Мой гарем - Анатолий Павлович Каменский
Он поднялся со стула и начал обходить будуар, поминутно останавливаясь и с видом знатока похваливая посредственные картины. Перед одной из них он отступил на несколько шагов и компетентно замер, вставив монокль в глаз.
Вдовушка, утомленная потоком изящной речи, как бы очнувшись от сладкого полусна, наклонилась к Ежикову и тихонько сказала:
— Ах, какой ваш друг... шикарный! Вы свой человек, сходите в столовую, распорядитесь насчет чая, ну, и еще чего-нибудь...
— Как сказать, вообще... — радостно произнес Ежиков.
— Хорошо, хорошо, — перебила Настенька, — хотя вы не стоите дружбы: вас бы следовало наказать хорошенько.
— За что? — испугался Ежиков. — Вы знаете, я всегда готов и вообще...
— А кто меня окружает китайской стеной? Ну идите, идите... — И она кокетливо толкнула его в плечо.
— Чудесно!.. И какой рисунок, колорит! — говорил Модерни, поворачиваясь от картины.
— Ах, что вы, это такие пустяки! — сказала Настенька.
— Ты куда? — бросил Модерни уходящему приятелю.
Тот только скользнул по нему восхищенным взором.
А Модерни, отойдя от картины, как бы случайно опустился на кушетку рядом с Настенькой и вынул монокль из глаза.
— Как он вас любит! — грустным, задумчивым тоном произнес он.
— Как это? — переспросила Настенька.
— Я говорю: бедный Ежиков влюблен в вас, как сорок тысяч братьев.
— Ах, что это вы? Я совсем не замечаю. — И она скромно потупила глазки.
— Неужели это черный бриллиант? — быстро спросил Модерни, наклоняясь к ее руке.
Она поднесла ему руку. Из бриллиантовых граней сверкнул черно-зеленый изменчивый огонь. Тот же огонь, но еще более изменчивый и тайный, сверкнул в пристальном взоре Модерни, взявшего приподнятую маленькую и влажную ручку.
— Этот бриллиант, сверкая на ваших пальцах, обладает чудодейственной силой сводить с ума, — придав мрачный оттенок голосу, сказал Модерни и вдруг жадно поцеловал Настенькины пальцы.
Она лениво высвободила руку и медленно произнесла:
— Что это Венедикт Иванович так долго?
— Бывают сроки еще более долгие, — без тени смущения сказал Модерни.
— Например? — недоумевала Настенька.
— Например, шестъ лет самого платонического обожания. Например, такой любви, какою вас любит Ежиков.
— Ну, и еще что?
— А еще вот что: Ежиков просит вашей руки.
— Мне это ни к чему... ха-ха-ха! — расхохоталась Настенька.
— Нет, серьезно. Я приехал за него сватом, пойдете за него замуж?
— Я не понимаю, как это? Если вы серьезно, то я, право, не знаю... Он очень милый, преданный, но...
— Без всяких «но»! Этот человек обожает вас. Для него поцеловать эту руку, — Модерни взял руку Настеньки и поцеловал, — для него одно это наслаждение может оказаться невыносимым, смертельным...
— Да неужели? — смеясь каким-то дробным, глуховатым смехом, спрашивала вдовушка. — Какой вы... странный!
Тайный, изменчивый огонь, похожий на блеск бриллиантовых граней, снова пробежал в глазах Модерни, и он повторил:
— Да, да, вам нужен именно такой муж, бессловесный, обожающий...
— Да почему же, скажите на милость?.. Ежиков хороший, но он ужасно скучный...
— Зато вы будете дворянкой, женой архитектора, — как бы поддразнивал он.
— Ха-ха-ха! — смеялась Настенька. — Вы совсем сваха, настоящая Акулина Саввишна.
— Решайте скорее, — наклоняясь к ней и обжигая ее взором, сказал Модерни, — иначе...
— Что иначе? Вы меня пугаете!
— Иначе я не выдержу роли свата и влюблюсь в вас. И буду сам просить вашей руки... вот этой самой маленькой ручки, которая сейчас вырывается от меня, не дается... не дается...
— Ах! — томно произнесла Настенька, вырывая у него руку и нечаянно, в борьбе, склоняясь к нему на плечо.
— Я люблю вас, — сказал Модерни, — но вы должны выйти замуж за Ежикова. Я очень несчастлив, — закрывая глаза, грустно промолвил он, — никто не знает, как я несчастлив. О, если бы я мог быть на месте Ежикова!
— Оставьте Ежикова, — с оттенком скуки, продолжая лежать у него на плече, сказала вдовушка. — Отчего нет? — уже шепотом докончила она.
Он не слышал вопроса и продолжал:
— Я не знаю, что я говорю вам! Как странно... Мы едва знакомы, но я помню вас, вы мне снились. Очаровательное видение! Этот черный бриллиант — волшебный камень! Слышите — не выходите за Ежикова... Вы будете у меня завтра вечером, в восемь?.. Да?
— Ах, вы меня совсем запутали, — сказала вдовушка, проводя рукою по глазам, — уйдите, вы сами какой-то... волшебный.
IIIВ эту минуту на пороге показался Ежиков. Модерни быстро встал, грациозно выпрямился и, беря приятеля под руку, обратился к Настеньке:
