Дружба начинается не со знакомства - Таня Белозерцева
Гарри хихикнул, совершенно непроизвольно. Гермиона светло улыбнулась ему и продолжила:
— На самом деле Гарри оказался обыкновенным мальчишкой, чему я по-настоящему рада.
Белокурая Полумна выбралась из угла и задумчиво протянула:
— Мне папа тоже читал про Гарри Поттера. И знаете, нас всегда волновал один вопрос… — тут она замолчала и мечтательно уставилась в потолок, обитый вагонкой. Остальные с опаской посмотрели туда же, не найдя там ничего интересного, перевели взгляд обратно на девочку. Гермиона тихо спросила:
— Какой вопрос?
— Откуда это стало известно? Кто это видел и смог рассказать? Ведь в книгах везде написано, что Гарри Поттеру было чуть-чуть больше года и папа удивляется — неужели кто-то сумел перевести историю с агу-агу? С детского лепета? Его маму и папу убили, сам он каким-то образом отразил убивающее заклятие лбом, отраженное проклятие ударило в убийцу, и тот рассыпался в прах. Больше в доме никого не было. Так кто же это видел, кто рассказал? Или кто-то под кроватью спрятался?
При этом синие глаза Полумны неотрывно смотрели на бугорок под свитером Рона, Гарри это тоже приметил и внутренне напрягся. Крыса-анимаг? А вдруг она не бандит, а просто свидетель, который что-то видел и теперь скрывается от… преступников. И Гарри попросил:
— Ребята, расскажите мне про анимагов, пожалуйста.
После недолгих раздумий и переглядываний слово взял Невилл:
— Ну, прежде всего, анимагия — это очень сложная наука, превращение в животное сопряжено с большим риском. И поэтому обучение анимагии проводится под неусыпным наблюдением экспертов, чтобы помочь, если что пойдет не так, и поправить ошибку. Вот только анимагия довольно заманчивая штука и многие рискуют превращаться тайком, без законной регистрации.
— Понятно… А дальше? В каких зверей обычно превращаются?
— Обычно в немагических. Хотя… говорят, что животная ипостась зависит от склада характера, от человеческих тайных наклонностей. Например, если ты по натуре свинья, то в свинью и будешь превращаться. Если ты любишь петь, то будешь певчей птичкой, канарейкой или соловьём. Любишь в земле копаться, станешь землеройкой, кротом или барсуком… В общем, как-то так.
Гарри задумался. О крысах он специально прочитал не одну книгу и был… весьма удивлен тем, что пишут об этих зверьках. Крысы ведут коллективный и очень дружный образ жизни, делятся друг с другом найденной пищей, подбирают и выращивают осиротевших крысят, бывали случаи, когда самка выкармливала двадцать и более малышей, причем половина из них — чужие… Про оленей Гарри тоже почитал, и то, что он узнал, смущало. Олени ведут полигамную жизнь, заводят много самок, это у них называется «гаремно-сезонное… спаривание», интересно, что это такое? А его папа тоже был, м-м-м, «оленем»? И вообще, из оленей друзья не получаются, эти рогоносцы слишком озабочены духом соперничества, даже в детстве оленята больше бодаются, чем дружат. Про волков он пока не успел прочитать.
Собака. О собаках Гарри знал немало, и, к сожалению, не всё в них было прекрасно и безупречно. Собака верный друг человеку, преданна хозяину и, никогда-никогда не рассуждая, выполнит любой его приказ, от «Аппорта» до «Фас», и, вгрызаясь в горло врага, собака не размышляет о том, чьё горло она терзает. Собака подчиняется только хозяину, хозяином немецкой овчарки может быть законопослушный полицейский-кинолог, и напротив — хозяином свирепого питбуля может стать больной маньяк, командующий смертоносное «Фас» направо-налево. И собака, верная преданная собака, слепо и послушно выполнит все команды, не зная, что вредит или приносит пользу.
От этих раздумий Гарри стало не по себе, да уж… доразмышлялся, уже и непонятно, кем лучше быть, верной и глупой собакой или хитрой и умной крысой.
Что же на самом деле произошло тогда, в ту ночь, когда погибли его родители, а он сам отразил лбом какое-то проклятие? Как же это выяснить, кого спросить? И кто сможет ответить? Крысу Рона? Нет, пока рано, что-то ему подсказывает — рано спрашивать, рано раскрывать его тайну. Ещё не время.
Пришел Драко, и Гарри отвлекся от печальных раздумий и стал слушать историю Драко о том, как они ездили в солнечную Италию и сколько чудес он там повидал…
Девятнадцатая глава. Околошкольная Флора и Фауна
Сойдя с поезда, Гарри тут же услышал зычный рев Хагрида, тот, как и в прошлом году, созывал-собирал первокурсников. Вовремя сообразив, что он уже не первоклашка, Гарри проводил взглядом стайку устремившихся к Хагриду детей и влился в поток своего собственного курса. Ребячий ручеек привел его к каретам. Старые, деревянные, обитые потрескавшейся кожей, они стояли длинной вереницей вдоль дороги. Взгляд Гарри скользнул по оглоблям и упряжи, и он внезапно сбился с шага, ну, было с чего… Упряжь плотными кругами охватывала пустое пространство меж оглобель, если там и были лошади, то лошади-невидимки. Уздечек не было от слова «совсем», были хомуты, подперсья и подпруги, шлеи и седелки, вся эта амуниция была крепко и прочно пристегнута к оглоблям. Офигевший Гарри, не веря своим глазам, прошел вдоль оглобель и в полном изумлении воззрился на висящую в воздухе упряжь, несмотря на очевидное, она плотно охватывала явно лошадиное тело. Вот только лошади не видно было… Опасливо протянув руку, он осторожно коснулся «пустоты», и его пальцы неожиданно ощутили мягкую, шелковистую шкуру. Двигаясь на ощупь вдоль невидимого тела, он добрался до головы. Шея, ганаши, храп. Ноздри. Лошадь-невидимка повернула голову, руки и лицо Гарри обдало теплым дыханием, он прикрыл глаза и принюхался, ожидая вдохнуть запах сена и трав, но нет, эта лошадь ничем не пахла. Ни травой, ни лошадиным потом, ни навозом… Да что за чудеса?!
— Г-гарри… — кто-то неуверенно потянул его за рукав. Он оглянулся, рядом стояла испуганная Гермиона, позади — Невилл, и вот он-то водил глазами по «лошади», явно видя её. Охваченный внезапной догадкой Гарри взволнованно спросил:
— Невилл, ты её видишь?
Тот вздрогнул, ошалело посмотрел на Гарри и кивнул:
— Д-да, да, я её вижу…
— Странно. А почему я её не вижу?
Невилл попятился, побледнел и громко сглотнул:
— Это фестрал… Фестрал, мать твою…
— И что? — удивился Гарри, продолжая поглаживать невидимку.
— Да н-ничего, п-просто ты гладишь крылатое драконо-п-подобное с-существо… У-у-у него полная пасть клыков и ж-жуткие когти на ногах.
Ладонь Гарри застыла в воздухе, он нервно проглотил тугой комок в горле — это он кого тут гладит? — но его пальцы по-прежнему ощущали шелковистую шерсть, а его лицо продолжало обвевать теплое дыхание. Ну, если оно до сих
