Записки музыковеда - Игорь Резников
И пошло-поехало. В конце концов, оперный спектакль превратился в «вотчину» режиссера, который старался прежде всего показать себя, не думая ни о музыке оперы, ни об авторском замысле.
Апофеозом всего этого, как я считаю, явился спектакль Большого театра «Руслан и Людмила», поставленный в 2013 году режиссером Дмитрием Черняковым. Еще во время работы над ним Черняков заявил, что «сказочности (подразумевается "консервативности") в спектакле будет не много, а скандала он не боится». Читай, до Глинки и Пушкина ему дела нет.
Господи, чего там только не было! И стриптиз обливающегося пивом пьяного Фарлафа на столе, и битва Руслана в подвале с тряпкой, и бордель, в который модернизировался замок Наины, и салон спец-услуг, вытеснивший пушкинские сады Черномора, и ублажение Людмилы тайским массажем, в кульминации которого появляется накачанный "самец" (оказывается, сам Черномор) с обнаженным татуированным торсом, и эротические игрища ряженых молодцев с голыми статистками, и «Танцы волшебных дев» на роликовых коньках… Спектакль сопровождали крики «позор», но были, правда, и возгласы «браво».
Сам я в театре этот спектакль не видел, смотрел по телевизору. Но и в театре подобное видывать случалось. Чего стоит только «Евгений Онегин» Чайковского, который мы с женой посетили в немецком городе Фрайбурге. И главное, с музыкальной точки зрения все было отлично: оркестр играл мастерски, певцы пели замечательно. Но на сцене…
Героиню с именинами приходили поздравлять благообразные пейзане, которым именница выносила большой торт, а крестьяне, усевшись за стол, чинно поедали его ножом и вилкой. Сама Татьяна, когда писала письмо Онегину, от страсти каталась по полу и обливала себя водой из таза. Трике оказывался нетрадиционной ориентации и во время пения своих знаменитых куплетов щипал всех присутствующих за задницы. Генерал князь Гремин похищал свою будущую жену увозом на тройке, которой сам и управлял. Апофеозом всего стал великосветский бал, где танцевали в сарафанах с кокошниками и косоворотках.
Словом, насмотрелись. А в кулуарах еще наслушались, как немецкая публика рассуждает о «загадочной русской душе».
И вот я всё думаю: найдут ли золотую середину? И возможно ли это вообще?
"Туда завел я вас"
В 1836 году в Санкт-Петербурге состоялась прошедшая с шумным успехом премьера оперы М.И. Глинки (на либретто Егора Розена) «Жизнь за царя».
Вопреки расхожему мнению, это не было первоначальным названием оперы. Глинка назвал свое творение «Иван Сусанин», но название не понравилось Николаю I. Друг Глинки Кукольник предложил «Смерть за царя», но Николай решил, что это слишком мрачно и собственноручно переправил «смерть» на «жизнь».
Напомню, хотя это, может быть, и лишнее, что речь идет о событиях второго десятилетия XVII века. Тогда, в Смутное время, на Руси мечтали о том, чтобы был восстановлен порядок и на престол взошел законный русский царь. Этому всячески противились поляки, которые, после того, как не осуществилась затея с возведением на трон королевича Владислава, все-таки хотели иметь во главе Руси своего человека. Будущего царя Михаила Федоровича спас ценой своей жизни крестьянин Иван Сусанин, а ополчение Пожарского и Минина окончательно освободило родину от польских захватчиков. Благодаря этому в 1613 году Михаил и был коронован в Москве.
После революции либретто оперы было основательно переделано. По существу, поэт Сергей Городецкий предложил собственный его вариант. Михаил Федорович и всё, что с ним связано, было начисто убраны из оперы, а события разворачивались вокруг освобождения России от поляков. Тогда же сочинению Глинки было возвращено первоначальное название.
С литературной точки зрения новое либретто было шагом вперед. Все-таки Городецкий был настоящим, талантливым поэтом, тогда как барон Розен — офицером, пописывающим стихи. Но одновременно в сценическом действии возникли швы и нестыковки
Вы помните, конечно, что в варианте Городецкого в дом Сусанина накануне свадьбы его дочери Антониды и отважного воина Собинина врывается польский отряд, требующий показать дорогу на Москву. Сусанин притворно соглашается, но, жертвуя жизнью, заводит поляков в непроходимые болота, где они вместе с убитым ими патриотом и погибают.
Я давно, еще в студенческие времена, задавался мыслью: что же занесло поляков в поисках Москвы в костромскую глушь? Почему они спрашивают дорогу на Москву крестьянина, который и в Москве-то, скорее всего, никогда не был? С какой это стороны они пришли и почему не знают пути туда, где не раз бывали?
Все прояснилось, когда вернулись к первоначальному либретто. Дело в том, что исторически Михаил Федорович был самым опасным конкурентом поляков в борьбе за русский престол — приходился по материнской линии двоюродным племянником Федору Иоанновичу, последнему царю из Рюриковичей. Михаил был внуком Никиты Романовича Захарьина, брата матери Федора Анастасии Романовны. Таким образом, с точки зрения тогдашнего престолонаследия, Михаил Федорович был ближайшим из находящихся в живых родственников Федора и, следовательно, наиболее законным претендентом на русский трон. Поэтому поляки и хотели разыскать его и убить.
А скрывался от поляков 15-летний Михаил вместе со своей матерью Ксенией Ивановной в костромском Ипатьевском монастыре. То самое село Домнино, где жил Сусанин, находилось неподалеку и было родовой вотчиной Романовых, а сам Сусанин — их доверенным лицом. Только он мог указать, где скрывается будущий царь. Прознав про это, поляки и заявились к Сусанину.
Кстати, многие заметили, что романовская династия началась в Ипатьевском монастыре, а окончилась в Ипатьевском доме. Кто-то считает это мистикой, а я — простым совпадением.
Лиза и кошка
Этот раздел адресуется не только любителям музыки, но и любителям котов и кошек. Их, как я заметил, на АТ много. И я сам к таковым принадлежу: у нас дома чудный шотландец.
Известно, что если животное появилось на театральной сцене — пиши пропало. Внимание зрителей немедленно будет переключено с действия на это животное. А уж если это кошка, тем более. Актеры говорят: кошку не переиграешь.
В Мариинском театре давали «Пиковую даму». Как известно, опера Чайковского кончается куда более трагично, чем повесть Пушкина. У Пушкина Германн всего лишь сходит с ума, а Лизавета Ивановна и вовсе счастливо выходит замуж. А у Чайковского главные герои кончают с собой, оба в 3-м акте. Герман стреляется в последней картине, после проигрыша. А Лиза бросается в Зимнюю канавку в предыдущей, после несчастной встречи с возлюбленным.
Именно в этой
