», танцевальные оживленные крайние разделы противопоставляются более медленному и плавному среднему. Каждый из трех разделов «Интермеццо» завершается одной и той же темой, предвосхищающей некоторые эпизоды «Князя Игоря», которого еще не было даже в проекте. Причем, эти фрагменты противоположны по характеру. Мягкость и свобода движения роднит тему с каватиной Владимира Игоревича, а почти частушечный оттенок юмора — с песней Скулы и Ерошки.

Судьба трио оказалась непростой. При жизни композитора оно не было ни опубликовано, ни исполнено (кроме упомянутого одного раза). Лишь в 1949 году, спустя почти 90 лет после создания, трио впервые прозвучало в исполнении Э.Гилельса, Д.Цыганова и С.Ширинского, и с большой теплотой было встречено публикой. Вскоре сочинение издали, и оно заняло определенное место в концертном репертуаре. Появились и грамзаписи. Но хочется верить, что лучшие времена для этой музыки еще впереди.

Сейчас речь пойдет о практически неизвестном широкой публике произведении Бородина. Осенью 1867 года в московских газетах появились анонсы, извещающие, что 6 ноября в Большом театре состоится премьера оперы «Богатыри». Имя автора музыки было скрыто. Интерес публики подогревали сообщения прессы, что зрители увидят комическую оперу, в которой показаны события известного скандала — «богатырский подвиг нескольких современных героев, приключившийся в каком-то ресторане в окрестностях Москвы». Но в скандал превратилась сама премьера: публика совершенно не поняла смысла происходящего на сцене и шикала, пресса разгромила спектакль, и его тут же сняли с репертуара.

Александр Порьфирьевич не сознавался ни одной живой душе, даже самым близким друзьям в том, что является автором этой провальной оперы, поэтому она вошла