Ее достоинства - Рэй Олдридж
Когда Джоанна начала превращаться в Дану, я выключил экран.
Мои комнаты показались мне слишком тесными. Я шагал взад-вперед несколько часов. Я предавался всевозможным абсурдным фантазиям. Я покидаю «PsychDyne» до того, как Юнг успевает меня уволить, я уговориваю Джоанну уйти со мной, я становлюсь величайшим современным импресарио, а Джоанна оказывается моей первой находкой.
Но эти видения в конечном концов подвели меня к размышлениям о неприятных итогах. Что будет делать Дана, когда я уйду? Она была сердечной, замечательной женщиной, которая всегда доверяла мне. И разве она совершила такие ужасные поступки, что заслужила быть брошенной? И разве я не любил ее по-прежнему, несмотря на ее странные увлечения?
Я отогнал эти мысли, вернувшись к своим глупым мечтам, которые было приятнее удерживать в моей затуманенной голове. После двойной дозы Синей Комы эти мечты начали казаться осуществимыми, и я решил снова позвонить Джоанне.
Прошло много времени, прежде чем она ответила. Возможно она в постели, подумал я, ощутив, как восхитительная дрожь пробежала по всему телу. Но, когда я увидел ее, то испытал шок иного рода.
Ее кожа теперь напоминала серый воск. Тени под глазами выглядели, как фиолетовые синяки. Ее волосы безжизненно обвисли вдоль черепа. И все же она была той самой женщиной, которая вызвала у меня столь сильное влечение. Она была по-прежнему прекрасна, даже такая, прискорбно ослабевшая, такая убитая.
Ее глаза оставались тусклыми, без признаков узнавания. Затем они прояснились, и она надломлено улыбнулась.
—Томас, — выдавила она. Голос у нее был по-прежнему роскошным.
Она закрыла лицо руками.
— Не смотрите на меня, не надо…
Гнев заполнил меня.
— Что произошло? Это Юнг сделал вас такой?
— Вы не понимаете, Томас. Да, это он, но… — Руки приглушали ее голос.
Полоса помех пересекла экран; ее изображение на мгновение распалось, затем восстановилось.
— Я сейчас приеду за вами, — решительно сказал я. — Такое нельзя терпеть.
— Нет, — сказала она. — Пожалуйста, не надо. Это не поможет.
Я не услышал убежденности в ее словах. Я отключился и пошел к своей машине.
Высокие железобетонные стены поместья Юнга были спроектированы так, чтобы противостоять нападениям толп недовольных бродяг, а не мощному бронированному корпусу моего внедорожника. Я ворвался на неосвещенную территорию. В свете моих прожекторов прорисовался особняк — трехэтажное строение, укрепленное металлической облицовкой, без окон, мрачное. Не сбавляя скорости, я врезался в особняк чуть сбоку от защищенной, бронированной двери. Внедорожник легко проник внутрь, но затем остановился, удерживаемый рухнувшими перед его колесами обломками.
Наружные камеры не показывали ничего, кроме клубящейся пыли. Я выключил фары машины и стал ждать. Ничто не двигалось. В машине имелся экзоскелет, на случай поломки в каком-нибудь негостеприимном уголке Воющего Квартала. После некоторых усилий мне удалось забраться в него.
Неуклюжий, закованный в броню, с горящими страстью глазами, я дерзнул проникнуть в мрачную крепость, чтобы спасти сказочную принцессу из лап костлявого тролля, держащего ее в плену. Абсурд, абсурд, однако в тот момент я был убийственно серьезен, и намерения мои были самыми серьезными.
Я заблокировал шлем и распахнул задний люк машины. Как только я открыл люк, Юнг выстрелил из своего игольчатого пистолета. Вращающиеся иглы на мгновение вывели меня из равновесия, но закаленный композит экзоскелета защитил меня. Я выскочил из машины словно ошпаренный, с бешено колотящимся сердцем, с мгновенно протрезвевшей головой. Но я все еще был полон решимости.
— Юнг! — крикнул я. — Отпусти ее!
— Уходи, — выкрикнул в ответ он. — Слишком поздно, да Круз. Она не хочет идти с тобой. Ты не сможешь забрать ее! — Он выпустил еще одну очередь иголок, но я был за машиной, и они отскочили, не причинив вреда.
— Пусть она сама скажет мне это, — сказал я. — Если она скажет мне, что хочет остаться, я уйду.
Он издал всхлип — неожиданный, шокирующий звук. В конце концов до меня дошло, что Юнг не злится, и не злился никогда. В издаваемых им звуках, не было ничего, кроме безнадежной печали.
Я не понимал, как мне реагировать. Я начал жалеть, что был таким импульсивным.
— Юнг, — позвал я. — Просто дай мне поговорить с ней. Я здесь не для того, чтобы причинять тебе вред, правда.
— Ты не сможешь.
— Почему нет? Разве ее здесь нет?
Я осторожно высунул голову над крышей внедорожника. Мои глаза привыкли к полумраку, и я смог разглядеть Юнга, сидящего у подножия большой лестницы, рядом с ним валялся игольчатый пистолет. Голова у него была повернута к стене.
— Да, — пробормотал он. — Думаю, что да.
Я выбрался из-под защиты машины и на цыпочках прошел по усыпанному щебнем полу. Схватки не было; пистолет оказался у меня прежде, чем он поднял глаза.
— Это ничем хорошим не закончится, — сказал он. — Ты не сможешь с ней поговорить.
Я подтолкнул его дулом осколочного пистолета.
— Проводи меня к ней.
Он посмотрел на меня и, к моему удивлению, выдавил усталую улыбку.
— Да, конечно.
Я последовал за ним, вверх по лестнице.
Зеркала были тусклы от паутины, некоторые были расколоты так, что осколки громоздились вдоль стен там, где они падали. Золотая клетка с платформой Индукт-Данса стояла искореженной и разбитой, словно какой-то маньяк лупил по тонкой филиграни здоровенной дубиной. Пыль толстым слоем покрывала небесно-голубую плитку, за исключением места вдоль одной из стен, где на нескольких тележках была навалена большая груда электронного оборудования. Здесь пыль была недавно потревожена.
Юнг грустно наблюдал за мной.
— Понял?
— Нет, — ответил я. — Нет, что это означает? Где она?
— О-о, а я думал, что ты сообразишь, да Круз. Думал, что сообразишь.
Я повернулся к нему и приставил игольчатый пистолет к его груди.
— Объясни мне.
Он не выказывал признаков страха.
— Она ушла, да Круз. Уже восемь лет. Однажды я пришел домой, а дом был пуст.
— Где…?
Он пожал плечами.
— За Гранью, внизу — в Воющем Квартале. Она не хотела, чтобы ее нашли, и я не смог ее найти — хотя мои люди все еще ищут. Она была такой упрямой — это было одним из ее достоинств. — Он указал на нагромождение черных ящиков.
