Интересненько это они придумали - Анастасия Поклад
- Саурон - не эльф, и вам его не судить.
- Значит, ему над нами издеваться можно было, а как нам его судить - уже расой не вышли?
- Даже с пламенем гнева в груди вы не сумеете в полной мере осознать его вину перед миром...
- Хорошо! - Майтимо даже кочергу опустил, в знак смирения. - Давайте мы его засудим за вину перед эльфийским народом, а потом вы заберете останки и отмерите им наказание за мир.
- Я не позволю устраивать в благословенном Валиноре самосуд, - не уступал Эонвэ.
- Но это не самосуд! - воскликнул Майтимо. - По справедливости...
Разговор пошел по второму кругу. Или даже по третьему. Когда Эонвэ снова заговорил о количестве вины, в дипломатический диспут, поигрывая здоровенным ножом, встряла бойкая дочурка Финдекано:
- Да меч ему под ребра, и дважды провернуть, чтоб не дергался!
Воцарилось ошеломленное молчание.
- Лилтанарэ, - многообещающе спросил Финдекано жену, - а откуда у ребенка оружие в мирное время?
Девочка, сообразив, что запахло грозой, шмыгнула к матери, по пути прихватывая и ятаган.
- Какое же оно мирное? - резонно возразила Лилтанарэ, выпрямляясь.
- До того, как Руссандол объявил тревогу - вполне!
- Я этим ножом яблоки чищу. И перья точу, - сообщила Лилтанарэ. - Он всегда на виду лежит.
- Охотничьим ножом - яблоки?
- Ты ведь сам мне его подарил.
- Ладно, - вздохнул Финдекано. - А ятаган у нас тоже на виду? Ты им тыквы разрезаешь или колышки на огороде обтесываешь?
- Как раз в эту ночь я решила, что хватит спать с оружием под подушкой, и, когда все случилось, несла ятаган в кладовую. А вот откуда ты сам боевой лук добыл...
- Ладно, - снова вздохнул бывший король нолдор. - Дома поговорим.
За это время Тенька и его новые знакомые потихоньку спустились с холма и встали неподалеку. Саурон принялся канючить:
- Эонвэ, забери меня отсюда...
- Он еще и рот смеет открывать! - разъярился Майтимо. - Этот глюк природы, чтоб его за гранью балроги драли, заявился в мой дом...
- Нельо, не сквернословь! - строго велел Феанаро.
Майтимо машинально отмахнулся:
- Папа, я уже достаточно взрослый, чтобы... ПАПА?!
Все тут же обернулись к новоприбывшим.
- Привет, - поздоровался Тенька. - Я тут в каких-то Чертогах Мандоса побывал и вот кого захватил. Вернее, Намо нас почему-то выставил.
Финдекано при этих словах диким взглядом изучил подбитый глаз колдуна и расквашенный нос Феанаро. Было видно, что воображение бывшего короля нолдор отказывается представлять как дерущегося Намо Мандоса, так и непостижимые причины, сподвигшие его на это.
- Намо здесь не при чем, - пожалел сына догадливый Нолофинвэ. - Всего-навсего последствия знакомства.
- Вы насовсем или просто погулять вышли? - нашелся Артаресто.
- Пусть только попробуют обратно запихнуть! - воинственно заявил Феанаро. - Я им там все гобелены поизучаю!
Это прозвучало угрожающе. Майтимо разразился тихим отчаянным смехом, подозрительно похожим на истерический.
Эонвэ предпочел не показывать своих чувств, демонстративно проигнорировать всю троицу, особенно Теньку, и под шумок исчезнуть, утащив с собой перепуганного Саурона.
Девять часов, двадцать восемь минут спустя.
- ...А потом он ка-ак заорет: "Все вон!" - закончил Тенька свой красочный рассказ. - Ну, мы на холме и оказались. Повезло вам, ребята, с загробным миром - совсем рядышком, можно сказать, в соседнем дворе. А наши сильфы к крокозябре на рога улетают, и Небеса их возвращать не хотят.
Нолофинвэ в который раз то ли вздохнул, то ли неразборчиво что-то простонал. Майтимо, по праву хозяина дома, заботливо налил дяде двенадцатую кружку чая. Финдекано достал отобранный у воинственной дочери нож и отрезал два ломтя от желтой головки сыра - себе и воскресшему отцу.
Все четверо молчали, каждый думал о своем.
В наступившей тишине было слышно, как щебечут птицы, сам с собой ругается в пристройке-мастерской неугомонный Феанаро, а наверху причитает над выздоравливающим мужем прекрасная Линдис, дурные предчувствия которой все-таки оправдались. Серебристый голос Линдис звучал уже не испуганно или сердито, а скорее с философской обреченностью:
- Говорили-говорили... Всего лишь брата навестить, в гости к Майтимо - это не в Исход... Но, всемилостивые Валар, даже из своего проклятого Исхода ты возвратился менее потрепанным!..
Отвечал Макалаурэ нежно, но слишком тихо, и его слов уже было не разобрать.
Тенька первым нарушил затянувшееся молчание.
- Мы с Феанаро вечером ко мне в гости отправимся. Он с Климой познакомиться хотел и на наших сильфов посмотреть. И на мою лабораторию. И лекции почитать. Насколько я успел понять, он - неплохой оратор.
- Иногда даже слишком, - проворчал Нолофинвэ.
- А еще, - с воодушевлением продолжил Тенька, - Феанаро обещал дать мне для препаратов свою кровь! И волосы с ногтями. Кроме того...
- Эй, постой! - встрепенулся Майтимо. - Ты так мне всего отца на "препараты" растащишь!
- Я удивляюсь, - парировал Тенька, - как при воспитании такого просвещенного существа, как друг Феанаро, из тебя вышел настолько дремучий невежда!
- Дядя, хоть ты ему скажи! - не унимался Майтимо.
- Бесполезно, - Нолофинвэ уткнулся в тринадцатую кружку чая. - Эти собратья по разуму еще в Чертогах сговорились.
Майтимо вполголоса заметил, что в такие минуты ему начинает казаться, будто он немного понимает Эонвэ.
- Вот это жизнь начинается! - мечтательно проговорил Тенька, с хрустом потягиваясь. - Столько новых идей, экспериментов! А если я еще с Намо кровь стребую...
Ярко светило солнце над благословенным Валинором, и царило странное затишье, будто весь этот цветущий край неуверенно замер на пороге новых ошеломляющих открытий...
Об иных измерениях и славных временах
В благодатном Валиноре царил обычный солнечный день. Порхали в теплых лучах крохотные разноцветные бабочки, звенела прозрачная вода в ручейках, шумели изумрудной свежестью чистые леса, а надо всем этим у горизонта высилась незыблемая громада священной горы Таникветиль с белоснежной крышечкой верхушки.
Глядя на всю эту красоту, Майтимо не спеша отхлебнул кофе с молоком, откинулся на спинку удобного плетеного кресла и мечтательно произнес:
- А помнишь, Кано, как мы в шестидесятом году орков на Арт-Галене били!..
Макалаурэ чуть не поперхнулся булочкой.
- С чего это ты вдруг вспомнил?
Майтимо с безмятежно скучающим видом отбарабанил кончиками пальцев по массивной белой доске деревянного парапета веранды какой-то позабытый потомками боевой марш.
